— Она странная, но я расскажу Вам ее. Расскажу свою историю. Но только Вам, добрая колдунья.

— Я сбежала из детского приюта только вчера, скрывшись в лесу. Так сильно бежала лишь потому, что боялась темноты. Я не раз падала в ямы и поранила себе все колени и руки, — незнакомка оголила части тела, демонстрируя кровавые раны. — Было больно, но я не останавливалась. Позже, уже вечером, я услышала голоса воспитателей, и тут-то мне стало по-настоящему страшно. Я спряталась в кустах, но упала в грязную лужу… Как оказалось, они еще не знали о моем побеге. Знаете, почему? Всем всегда было наплевать на меня! Они желали, чтобы я умерла! Да, умерла… Другим ребятам тоже жилось не сладко. Мне так жаль их! Я бы забрала их с собой. Но они такие неуклюжие и глупые, что нас бы поймали, не успей мы и за ворота выйти. Когда вокруг все стихло, я снова принялась бежать. Мне посчастливилось встретить вас! Вы — мой ангел!

— Почему же ты сбежала из приюта? — изогнула бровь охотница. — Где была твоя мать?

— Меня забрали в приют насильно. Мама даже не знала… Быть может, она думала, что я погибла. С милостынею я шла за хлебом и солью, но по дороге меня забрали и отобрали все деньги. Как же я страдала, чтоб получить хоть одну копейку! И мама моя страдала! Без меховой куртки ходила на работу каждый день по морозу… Потом она слегла, совсем плохо стало, — в стеклянных глазах на миг сверкнулась горькая скорбь об утерянной матери. Девочка сжимала руки Афелисы, тихо проговаривая каждое слово. — Тогда я приносила деньги домой. Правда, хватало только на черствый хлеб. Но однажды мы накопили на лекарство. Матушка выпила его и ей стало лучше… Она больше не грустила так много. Хотела даже идти на работу, вот только ослабела через два дня.

Холодные ладони крепко сжали руки Афелисы, одаривая их подобием тепла. Она говорила, что так же держала ладони матери в своих ручонках, окутывая ее заботой и любовью.

— Но подожди, — остановила ее рассказ Афелиса. — У тебя ведь умерла мать. А потом забрали в приют… странное дело.

— Просто я часто гуляла, выпрашивала деньги, и, — всхлипнув, она жалостливо посмотрела на нее. — И, соседка заподозрила, что мою маму не видно нигде, а как узнала, что ее не стало, то отправила меня туда… в приют. Это ужасно!

Затаив дыхание, девушка слушала несвязные речи о былых, местами болезненных временах. Чуткое сердце трепетно отзывалось на страдания ребёнка, заглушив возгласы разума. Ей безумно хотелось приласкать девочку, познакомить со светлыми и дружественными эмоциями.

Наконец, она отпустила ладони Афелисы, шагнула назад и отвернулась к тропинке с видом покинутого дитя.

— Простите мою вчерашнюю грубость… Я тогда была не в себе… Но я не глупая! Слышите? — резво обернувшись, она ожидала ответа. — Запомните это и никогда не называйте меня глупой девчонкой!

— Тогда мне нужно узнать твое имя, — мягко улыбнулась Афелиса, стараясь не спровоцировать ребёнка на непредсказуемые искры эмоций.

— Розалинда… — буркнула девчонка спустя пару секунд угрюмой паузы.

— Прекрасное имя. Я — Афелиса. Будем знакомы, — встав со скамьи, охотница отодвинула засов двери. Розалинда кивнула, скользнув в хижину. Разочарование пропитывало Афелису от невозможности навестить Ангарета. Никому не известно, что на уме у этой девочки, а потому доверием здесь даже не пахло. Вдруг она соврала о своей личности? Что если Афелиса умудрилась нарваться на беду и ее дом окружен шпионами?

Афелиса все рассматривала Розалинду, стараясь не прозевать резких поворотов судьбы, однако странностей больше не было.

Выглядела она как обычная нищенка, не смыслящая в магических делах. Пару раз она все же подходила к Афелисе — боязливо, стеснительно спрашивая о времени. Только эти слова слетали из ее уст, сплетаясь в единый вопрос:

— Сколько сейчас времени?

Охотница признала это подозрительным, но все же молчала, предпочитая считать это обыкновенным детским задором. На последнюю ее шалость она ответила встречным вопросом.

— Зачем тебе знать, сколько сейчас времени? Неужели ты куда-то спешишь? Или выжидаешь время для чего-то?

— Не подумайте ничего такого, это моя привычка, — ответила Розалинда, водя карандашом по исписанной бумаге. — Уж извините, пожалуйста…

Пропуская причуды Розалинды мимо ушей, Афелиса опустила взгляд на ее истоптанные ботинки. На самом деле, от ботинок осталось одно лишь слово. Порванные в некоторых местах так, что стала видна болезненная кожа, истоптанная, отклеившаяся подошва и стертый розоватый край.

Иной раз охотница хотела вовсе не замечать ее; сидела девочка спокойно и тихо, частенько выглядывала в окна, до крови покусывая пальцы.

К обеду Афелиса собиралась сходить к местному колодцу. Встав с твердой кровати, она тут же скривилась от ноющей боли в спине. Девчонка сидела безмолвно, пока Афелиса ходила за ведрами, но стоило ей отворить скрипучую дверь, как Розалинда вскочила со стула и пустилась со всех ног вслед за ней.

— Куда Вы идете? Не бросайте меня! — заревела она, румяной щекой прижимаясь к ее груди. — Слышите? Не оставляйте меня одну! Вдруг они придут…?

Светлые глаза разбавил блеск отчаяния, и на миг в них промелькнуло воспоминание, словно бы тупым ножом резали юное сердце. Афелиса потрепала ее белые волосы и слабо улыбнулась.

— Я не бросаю тебя. Слушай, — она присела на колени, заглядывая в потемневшие глаза Розалинды. — Все будет хорошо, если я схожу к колодцу и приду через минуту?

— К какому колодцу? — голос ее стал невообразимо тих, когда девочка поднесла большой палец к губам.

— К городскому. А вот этого не нужно делать, — Афелиса убрала руку Розалинды подальше от ее лица. — Разве я не говорила, что бывает после этого?

— Говорили. Но я не хочу отпускать Вас. Можем мы пойти вместе?

— Розалинда, я надеюсь ты понимаешь, как опасно сейчас находиться в городе? Повсюду охотники, они могут посчитать тебя колдуньей и убить. А где прячутся маги — уж тем более неизвестно…

— Тогда дайте мне работу! — Розалинда подняла голову, дерзко взирая на охотницу. — Я говорила, что сделаюсь Вам рабыней. Только вот дверь хорошенько закройте…

Афелиса в последний раз потрепала девчушку по голове, и указала ей на метлу. Без лишних слов, та схватилась за предмет обеими руками и, с ожиданием похвалы, принялась мести деревянные полы.

Охотница завязала волосы лентой, накинув на голову черный капюшон, и взяла два ведра. Когда дверь затворилась и послышался звук задвигающегося засова, Розалинда наградила ее печалью тоскующего взгляда.

***

Туман держался в городе дни напролет. Живых людей было не сыскать вдоль темного проспекта, но и трупы не покоились на сырой земле. Лишь изредка, краем глаза Афелиса замечала, как с высокой скалы охотничьих рядов скидывали тела магов. Кто-то попадал под горячую пулю, а кому-то умелые руки охотника подсыпали смертельного яду.