— Вы что, сумели как-то пролезть в поместье? — округляет глаза барон.

— «Пролезть» неподходящее слово, ваше благородие. Я туда пробился. Было весело.

— Что значит весело⁈ — как будто пугается он.

— Мне нравится закрывать разломы и сражаться с монстрами. И не только с монстрами, — пожимаю плечами я.

— Да, я слышал о вашей маленькой победоносной войне со Светлаковым. Не поделитесь, в чём была причина? — спрашивает Рогов.

— Простите, не могу. Между нами были разногласия, но теперь всё улажено.

— Что ж, понятно.

Молча попиваем вино. Хрипунова так и нет. Я протягиваю ноги к горящему камину, наслаждаясь исходящим от него теплом.

— Скажите, вы лично участвовали в войне с моим родом? — интересуюсь я.

Максим Максимович чуть не давится вином. Постучав себе по груди, он хрипло отвечает:

— Почему вы спрашиваете?

— Интересно, сможем ли мы с вами стать добрыми соседями или придётся враждовать.

— Сможем, конечно, — натянуто улыбается Рогов.

— Вы так и не ответили на вопрос. Судя по вашему возрасту, вы вполне могли воевать тридцать лет назад, — замечаю я, глядя на то, как отблески огня красиво играют на хрустальном бокале.

— Хм, ну… Да, если вам так интересно, я участвовал в войне.

— И много ли вы убили людей из моего рода? — невозмутимым тоном задаю я следующий вопрос.

Рогов хмурится и ставит бокал на столик. Вцепившись в подлокотники кресла, он смотрит на меня исподлобья и строго спрашивает:

— Ваше благородие, вы что, меня провоцируете?

— Нет, с чего вы взяли? Просто хочу знать.

— Странно, что вам интересно подобное. Если я отвечу, что не убил никого из вашего рода, вы мне вряд ли поверите. Если скажу, что убил кого-то, вы начнёте испытывать ко мне недружелюбные чувства. Так зачем вы задаёте подобные вопросы?

— Я ведь уже сказал. Судя по тому, как вы тщательно увиливаете, кое-кого вы всё же прикончили, — с улыбкой говорю я и делаю глоток вина.

— Я вас не понимаю, — бурчит Рогов.

— А что насчёт казни? Барон Светлаков рассказывал, что когда ваши рода взяли штурмом поместье Зверевых, то выживших членов моего рода по очереди казнили прямо на крыльце. Вы участвовали в этом?

— Нет, — роняет Максим Максимович и прячется в бокале с вином.

По глазам вижу, что он врёт. Значит, он не просто воевал против моего рода, он принимал весьма активное участие в истреблении Зверевых. Из этого я делаю вывод, что подружиться нам вряд ли удастся.

Впрочем, я и не собирался. Передо мной стоит задача отобрать у Роговых и Хрипуновых те земли, которые они в тот раз отобрали у Зверевых. Поэтому, зачем с ними дружить? Незачем.

— Скажите, ваше благородие, а в чем вообще была причина той войны? С кем я ни говорил, все отвечают, что это тайна, покрытая мраком. Вроде бы войну объявил ваш сюзерен, князь Чернов? — спрашиваю я.

— Да, это правда, — бормочет Рогов.

— И зачем он это сделал?

— Не знаю. Нам лишь поступил приказ мобилизовать войска и немедленно атаковать. Причин никто не сообщал.

— Даже потом, когда война закончилась?

— Даже тогда, — кивает Максим Максимович.

— Как-то это странно. Ладно, тогда мне придётся спросить у самого князя Чернова, — говорю я.

— Не советую вам этого делать.

— Почему?

— Его высочество князь терпеть не может Зверевых. Представляю, как он разозлился, когда узнал о возрождении вашего рода, — усмехается Рогов.

— А что вас так развеселило?

— Мне просто интересно, что сделает князь.

— И как вы думаете, что он может сделать? — спрашиваю я.

— Вы задаёте слишком много вопросов для незваного гостя, который явился среди ночи, — хмуро отвечает барон.

— А вы даёте слишком расплывчатые ответы, хотя вопросы я задаю совсем не сложные. Позвольте ещё один вопрос, последний: вам был знаком такой немолодой человек с худым лицом и небольшой бородкой? Очень высокий, на две головы выше меня. Судя по всему, он жил в моём поместье тридцать лет назад, — описываю я родового призрака.

— Не понимаю, о ком вы говорите, — говорит Рогов.

— Очень жаль. Где же пропал граф Хрипунов? — я допиваю вино и ставлю пустой бокал на столик.

Как по заказу, из коридора доносится громкое икание, и в комнату заходит Владимир Сергеевич. Выражение лица у него мрачнее некуда.

— Ик! Мои маги доложили, что не чувствуют ни одного разлома. Я отправил гвардейцев, чтобы убедиться, — произносит он.

— Так сильно мне не доверяете, что заставляете своих людей бродить ночью по болотам? А вдруг кто-нибудь из них утонет? — спрашиваю я.

— Их долг выполнять любые мои поручения. Ик! Послушайте, Андрей Алексеевич. Уже слишком поздно, я попрошу вас приехать завтра.

— Нет, давайте подождём. А то вдруг завтра объявление о награде случайно закроется или произойдёт ещё что-нибудь неожиданное. Правда, я на всякий случай уже отправил вам уведомления в родовом приложении, можете проверить. А ещё мой адвокат подготовил заявление в имперскую канцелярию о том, что ваше задание выполнено, — говорю я.

Рогов что-то неслышно бурчит под нос, а Хрипунов смотрит на меня так, будто я внезапно разделся догола и начал танцевать перед ним.

Что, не ожидал от меня такой прыти, да? Думал, что Андрей Зверев — это глупый юнец, с которого можно будет поиметь денег за то, что он не сможет обеспечить безопасность ваших земель от монстров? А оказалось совсем наоборот. Обидно, наверное.

— Неплохое вино, ваше сиятельство. Вы уж простите за нахальство, но нельзя ли мне чего-нибудь поесть? Весь день носился по разломам и проголодался.

— Я попрошу что-нибудь принести! — бросает Владимир Сергеевич и снова вылетает из гостиной.

— Граф не очень гостеприимный, правда? — спрашиваю я, когда за ним хлопает дверь.

— Смотря кого и когда он принимает, — отвечает Максим Максимович.

Скоро слуга приносит мне тарелку с холодной отварной говядиной и овощным салатом на закуску. Меня устраивает, я бы сейчас что угодно съел. Благодарю за угощение и немедленно его съедаю. Как раз когда я заканчиваю, снова возвращается Хрипунов.

На сей раз он бледный, как смерть, и намного более пьяный. Похоже, от нервов успел налакаться, пока ждал возвращения гвардейцев. Зато хотя бы икать перестал.

Он тычет в меня пальцем и кричит:

— Ты! Ни-че-го не получишь! Понял⁈ — заплетаясь, выкрикивает он.

— Надо полагать, ваши гвардейцы не нашли ни одного разлома, — невозмутимо говорю я.

— Это… как это… ты жулик! Это какая-то маха… миха… махинация! — наконец-то выговаривает граф.

Вытерев рот салфеткой, я встаю из-за стола и смотрю на Хрипунова таким тяжёлым взглядом, что у него подгибаются ноги, и он падает на пуфик у двери.

— Послушайте меня оба, господа, и очень внимательно. Первое — если кто-нибудь из вас ещё раз посмеет обвинить меня во лжи, последствия вам не понравится. Разломы закрыты, вы обещали награду, и я её получу. Это второе. Собственно, на этом всё. Деньги можно перевести на мой счёт, номер смотрите в уведомлении своего родового приложения. Как я уже сказал, уведомление было отправлено.

— Ты ничего от мя не поучишь! Ты — Зверев! — произносит Владимир Сергеевич так, как будто это худшее оскорбление из всех.

Поправляю его:

— Барон Зверев. Глава возрождённого рода и ваш новый сосед. Господа, мне очень не хочется подавать на вас в суд или как-то иначе принуждать к выплате обещанных денег. Давайте решим всё мирно и прямо сейчас.

— Да как ты!.. — Хрипунов подскакивает и тут же падает обратно.

— Владимир, друг, успокойся, — Рогов подходит к нему и хлопает по плечу.

— Как? Ты виишь? Это Зверев! В моём доме! Денег требует!

— Мы обязаны заплатить, — хмуро говорит Максим Максимович.

— Советую послушать друга, Владимир Сергеевич, — добавляю я.

С трудом, но барону удаётся убедить графа в том, что с деньгами ему всё-таки придётся расстаться. Каждый из них переводит мне половину суммы, и в итоге на моём счёте появляется та самая цифра, которая была назначена в качестве вознаграждения.