— О боже.

Нажимаю кнопку вызова лифта. Мое сердце бьется быстрее, а я все так и повторяю:

— Боже мой, боже мой…

Каждая секунда кажется мне столетиями. В нетерпении я постоянно нажимаю на кнопку и в итоге кричу:

— Быстрей!

Раздается звук, оповещающий, что лифт поднялся на этаж.

— Ну, наконец!

Когда двери начинают открываться, нить падает на пол у моих ног.

Тысяча эмоций разрывает так сильно, что у меня кружится голова, и я перестаю ясно видеть.

Внутри Миллер.

Вытянув руку, я хватаюсь за стену, чтобы не упасть. Шок или облегчение? Он сидит на полу, прислонившись спиной к стене. Голова опущена, а веревка ведет к его запястью.

Ну и какого черта он тут делает?

— Миллер? — Я осторожно продвигаюсь вперед, гадая, в каком он состоянии и как мне с этим справиться. — Миллер, милый?

Он поднимает голову, медленно открывая глаза. У меня перехватывает дыхание, когда пронзительная голубизна впивается в меня.

— Я сделаю все для тебя, милая девочка, — выдыхает он, протягивая мне руку. — Я готов на все.

Наклоняя голову, он жестом приглашает меня подойти. Без раздумий я спешу его утешить. Зачем он пошел в лифт? Беру его за руку, помогая встать, но вместо этого оказываюсь на его коленях.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, стараясь не повышать голос, и с трудом встаю на ноги.

— Обними меня.

— Что?

Я в замешательстве. Почему в лифте?

— Я попросил один раз, — нетерпеливо рявкает он.

Миллер серьёзен. Зачем он это делает?

Сказать мне нечего, и я не знаю, как ему помочь. Поэтому выбираю единственную возможность успокоить его — обнимаю и крепко прижимаю к себе. Спустя несколько минут я осознаю, что он больше не дрожит.

— Так ты пришел сюда целенаправленно? — удивляюсь я. Ну а как он еще мог оказаться в лифте?

Миллер молчит и дышит мне в шею, а его сердце бьется равномерно. Нет никаких признаков беспокойства. Как долго он здесь? Я не спрашиваю. Сомневаюсь, что получу ответ. Просто позволяю ему сжать себя в объятиях, услышав, как позади закрываются двери лифта.

— Ты выйдешь за меня? — тихо спрашивает он.

— Что? — восклицаю я, слетая с его колен.

Возможно, я плохо расслышала. Миллер ведь не хотел жениться. Лихорадочно всматриваюсь в его лицо и замечаю, что оно блестит от пота.

— Ты слышала меня, — отвечает Миллер. Он сосредоточен, его голубые глаза не мигают и прожигают меня насквозь.

— Я… я думала…

— Не заставляй меня повторять, — спокойно предупреждает он. Шокированная, я закрываю рот. Пытаюсь связать хоть несколько слов, но не получается. Мой мозг отключился. Я лишь смотрю на его бесстрастное лицо, ожидая чего-нибудь, что могло бы подсказать, что я не ослышалась.

— Оливия.

— Повтори еще раз! — выпаливаю, пугаясь собственной резкости. Я в ступоре.

Миллер глубоко вдыхает и подходит ближе. Хватает меня за прижатые к груди простыни и тянет к себе. Сверкающие яркие голубые глаза сталкиваются с темными сапфировыми.

— Выходи за меня, дорогая. Будь моей навсегда.

Когда я задерживаю дыхание, легкие горят от напряжения. Я не хотела шуметь, когда он повторил предложение, но не сдерживаюсь.

— О-о-о-о, — выдыхаю, — я считала, что ты против женитьбы.

Голова идет кругом. Его записок и обещаний достаточно. Мне не нужно законное основание, чтобы подтвердить нашу сильную связь.

— Я передумал, и мы больше не будем об этом говорить.

Он ошеломляет меня еще сильнее. Вот так просто? Я бы спросила, что изменилось, но боюсь, что он не ответит. Или потому что в его словах звучит решимость.

— Но почему ты в лифте? — задаю вопрос прежде, чем успеваю осмыслить происходящее. Миллер задумывается, оглядываясь по сторонам, но вскоре полностью обращает внимание на меня.

— Я могу сделать для тебя все, что угодно, — спокойно говорит он. — Я понимаю. Если решился на это, то это значит, что буквально может сделать для меня все. — Моя жизнь встала на свои места, Оливия Тейлор. Сейчас я тот, кем должен быть. Твой возлюбленный, друг, муж, — он опускает взгляд на мой живот, и я с удивлением наблюдаю, как в глазах появляется умиротворение, — отец.

Кажется, он целую вечность смотрит на мой живот. Я не прерываю его, ведь у меня появляется время осмыслить информацию и успокоиться. Он невероятный человек. Но думаю, у меня есть способ описать его.

Одиночка, бесстрастный, нелюбимый.

Он старался соответствовать, но никогда не был таким. Миллер преуспел в своей роли. Отталкивал радость, приветствуя горе. Подобно своим творениям, он запятнал свою природную красоту. Миллер выставил такие барьеры, что они могли бы и не рухнуть. Он хотел этого. Я не одна ломала его стены. Мы делали это вместе. Он желал показать мне человека, которым хотел быть. И улыбка Миллера — это самое важное для меня в этом мире. Видя ее, я буду знать, что, несмотря на его холодность, мне не о чем беспокоиться. В его глазах масса эмоций и думаю, что только я могу это понять. Я победила в этой войне, но была не одна. Наши жизни тесно переплелись друг с другом.

— Ты можешь быть тем, кем захочешь, — шепчу я, подвигаясь к нему поближе.

Умиротворение и покой охватывают меня, когда мы снова смотрим друг на друга.

— Я хочу быть твоим мужем, — тихо произносит он. — Выходи за меня замуж, Оливия Тейлор. Я умоляю тебя. — От его просьбы у меня перехватывает дыхание. — Пожалуйста, не заставляй меня повторяться, милая девочка.

— Но…

— Я еще не закончил. — Его палец касается моих губ. — Я хочу, чтобы ты была моей во всех смыслах, в том числе и в глазах бога.

— Но ты же не религиозный человек, — тупо напоминаю я.

— Если он признает тебя моей, я стану, кем он хочет меня видеть. Выходи за меня.

Я разрываюсь от счастья и бросаюсь в его объятия. Чувства переполняют меня.

Он крепко меня держит, вселяя невероятную уверенность.

— Как пожелаешь, — шепчу я.

Я понимаю, что он улыбается, уткнувшись мне в шею.

— Я попробую догадаться, — тихо говорит он. — Вероятно, ты согласна.

— Верно, — шепчу я.

— Хорошо. А теперь забери меня из этого гребаного лифта.

Шесть лет спустя

Ноутбук сдвинут, по меньшей мере, на пять миллиметров.

И это до чертиков выводит меня из себя. Мои гребаные руки дергаются, а в ушах стучит.

Все хорошо. Все хорошо. Все хорошо.

— Да ни хрена, — рявкаю себе под нос, наклоняясь вперед и поворачивая ноутбук влево. Напряжение растет, я просто не могу понять, почему должен оставить этот предмет в покое, когда нужна лишь секунда, чтобы вернуть его на место. Хмурюсь и откидываюсь на спинку стула. Стало немного лучше. Терапия явно работает.

Тихий стук отвлекает мое внимание от идеально размещенного ноутбука. Волна счастья, смешанная с тонной других эмоций, проносится сквозь меня, подобно молнии.

Моя дорогая девочка. Она пришла.

Я ухмыляюсь и нажимаю на кнопку пульта, которая включает изображение на экране. Кажется, это длится целую вечность. Я не беспокоюсь, что не сможет войти, ведь она знает код. Как и всегда, она ждет меня.

Изображение появляется, и я вздыхаю, видя Оливию на главном экране. На ней черные брюки и накрахмаленная белая рубашка, которая аккуратно заправлена, а волосы каскадом рассыпаются по плечам. Если бы я мог, то просто наблюдал бы за ней до конца дня, закинув ноги на стол. Но нельзя пачкать стол ногами, и никакая терапия не переубедит меня. Откидываю голову, постукивая пультом по подлокотнику, а затем улыбаюсь, когда мой взгляд падает на ее милые ножки. Цвет ее обуви коралловый, это сразу делает ее образ менее формальным. Но для меня это не важно. У моей девочки пятьдесят пар обуви. И я куплю еще больше. Порой я сам выбираю цвет и выхожу из магазина с новой парой обуви или даже двумя. Когда дарю ей очередную обновку, на ее лице читается удовольствие. На самом деле, кажется, моя охота на очередные конверсы стала одержимостью. Хмурюсь. Порой я выделяю день для такой охоты и ищу нужную мне обувь в «Гугле». Нет, это не одержимость. Всего лишь энтузиазм. Я уверен в этом, и плевать, что скажет мой психотерапевт.