— Я так и сказал, разве нет? — Он совершенно серьезен. — Я осознаю, что это может показаться неразумным, но это мое желание и мне хотелось бы, чтобы ты согласилась.

Я шокирована его высокомерием, хотя на самом деле не должна. Слишком много раз сталкивалась с ним раньше.

— Ты не можешь командовать, что мне делать с прической, Миллер.

— Очень хорошо, — он небрежно пожимает плечами и втирает немного шампуня в свои волосы, прежде чем ополоснуться, — тогда я побреюсь налысо.

От его угрозы резко распахиваю глаза, но быстро сдерживаю негодование, наверняка зная одно.

— Ты любишь свою шевелюру так же, как и я, — заявляю уверенно и… самодовольно.

Немного кондиционера наносится на столь любимые им пряди, небрежно и спокойно, пока я стою, прислонившись к стене, балдея от его высокомерия. Он ныряет под душ, смывая состав, а затем аккуратно откидывает волосы назад. Моя улыбка становится шире. Миллер напряженно думает об этом, а когда делает глубокий вдох, то замечает мое веселье. Прислоняет руку к стене рядом с моей головой, приближая лицо к моему.

— Ты готова пойти на такой риск? — Скользит губами по моим, но я дерзко отворачиваюсь.

— Может быть.

Ощущаю исходящее от него тепло, в то время как его грудная клетка расширяется от негромкого смеха.

— Ладно, — шепчет он мне на ухо, — я обещаю побриться налысо, если ты хотя бы взглянешь на парикмахера. — В шоке делаю большой глоток воздуха, поворачиваю лицо обратно к нему и обнаруживаю дерзко вскинутые брови.

— Ты не станешь.

— А ты попробуй. — Его губы прижимаются к моим, и на мгновение я застываю от невероятного поцелуя. — Много всего я поменял с тех пор, как влюбился в тебя, Оливия Тейлор. — Миллер покусывает мою губу, и сердце наполняется счастьем. — Не думай, что я не выполню свое обещание.

Он любит меня. Я не обратила особого внимания, когда он проорал это Софии в «Айс». Либо не поверила в это, либо не осознала. Но теперь эти слова отзываются в душе, наполняя меня теплом.

— Мне все равно, — заявляю я. — Ты только что сказал, что любишь меня. Делай все, что тебе захочется.

Он смеется. По-настоящему смеется, запрокинув голову. Глаза безумно блестят, тело бесконтрольно трясется. Я становлюсь ни на что не способной. Даже дышать не могу. В молчаливом изумлении наблюдаю, как мой прекрасный мужчина разваливается передо мной на куски, и качаю головой, чуть ли не плача.

— Оливия, — кашляет он, поднимая и укачивая меня в своих сильных руках, — я всегда говорю, что люблю тебя.

— Нет, не так, — возражаю я, — ты говоришь, что очарован. — Мы направляемся к огромной кровати, и меня аккуратно укладывают сверху. Начинаю ворочаться под простынями, пока он избавляется от подушек, убирая их в сундук в изножье.

— Может быть, я не использую слова, но это есть… каждый раз, когда смотрю на тебя. — Миллер проскальзывает в постель и укладывается сверху, раздвигая мои ноги и удобно устраиваясь между ними. Он смотрит на меня с едва заметной улыбкой. — Это написано на тебе, — шепчет он, оставляя поцелуй на моем растерянном лице. — Я пишу это глазами на разных частях твоего тела каждый раз, когда смотрю на тебя. — Он оставляет дорожку поцелуев до моих губ и глубоко погружает между ними язык. Ирония моего удовлетворения после такого болезненного дня заставляет голову кружиться. Меня постоянно бросает от абсолютного восторга к полному отчаянию. — И я написал это на тебе физически.

Хмурю лоб, несмотря на улыбку от того, что он с любовью продолжает колдовать над моим ртом. Но потом приходит осознание.

— В студии, — бормочу ему в губы, — ты написал это на моем животе красной краской. — Я хорошо это помню, а еще помню, что он размазал все прежде, чем я хотя бы успела взглянуть.

— Верно. — Миллер отстраняется и смотрит на мое улыбающееся лицо. Он чувствует меня везде, но прямо сейчас своими невероятно гипнотизирующими, ярко-голубыми глазами прикасается к моей душе. — Я буду любить тебя до последнего вздоха, Оливия Тейлор. — Он берет меня за руку и подносит к губам мое бриллиантовое кольцо. — Вечность.

— Этого недостаточно, — улыбаюсь.

— Тогда и дольше тоже, — шепчет он.

Конечно же, утром, когда я прихожу в себя, он прижимается ко мне. Миллер все еще лежит между моих бедер, головой зарывшись мне в шею. Его руки покоятся по обе стороны от моей головы, обнимая. Я зарываюсь носом в его волосы и вдыхаю аромат, целую вечность скольжу кончиками пальцев по резким, четко очерченным мышцам его спины.

Это другой день. Новый день. День, который я не хочу встречать. Но пока в ловушке под Миллером, я в безопасности и счастлива, мне не нужно волноваться. Поэтому снова закрываю глаза и проваливаюсь в полубессознательное состояние.

Это похоже на День сурка. Глаза распахиваются, и я быстро оцениваю окружающую обстановку. Все в точности также же, как было, когда я закрывала глаза до этого. Оба раза. Мой разум рискует отвлечься на неприятные мысли, но в голову неожиданно приходит, что сегодня пятница.

Нан!

Настойчиво, но осторожно отталкиваю Миллера от себя, игнорируя его сонное ворчание, пока он перекатывается на спину.

— Мое, — стонет он, слепо хватаясь за мое ускользающее тело. — Ливи.

— Ш-ш-ш, — успокаиваю я, натягивая одеяло на обнаженную фигуру и оставляя ласковый поцелуй на длинной щетине. — Я просто позвоню в больницу.

Только тогда он смягчается и падает на живот, руки скользят под подушку, на которой лежит голова. Оставляя Миллера дремать, я выскакиваю из спальни на поиски своего телефона и вскоре дозваниваюсь до больницы.

— Это внучка Жозефины Тейлор, — говорю я, направляясь на кухню. — Мне сказали, что она может сегодня вернуться домой.

— О да! — Медсестра практически визжит, будто ей стало легче, когда она это подтвердила. — Лечащий врач совершит утренний обход, и я надеюсь получить бумаги по выписке к трем. Максимум к четырем.

— Отлично! — Восторг проносится в моем просыпающемся мозгу. — И у нее есть все лекарства?

— Да, дорогая. Я отправила рецепт в аптеку здесь, в больнице. Он должен вернуться к тому времени, как ей нужно будет уезжать. Она должна отдохнуть некоторое время. И нужно назначить следующий визит.

— Спасибо. — Опускаюсь в кресло за столом и облегченно выдыхаю, думая, что в случае с отдыхом Нан — это проще сказать, чем сделать. Меня ждет испытание, и без сомнений, несколько недель общеизвестной дерзости девочек Тейлор мне предстоит прочувствовать на себе

— Так что будем вас ждать. За последние несколько дней она определенно осветила это скучное место.

Я улыбаюсь.

— Но скучать вы по ней не будете, а?

Медсестра неожиданно резко смеется.

— На самом деле, буду.

— Ну, вы не можете оставить ее у себя, — быстро заявляю я. — Буду к четырем.

— Я сообщу ей.

— Спасибо за помощь.

— Всегда пожалуйста. — Она вешает трубку, и я сижу одна на тихой кухне не в силах сдержать радость. Может сегодняшний день окажется не таким уж и плохим.

Вскакиваю и решаю приготовить Миллеру завтрак, но мне нужно кое-что сделать, прежде чем меня раскроют. Я хочу, чтобы все было идеально, и добиться этого можно только одним способом. Тороплюсь в спальню и ныряю в кровать, заставив спящего на матрасе Миллера дернуться. Он вскакивает, явно встревоженный, его красивые волосы в диком беспорядке, глаза сонные.

— Что происходит?

— Ты мне нужен на минутку, — говорю я ему, хватая и дергая его за руку, — пойдем.

Сонные глаза уже не такие сонные. Они наполнены желанием. Расчетливым, сверхбыстрым движением Миллер освобождается из моей хватки, и я вскрикиваю, когда он переворачивает меня на спину, садится на мой живот и удерживает мои руки над головой.

— Я нужен тебе на минутку, — чертовски сексуальным низким и хриплым голосом. — Можно?

— Нет, — выпаливаю я прежде чем решаю сдержать оскорбительный и довольно глупый отказ.