— Можно и так сказать. Скоро приеду, расскажу.

— Хорошо, жду, — спокойно соглашается Светлаков.

Знал бы ты, с какой целью я к тебе еду, не был бы так спокоен.

Уже скоро паркуюсь возле дома барона. Когда выхожу из машины, он уже спускается по крыльцу навстречу. Как и всегда, в своём стильном пальто и шляпе. При виде меня радушно улыбается и распахивает руки, будто собираясь обнять:

— Доброе утро, Андрей! Чем могу помочь?

— Вы знаете, мне тут прислали одно видео. Хотите взглянуть? — говорю я, подходя к нему.

— Что за видео?

— А вы посмотрите. И послушайте, там обсуждаются весьма интересные вещи.

Светлакову хватает всего нескольких секунд, чтобы понять, что к чему. Он поднимает на меня хмурый взгляд и произносит:

— Ты, правда, этому веришь?

— Ну, давайте, начинайте. Скажите, что это подделка или придумайте другую отговорку, — с усмешкой говорю и убираю телефон в карман. На всякий случай сразу надеваю астральный доспех.

Поджав губы, Альберт Геннадьевич кивает, и его лицо вдруг становится маской враждебности.

— Ладно, ты прав. Оправдываться будет недостойно, всё это правда! Я специально помог тебе с восстановлением рода, чтобы граф Ярыгин стряс с тебя деньги.

Наигранно качаю головой:

— Как же так, ваше благородие. Вы столько красивых слов говорили. Что мы друзья, что наши рода всегда поддерживали друг друга и прочее. Выходит, вы всего лишь хотели поживиться.

— Ты ничего не понимаешь! Род Светлаковых был силён, мы процветали! Но вы втянули нас в войну. Сколько членов рода погибло, сколько достойных гвардейцев! Вас просто уничтожили, а мы оказались унижены и ослаблены. Я до сих пор вынужден платить виру победителям за проигрыш в войне, которую не начинал! — брызгая слюной, орёт барон.

— Так ведь и не я начал ту войну. Я тогда вообще не родился, — невозмутимо отвечаю я.

— Какая разница! Ты — один из Зверевых, в тебе течёт их кровь. Ответственность за поступки рода лежит на каждом из его членов! — продолжать кричать Светлаков.

— Я так не думаю.

— Мне плевать, что ты думаешь. Я даже рад, что ты всё узнал! Теперь ты точно не отвертишься, и выплатишь Ярыгину всё до копеечки, понял⁈ Иначе…

— Иначе что? — с железом в голосе перебиваю я.

— Узнаешь, — скалится барон.

Я качаю головой и говорю:

— Нет, Альберт Геннадьевич. Я ничего платить не буду. Лучше поступим следующим образом: я дам вам выбор. Либо я вызову вас на дуэль за оскорбление и обман, а после победы всем расскажу, как низко вы поступили, и тем самым уничтожу вашу честь. После этого в приличном обществе вам никто даже руки не подаст. Либо вы закроете долг перед Ярыгиным вместо меня. Это будет справедливо, раз уж вы собрались так нагло меня обмануть, то вам и платить.

Задохнувшись от гнева, Светлаков срывает с себя шляпу и орёт во весь голос:

— Ты смеешь предлагать подобное? Ты, оборванец, сын никчёмного пьяницы⁈ Что ты вообще знаешь о чести⁈

— Побольше, чем вы, судя по вашим поступкам, — спокойно отвечаю я.

— Нет, Андрей! Ты больше ничего от меня не получишь. Род Светлаковых больше никогда не будет отвечать за ошибки Зверевых! Я выбираю дуэль и знаешь, что⁈ Я требую смертельную!

Российская Империя. Поместье барона Светлакова под Санкт-Петербургом.

— А уверены, что хотите этого, ваше благородие? Мало ли, вдруг умрёте, — предупреждаю его я.

— Тебе меня не запугать! Ты бросил вызов, я его принял. Но моё условие — дуэль до смерти. Или ты трусишь⁈ — Светлаков задирает подбородок.

Я только усмехаюсь.

— Как пожелаете. Пусть будет смертельная. Надеюсь, мы не станем откладывать?

— Я готов сразиться прямо сейчас! — гордо отвечает Альберт Геннадьевич.

— Замечательно, потому что я тоже. Какой вид дуэли предпочитаете? — уточняю я.

— Шпаги, — оскалившись, отвечает барон.

— А-а, понятно. Вы думаете, в фехтовании я не так хорош, как в магии, и у вас есть шанс меня победить? Ну-ну, — ухмыляюсь я.

— Вот и проверим!

— Да с удовольствием. Я только позвоню своему другу, чтобы он прибыл в качестве секунданта.

Нахмурившись, Светлаков нахлобучивает шляпу, которую мял в руке, обратно на голову, и расправляет её.

— Конечно, ты имеешь право на секунданта… — начинает он.

— Ещё бы, это же дуэль. Всё должно быть официально, — перебиваю я, уже держа в руках телефон.

— Я только хочу попросить кое о чём, — сдавленно говорит барон.

— Слушаю вас, но ничего не обещаю.

— Пусть твой секундант сохранит причину поединка в тайне. А лучше вообще ничего не говори ему о причине, пусть это останется между нами, — слова тяжело даются Светлакову, ему явно пришлось задушить свою гордость, чтобы произнести это.

— И с чего бы мне соглашаться? — фыркаю я.

— Прошу тебя как дворянин дворянина. Я… не хочу, чтобы это было обнародовано. Мой поступок и правда не слишком благороден, я это признаю, — окончательно смутившись, бурчит Альберт Геннадьевич.

— Не слишком благороден⁈ Да не всякий преступник ведёт себя так подло, — меня аж на смех пробирает, еле сдерживаюсь.

Светлаков сжимает кулаки и скрипит зубами, однако берёт свои эмоции под контроль и говорит:

— Прошу тебя не рассказывать о причине поединка. Прояви благородство.

— Не вы ли несколько минут назад говорили, что я оборванец и сын никчёмного пьяницы? О каком благородстве вы говорите?

— Я вспылил. Прошу простить меня за это оскорбление, — барон опять снимает шляпу и склоняет голову.

М-да, похоже, что ему действительно очень не хочется, чтобы все узнали о его поступке. Понимаю, это ведь смешает его репутацию с грязью. Помог молодому барону из рода, с которым был союзником, только затем, чтобы обобрать его! После этого со Светлаковым мало кто захочет сотрудничать, а на его приёмах покажутся только бастарды и прочие отщепенцы.

Подумав, я всё же решаю согласиться. Убивать барона всё равно нет смысла — лучше просто одержу победу на дуэли и заставлю его выплатить Ярыгину ту сумму, которую он требует. А лучше пусть уговорит Кирилла Родионовича отозвать заявление.

— Хорошо, Альберт Геннадьевич. Я проявлю благородство, которого вы во мне не разглядели. Причина поединка останется в тайне, — говорю я и прикладываю телефон к уху.

— Спасибо, Андрей, — с облегчением произносит барон. Помолчав, он добавляет:

— Дай угадаю, твоим секундантом будет Самойлов?

— Верно.

— Хорошо. Этому юноше я доверяю. Моим секундантом будет капитан моей гвардии, достойный человек. Я прикажу ему подготовить шпаги.

— Угу. Витёк, привет! — говорю я в трубку.

— Здорово, Зверюга. Как ты?

— У меня, как всегда, всё отлично. Слушай, побудешь ещё раз моим секундантом?

— Конечно, не проблема. С кем ты там опять закусился?

— Не поверишь, с бароном Светлаковым, — усмехаюсь я, глядя на Альберта Геннадьевича, который в стороне отдаёт распоряжения слуге.

— Чего⁈ Что у вас случилось? — удивляется Виктор.

— Я пообещал ему, что не расскажу о причине поединка.

— Как так? И при этом ты просишь меня быть секундантом?

— Да. Приедешь?

— Конечно, приеду! Куда? — ни секунды не подумав, отвечает Самойлов.

— К нему в поместье. Не задерживайся, ладно? У меня сегодня ещё есть дела. Кстати, поединок смертельный.

— Что? Твою мать, Андрюха, у меня с тобой сердце не выдержит…

— Ты старый дед, что ли, так говорить? Приезжай. Вечером в бар сгоняем, — с улыбкой добавляю я.

— Ну, это при условии, что Светлаков не проткнёт тебя шпагой. Вообще-то он отличный фехтовальщик.

— Спасибо, поддержал.

— Ха-ха! Да я тебя дразню, Зверюга. Справишься ты с ним, как нефиг делать. Уже спускаюсь, через полчаса буду! — со смехом отвечает Виктор.

— Жду, — говорю я и кладу трубку.

Альберт Геннадьевич как раз заканчивает говорить со слугой и поворачивается ко мне.

— Полчаса! — говорю ему я.