– Вот и кончено! – говорит атлет с детской радостью, тогда как Маркиз бормочет:

– Убить ягуара, как зайчонка! .. Нет, это невозможно! Это я вижу во сне!

– Ба! – говорит пренебрежительно Винкельман. – Да он весит не больше ста кило! Кроме того, ягуар в сущности тот же кот!

– Да, да… ведь и крокодил, по-вашему, тоже в сущности та же ящерица, не правда ли?

– Ну, конечно!

– Как бы то ни было, а я все-таки еще раз скажу вам, что вы – славный товарищ и человек, каких мало!

– Да полно вам; каждый делает что может: ведь не мог же я дать этому разбойнику утащить половину нашей провизии! Посмотрите-ка, господа, он, кажется, не повредил ее… Надо только снова положить кусок над костром!

Этот инцидент не имел особых последствий. Ягуар, убитый таким своеобразным путем, был оставлен на месте, в распоряжении муравьев. Рыба, согласно правилам, прокоптилась в течение двенадцати часов, затем весь маленький отряд вернулся на пирогу.

Как и говорил Хозе, который до этого времени следовал знакомой ему дорогой, в скором времени они должны были расстаться с водным путем. Действительно, пришлось оставить пирогу и, взвалив на себя и поклажу, и съестные припасы, пешком тащиться по кампо.

Как ни привычны были к трудностям пути наши четверо путешественников, все же эта перспектива была не из приятных. Свернутый гамак, ружье, патронташи и запасные заряды, смена одежды и белья, съестные припасы – все это, взятое вместе, составляло порядочный груз, который неминуемо должен был замедлять путешествие и сделать поход несравненно более утомительным и трудным.

Тогда Шарль, всегда стремившийся к простейшим решениям, предложил оставить все лишнее, а взять с собой только гамаки, ружья, патронташ и по десяти килограммов провизии на брата. Все уже были готовы согласиться на эту жертву, когда увидели неподвижно стоящего, подобно каменному изваянию, индейца, молча смотревшего на них.

– Вот удача! – воскликнул радостно Маркиз. – Если этот господин не один, может быть, нам удастся уговорить его и товарищей нести за нами нашу поклажу, отдав ему за труды часть тех мелочей, которые мы собирались бросить здесь.

– Да, пожалуй! – согласился Шарль и обратился к краснокожему, продолжавшему стоять без движения, опершись на свой большой лук. – Ты кто такой?

– Я из племени атторрадис! – ответил индеец, не шелохнувшись.

– Атторрадис! Знаете вы их, Хозе?

– Да, сеньор! Это племя, рассеянное вдоль гор Сиерра да Луна, от истоков Куйт-Анау до матто-жераль (большого леса).

– Прекрасно! Можно на них положиться? Способны они оказать какую-нибудь услугу белым за известное вознаграждение?

– Вы знаете уже жителей этой страны, сеньоры, и эти атторрадис – не лучше и не хуже других! Немного вороваты, ленивы и склонны к дезертирству, как все остальные. Впрочем, сколько я припоминаю, они не канаемэ.

– Отлично! Если за ними приглядывать так, чтобы они этого не замечали, они могут быть вполне подходящими носильщиками. Знаете вы несколько слов на их языке?

– Да, сеньор! Все общеупотребительные слова их наречия мне известны!

– Чего же лучше?! Не согласитесь ли вы вступить с ним в переговоры и предложить ему и еще нескольким людям его племени сопровождать нас.

– Охотно! Эй, приятель, скажи, ты здесь один? – обратился Хозе к индейцу.

– Нет, остальные там, в малока!

– Сколько человек?

Краснокожий поднял свою правую руку, растопырив на ней все пальцы.

– Это во всем мире означает пять!

– Хорошо, этого достаточно! Я знаю атторради, которых называют атторради малого каймана, и эти белые люди их друзья! – сказал мулат.

Индеец медленно сделал головой знак согласия.

– Так приведи сюда тех, что в малока!

– Зачем?

– Для того, чтобы нести в панаку (корзинах) все эти вещи, которые ты видишь здесь!

– Нести? Куда?

– Туда! – сказал Хозе, указав рукой на восток.

– Это слишком далеко!

– Нет, всего только пять суток!

– А-а… а что нам дадут за это белые?

– Бус, чтобы вы могли себе сделать танги, ножи, крючки для рыбной ловли.

– Покажи! – прервал его индеец, впервые обнаружив что-то похожее на интерес.

Шарль, которому Хозе последовательно переводил дословно ответы индейца, раскрыл один из небольших ящиков и достал из него наугад пригоршню различных предметов, от которых у индейца глаза разгорелись.

– Те, что в малока, придут, – сказал он после довольно продолжительного созерцания предметов, очаровавших его взор: – но надо, чтобы белый дал мне что-нибудь!

– Пусть так! – сказал Шарль, обрадованный этим быстрым решением вопроса.

– Вот тебе, приятель! – подал он индейцу маленькое пятикопеечное зеркальце.

Не успел дикарь получить этот предмет, назначение которого было ему совершенно неизвестно, как тотчас же издал пронзительный звук, что-то среднее между криком и свистом, приблизил зеркальце к своему лицу и, увидав в нем свое отражение, выпустил из рук и свой лук и пучок стрел и принялся выделывать какие-то бешеные движения.

– Теперь он весь наш! – сказал Маркиз, изучая с видом знатока этот образец местного хореографического искусства.

Между тем индеец вторично издал тот же звук, но еще громче, еще пронзительнее, и снова продолжал свой дикий, исступленный танец.

– Это наивное дитя прерии, мне кажется, весьма веселого нрава, – серьезно заметил по этому поводу Маркиз, – и я никак не мог предполагать в нем такой живой восприимчивости и впечатлительности после той невозмутимости и холодного бесстрастия, которыми он поразил нас в первый момент!

– Подождите еще пока высказывать о нем свое суждение, господин Маркиз! Вы только впоследствии убедитесь в его хитрости и коварстве, чтобы не сказать более!

Внезапное появление пяти индейцев, одетых, подобно первому, в одно простое калимбэ, с большим луком в руке и традиционным пучком стрел, прервало замечание Хозе.

Человек, получивший зеркальце, увидел их в тот момент, когда они вдруг появились из чащи кустарников, моментально прервал свои упражнения, громко окликнул их и, что-то проговорив на своем наречии, поднес каждому к самому носу свое зеркальце, с восхищением любуясь их недоумением и удивлением. В заключение он повесил это зеркальце к своему ожерелью из зубов тапира.

После того между индейцами завязался бесконечный разговор. Вопреки их привычкам, они говорили чрезвычайно быстро и многословно, попеременно указывая то на белых, то на зеркальце, то на тюки, то на восток, и в конце концов, по-видимому, пришли к соглашению.

Атторради согласились сопровождать белых до их малока.

Теперь начинаются главные переговоры, но уже с помощью кашири.

Впрочем, Шарль, привыкший ко всем этим тонкостям индейского обращения, надеется поскорее покончить с опьянением, бывшим неизбежным следствием неумеренного употребления этого отвратительного напитка.

Переговоры, начатые под кровом малоки атторради, окончились благоприятно. Индейцы, прельстившись будущими дарами белых, согласились сопровождать их в течение пяти суток по направлению к востоку. Шарль вручил каждому из них, в качестве задатка, по горсти бус, по паре ножниц, по карманному ножу и по несколько крючков для рыбной ловли.

Но, несмотря на их настоятельные просьбы, он не согласился дать им по зеркальцу: вручение этого столь ценного в их глазах предмета было отложено им до того момента, когда все обязательства, принятые ими на себя, будут исполнены.