Два острия летят мне в лицо, но я просто отклоняюсь в сторону и позволяю Кардиналу ударить противника в лицо. Защита Ильдара вспыхивает, он на миг теряется, и этого хватает, чтобы опутать струнами один из его мечей.

Суворов пытается содрать её, чиркая один клинком о другой, но это бесполезно. Я стремительно обезманиваю его меч, пока тот не тускнеет, а сталь не покрывается трещинами. То же самое происходит со вторым мечом, артефакты-близнецы не могут жить друг без друга.

С яростным воплем отбросив оружие, Ильдар пытается прыгнуть в тень, но вместо этого врезается в дерево. У него просто не хватает больше маны для перемещений. Его защита окончательно рушится, и он растерянно смотрит на меня. В следующий миг он уже весь опутан струнами, как мумия, и лежит на земле.

— Поздравляю с первым поражением, — улыбаюсь я.

Суворов падает на землю, а Кардинал застывает над его головой, тихо позвякивая, будто хихикая.

Ильдар лежит, глядя в небо пустыми глазами. Обрывки его магии постепенно растворяются в воздухе вокруг. Я подхожу ближе, вытирая пот со лба:

— Похоже, всё-таки придётся объясняться перед графом, вам не кажется?

Пораженный дуэлянт ничего не отвечает. Так и лежит, не моргая.

— Эй, вы живой? — спрашиваю я.

— Я проиграл, — шепчет он.

— А я предупреждал. Как ощущения?

— Это… это ещё не конец!

Ильдар вдруг начинает дёргаться, пытаясь освободиться от струн. Но это бесполезно.

— Это не конец! Я требую реванш! — орёт он.

— Пожалуйста, только не в ближайшее время, у меня много дел. А так, конечно, возвращайтесь. Буду рад подраться с вами ещё раз, — отвечаю я.

— Я стану сильнее, барон Зверев. Мы с вами ещё увидимся, и я верну вам это поражение! — цедит Ильдар.

Я снимаю с него струны и позволяю встать. Виктор и секундант Суворова приближаются к нам, и Витя говорит:

— Господа, дуэль окончена. Недостойно сразу же начинать новый конфликт.

Ильдар только отмахивается:

— Никакого конфликта! Я лишь обозначил, что ждёт барона. Увидимся, ваше благородие.

— Ага, до встречи. Передайте, пожалуйста, графу Беркуту мою особую благодарность за то, что он пополняет мою коллекцию мечей. Мне только интересно, он остановится до того, как проиграет основной родовой меч или после? Лично мне бы хотелось, чтобы после. А вы, если хотите со мной еще одну дуэль, ставьте на кон свой родовой меч, иначе мне будет не интересно, и я откажусь, или я вас убью, если буду вынужден сразиться с вами против своего желания.

Секундант протягивает мне обещанную зачарованную саблю, и я с удовольствием принимаю её. Отлично, теперь в моей коллекции появилось и магическое оружие! Надеюсь, граф Беркут не сильно расстроится.

Хотя о чём это я? Наоборот, пусть он расстроится как можно сильнее и поймёт, что лучше перестать меня доставать.

Интуиция подсказывает, что так просто Беркут всё равно не остановится, и мне ещё не раз предстоит доказать, что его мечи принадлежат мне по праву…

Впрочем, я и не против. Наоборот — всегда рад пополнению коллекции!

Виктор, задумчиво глядя вслед уходящим оппонентам, произносит:

— Поздравляю. Про тебя уже писали в дуэльных сообществах в интернете. После победы над Суворовым ты станешь знаменитостью.

— Я это не ради славы, — говорю, рассматривая артефактную саблю.

— А, это всё ради трофеев? Дай посмотреть!

Подержав оружие в руках, Виктор завистливо цокает языком и говорит:

— Сильный артефакт. Аккуратнее с ним, он не сразу подчинится и может ранить тебя.

— Меня? Не смеши. С мечом Светлакова я легко справился. Но ты прав, этот сильнее, — соглашаюсь я.

— Кстати, ты в роду один. Пора принимать кого-нибудь.

— Пока рано. Сначала закончу с поместьем, а там будет видно…

Самойлов оглядывает дом и вдруг говорит:

— Слушай, насчёт поместья и всего остального. Ты уже виделся с князем Черновым?

— Пока некогда было. А почему ты спрашиваешь?

— Мой отец сказал, что на землях Чернова что-то происходит. Судя по всему, он к чему-то готовится. Отец думает, что это связано с тобой.

— Думаешь, он собирает армию против одного человека? — смеюсь я.

— Если он узнал о твоей силе — почему бы и нет. Знаешь, это уже серьёзно, тебе надо что-то делать.

Я согласно киваю:

— Да, ты прав. Поэтому завтра я поеду и побеседую с князем Черновым.

Российская империя. Санкт-Петербург, городская резиденция графа Беркута.

Граф Беркут с яростью смотрит на листок бумаги, как будто он — враг, с которым предстоит сразиться. Его руки сжаты в кулаки, а брови изогнуты в дугу. Не веря в написанное, он снова и снова перечитывает последние строки послания.

— Да как такое вообще возможно⁈ Как мог лучший дуэлянт Российской Империи проиграть этому ублюдку⁈ — вопит Михаил, ходя из угла в угол.

— Ты не сражался с ним лично, а я сражался, — дрожащим от гнева голосом говорит его отец.

— Ну и что⁈

— Ты слабо представляешь, какой силой он обладает. Видел только со стороны. А я прочувствовал на себе, поэтому не слишком удивлён, что господин Суворов проиграл.

Сергей Егорович сминает бумагу, бросает её в пепельницу и чиркает зажигалкой. Глядя на то, как огонь начинает пожирать бумагу, он негромко произносит:

— Хотя я всё равно чертовски расстроен, — его голос срывается, теряя остатки спокойствия.

Родовая магическая сабля, которую он ставил на кон, потеряна, а это удар по самому основанию его гордости. Сабля была сделана почти сто лет назад и являлась пусть не самой важной, но значимой реликвией рода Беркутов. Потерять её — чудовищное унижение.

— Похоже, что этот Суворов оказался просто мошенником! — Михаил подливает масла в огонь, не замечая, что его отец вот-вот сорвётся.

— Прикуси язык, — говорит Беркут-старший сквозь зубы.

— Он просрал нашу саблю!

Граф резко поднимается, подходит к сыну и крепко хватает его за плечо.

— Пап, ты чего? — настроение наследника сразу меняется.

Сергей Егорович отвечает не сразу, крепко сдавливая пальцами плечо Михаила.

— То есть ты хочешь сказать, что это я просрал нашу саблю? Ведь это я велел поставить её на кон.

— Да, но сражался же не ты…

— Ответственность лежит на мне. Я нанял человека, я дал ему инструкции, я передал ему саблю. Ты обвиняешь меня в провале, сын?

— Нет, отец, я не то имел в виду… — лепечет Михаил.

— Тогда закрой рот. Хватит паниковать, как баба. Возьми себя в руки, ты же Беркут! — приказывает граф.

— Да, отец. Прости меня. Я позволил эмоциям взять верх.

— Не в первый раз и, к сожалению, вряд ли в последний.

Сергей Егорович отходит в сторону и встаёт перед окном. Осматривает свой сад и начинает обдумывать, как найти выход из создавшейся ситуации.

На самом деле он старается успокоить себя — в конце концов, путь Зверева уже приближается к своему логическому концу. Никто настолько дерзкий ещё не выжил в дворянском мире. Он ворвался в среду настоящих аристократов, как бандит, и поэтому его должны вышвырнуть.

Потеря уже третьего меча, удар по чести рода Беркутов — весь этот бред должен привести к поражению Зверева. Иначе и быть не может.

Граф Ярыгин, соперник Андрея, всегда был хорош в интригах и коварстве. Зверев проиграет ему в суде, и тогда будет просто обязан продать мечи, чтобы выплатить долг.

Сергей Егорович говорит негромко, будто сам себе:

— Скоро всё изменится. Зверев точно провалится, ведь кто он такой? Он даже не знает, как вести себя в приличном обществе! Такой не сможет управлять делами целого рода.

Михаил подходит и показной уверенностью кивает:

— Ты прав, отец. Всё так и будет.

Граф переводит на него свой ледяной взгляд и говорит:

— Знаешь, всё-таки нельзя быть в этом уверенным. Он уже смог выйти победителем из очень сложных ситуаций. Но суд с Ярыгиным всё равно станет для него серьезной проблемой. В конце концов, этот вопрос не решишь сражением.