– Игра в ноль, – сказал я, протянул руку и попытался погладить ее нос пальцем в покрытой грязью перчатке. В последний момент она отвернулась и грязь оказалась у нее на щеке. – Лишь для тебя, малышка.

– Фу! Томас! – взвизгнула от смеха Николь. Она толкнула меня в грудь, отчего на ее руках оказалось еще больше грязи. – Ты весь грязный!

Стянув с себя перчатки и бросив их на землю, я прихватил ее одной рукой. Потянулся другой, чтобы стереть с ее лица пятнышко грязи, но вместо этого умудрился наоборот размазать еще сильнее. Тем не менее продолжал говорить, что так лучше.

– Классно ты взял последние мячи, – сказала она. – Думала, что последний мяч пролетит у тебя над головой.

– Ни за что, – сказал я. – Я бы просто не допустил этого.

Николь фыркнула и покачала головой, когда я снова поставил ее на ноги.

– Отличная игра, сынок, – услышал я у себя за спиной. Я убрал руки с талии Николь и развернулся к отцу, стоявшему в деловом костюме, который обычно надевал в поездку. Он подошел к нам, протянул руку и погладил меня по спине.

– Спасибо, пап, – ответил я, мое сердце начало биться чуть быстрее, а горло сковало. – Ты же помнишь Николь, верно?

– Да, помню, – сказал он, обратив свою улыбку на нее. – Приятно снова вас видеть, мисс Скай.

– Спасибо, – сказала Николь, она посмотрела на меня и закусила нижнюю губу. Глаза Николь не отрывались от моих, когда она чуть прильнула ко мне. Я обнял ее одной рукой и взглянул над ее головой на отца, наши взгляды встретились, и его глаза чуть сузились.

Дерьмо.

Ему что-то не понравилось.

Он знал, что я встречаюсь с Николь, – мы говорили о том, что она делает для меня домашнее задание и прочую фигню. Представшая перед ним картина не должна была его слишком шокировать, так к чему этот взгляд?

Я почувствовал, как пальцы Николь путешествуют вверх по моему боку.

– Как твой бок сегодня? – спросила она чуть громче, чем следовало.

Ох, блядь, нет! Румпель, не делай этого.

Я усилил на ней хватку и прижал поближе.

– Со мной все в порядке, малышка, – сказал я, не спуская глаз с папы, который смотрел на Николь со слабой улыбкой. – Все в порядке.

– Томас, – сказал папа, – я спешу на рейс, он рано утром, так что я направляюсь в Сиэтл. Прогуляйся со мной до машины.

– Конечно, – сказал я, стараясь удержать на лице улыбку. – Я скоро вернусь, ладно, Николь?

Она перевела взгляд с меня на моего отца, а затем кивнула, прежде чем отпустить мою руку.

– Не хочешь это объяснить? – мягко сказал папа, когда мы направились к парковке. Солнце почти зашло и высокие осветительные лампы отбрасывали повсюду странные тени.

– Что объяснить? – спросил я, хотя прекрасно понимал, о чем он, но не хотел так явно этого показывать.

– Я думал, ты просто держишь ее ради домашек, – сказал папа. – Но ты ведешь себя так, словно ходишь с ней на гребаные свидания.

– Она очень яркая, папа, – сказал ему. Я уже думал о том, что этого разговора не миновать, поэтому по большей части заранее продумал его в своей голове. – Она бы не клюнула на обычное дерьмо. Вообще-то, это отлично срабатывает, потому что мне не докучают другие девчонки; Николь делает для меня дополнительные задания для школы, и у меня по-прежнему есть кто-то, готовый мне отсосать. Это реально идеальный вариант. Вроде как все в одном флаконе.

Я рассмеялся, а затем задержал дыхания, надеясь, что он купится. Секунду он смотрел на меня, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую, и его длинная тень от света ярких лампионов накрыла меня.

– Она выглядит прилипучей, – сказал он. – Трахни и избавься от нее. Хочу бросить это дерьмо в рожу ее отца.

– И все же это хорошо срабатывает, – повторил я, надеясь, что он передумает, хотя и знал, что он этого не сделает.

– Трахни и брось ее, – повторил он. – Или просто брось, если она не раздвинет ноги. Я не хочу, чтобы ты отвлекался. Мессини будут тут к следующей игре на нашем поле. Убери ее с дороги до того времени.

– Ладно, – кивнув, сказал я, – но будет сложновато найти кого-то другого, чтобы делал за меня домашку.

– Тогда брось эти гребанные углубленные классы, – ответил он.

– Я что-нибудь придумаю, – тихо сказал я.

Я смотрел, как он отъехал, а затем повернулся и направился назад на поле, стараясь придумать, что, черт побери, мне сказать Николь. Очевидно, что я мог бы сказать ей правду – немного она и так уже знала, – но я не хотел этого делать. Мне не хотелось, чтобы она знала, что о ней сказал папа.

Я потряс головой, разбрызгивая капли дождя с волос во все стороны.

Одно было очевидно, я не собирался бросать ее сегодня. У меня была целая неделя до возвращения папы. Если мне придется закончить все дела с Румпель до этого, то я собирался сделать ближайшие семь дней самыми лучшими.

Мой телефон мяукнул смс-кой: Джереми спрашивал, куда я делся. Я быстро напечатал ответ и пробежал остаток пути к трибунам.

Добежав до Николь, я был не в настроении отправиться гулять с остальными членами команды. Она определенно заметила изменения в моем поведении, хотя я изо всех сил старался скрыть это. Каждый раз при взгляде на нее в моей голове звучали слова папы: «Трахни и брось ее».

Я не мог этого сделать – только не с Румпель.

– Все в порядке? – тихо спросила она, когда ребята начали расходиться по своим машинам, направляясь на небольшую полуночную вечеринку на пляже.

– Я в порядке, – сказал ей. – Просто сегодня слишком, на хрен, холодно для вечеринки на пляже.

Она посмотрела на меня, явно не купившись на мою дерьмовую отмазку.

– Чем ты хочешь заняться?

– Может, просто поеду домой – мне нужно утром тренироваться.

– Ты тренируешься каждое утро, – сказала Николь.

– Субботние тренировки более интенсивные, – сказал я, пожав плечами. – Больше всего я тренируюсь по субботам и вторникам.

Она вновь окинула меня взглядом и наконец кивнула.

– Хочешь заглянуть на ланч, когда закончишь? Утром папа едет на рыбалку, но к обеду вернется.

– Это было бы здорово, – сказал я, именно это и имея в виду.

В субботу утром я рано встал для пробежки. Старался усерднее от закравшейся в голову мысли, что братья Мессини приезжают, чтобы посмотреть на меня. Первую милю я осили чуть меньше, чем за пять минут, а затем две следующие – за шесть.

Жаль, что папы не было тут, чтобы проверить мое время.

После пробежки я отправился в подвал потягать свободный вес. Закончив, был весь измотан и готов отправиться в кровать, даже не удосужившись сходить в душ. Хотя я не мог так поступить, ведь Николь ждала меня к ланчу, а мне не хотелось ее расстраивать.

Во всяком случае пока.

Смывая с тела пот, я думал о том, что ей сказать. Инструкции папы были четкими как всегда – у меня было две недели, чтобы избавиться от моей Румпель. Если я этого не выполню… что ж, даже думать не хочу о том, что бы он мог сделать. Папа был действительно хорош в том, чтобы нарывать дерьмо на людей, и я определенно не хотел, чтобы ему представился случай узнать о жизни Николь в Миннесоте.

«Трахни и брось ее».

Когда я раздумывал о «плане» папы, первая его часть вертелась у меня в голове, и я осознал, что не разряжался – ни разу, – с тех пор как Лиза стояла передо мной на коленях в раздевалке в тот же день, когда я впервые столкнулся с Румпель. Я ничего ни с кем не делал, кроме Николь, за исключением серии быстрых поцелуев с Кристал Ллойд в автобусе, на которые даже не отвечал. Я был в постели с Николь, но мы ничего не делали, кроме того поцелуя.

Она была моей девушкой уже около двадцати четырех часов.

Мы должны были уже заняться сексом к этому моменту?

Дерьмо – я понятия не имел. Всегда пропускал часть со свиданиями и переходил прямо к сексу, ну, или по крайней мере к минету. Я представления не имел, что было нормальным, а что нет. Я знал, что у Джереми и Рэйчел было не так, потому что он мне немножко рассказывал. Они некоторое время ходили на свидания, прежде чем он начал совать в нее свой член. Хотя я и не знал продолжительности.