– Тогда дайте мне вина, – не отставал я от них.

– А не пошёл бы ты на…, - последовал ответ от сурового воина или мага, который был правой рукой отца Адана. Все были злые и их истинное отношение ко мне, наконец, проявилось в полной мере. Меня же пробивало на шутки и смех. Не знаю, вроде не бухал и не курил, и вообще, меня ударила стена по голове, мне простительно. Но как же хочется пить.

Ладно, я пойду, злы вы, уйду я от вас, только надо бы подобрать момент, всё равно это добром не закончится, чувствует моё сердце или что другое, вроде седалища. Но где же обещанная лошадь?

Я чихнул и снова с помощью магии собрал немного воды со всех сторон, а собрав, выпил. Но привкус у воды был довольно странный, как у железа, словно в ней была частичка крови. Возможно, хотя вряд ли. Так недолго и вампиром стать.

В это время мы подошли к лестнице, ведущей вниз. Ничего особенно в ней не было. Узкая и довольно длинная лестница, освещённая магическими фонарями, подвешенными отцом Аданом, хорошо была видна почти до самого низа.

– Кто пойдёт первым? – оглядев своих воинов, задал риторический вопрос отец Адан.

Потеряв столько воинов и чувствуя на себе буравящие взгляды выживших, я не сомневался в выборе отца Адана. Вон ничуть не сомневался.

– Филин! Вперёд!

– Яволь, май хрен!

Что-то меня плющит сильно, ну, бывает. А может, это от страха? Впрочем, где наша не пропадала! Пора и вперёд, грудью, так сказать, на амбразуру. Где она, лови комиссарское тело!

Вступив на лестницу, я начал спускаться по ней, но с каждым шагом ступеньки становились всё короче и короче. Видя, что со мной ничего не происходит, вступили на лестницу и остальные воины.

Дойдя до середины лестницы, я не нашёл на что поставить ногу, потерял опору и просто ступил на еле видную ступеньку, тут же споткнулся и покатился кубарем вниз. Эхо от шума моего падения поднялось вверх, и тут из коридора, который мы прошли, послышался цокот копыт какого-то огромного создания.

Тут уж последний воин, который долго не хотел вступать на лестницу, быстрее вскочил на этот чёртовый эскалатор и понёсся на нём навстречу судьбе. А зря, ведь ему не довелось увидеть даже призрака, только лишь глумливое эхо буквы «ЫЫЫЫЫ» пронеслось в пространстве и затихло в стенах.

Я же кубарем несся вниз. Стены мелькали со скоростью калейдоскопа, пока я не приземлился на пол, словно птица, тормозя ластами, то есть ногами. Всё, я потерялся. Промчавшись по полу, с разбегу я уткнулся в дверь головой. Удар оказался не сильным, но чувствительным для моей и так раненой головы, и я благополучно потерял сознание.

В это время из гладкой поверхности бывшей лестницы начали появляться острые штыри и лезвия, натыкаясь на которые воины отца Адана гибли. Каждый пытался сбить острые препятствия заклинаниями и оружием, так же, как и в аналогичной ситуации поступали воины Абу Насира. Но этого практически не удавалось, и воины гибли. Живыми, скатившись с лестницы, остались всего четверо, включая отца Адана.

Придя в себя от пережитого, они поднялись на ноги и проследовали к воротам, которые во всём своём мрачном величии находились напротив. Лишь только вид неопрятной кучки, бывшей телом Эрнандо Гарсии, портил всю картину.

Ворота были другими, совсем не теми, что находились перед Абу Насиром, но рисунок, изображенный на них, был схожим. Всё та же дьявольская козлиная похабщина, да другие мерзости.

Отец Адан, угрюмо посмотрев на Филина, живого, но без сознания, подошёл к нему и наложил на голову руки, исцеляя и приводя в чувство.

Я очнулся, открыл глаза и поморщился от резкой боли.

– Дайте мне вина или воды, монсеньор.

– Видно судьба хранит тебя или она, наоборот, бережёт тебя, чтобы ты до конца исполнил свою миссию, кто знает! – мрачно заметил маг в ответ на мои слова и протянул флягу с лечебным питьём. Отхлебнув из неё два раза, я был вынужден вернуть её обратно.

Сэр Роберт Фрик каким-то образом смог добраться до той точки, ради которой и прилагались все усилия. Его люди, кроме четверых сопровождающих магов, погибли. Сам он выжил только чудом и с помощью могущественных талисманов. А дело было так.

Они долго плутали по коридорам и пещерам, теряя людей одного за другим. Кто-то провалился, кому-то на голову свалился камень, кто-то сошёл с ума, увидев в чёрном обсидиановом зеркале всех убитых врагов и сражаясь с ними, не отходя от зеркала. Всё это было нелепо и страшно. Но, всё же, он и четверо оставшихся воинов смогли дойти до ворот.

Ворота были расписаны различным дерьмом, но достаточно интересным. О некоторых вещах сэр Фрик раньше и не слышал, зато, увидев искусно вырезанные картинки, хорошо запомнил их. Может, когда и пригодится. Он привык запоминать любую гадость, надеясь применить её, когда понадобиться. И в этом он был самым настоящим англичанином.

А пока он и его люди присели возле входа отдохнуть, собираясь дать отпор любому, кто также сможет выйти к этим воротам. Но никого не было. Было тихо, очень тихо. Странно тихо.

Группа из пяти человек, закутанных по самые глаза в плотную ткань, неслышно пробиралась по многочисленным коридорам, сворачивая в нужную сторону и виртуозно обходя расставленные ловушки. Все они принадлежали к ордену розенкрейцеров, и хорошо знали, зачем шли сюда. Без потерь дойдя до нужной им двери, они расположились возле неё, чтобы немного отдохнуть и покаяться.

Покаяться перед тем, как совершить то, что всколыхнёт весь этот давно зажравшийся мир. А пока им нужно было подготовиться к действию. Всё равно, пока у своих ворот не окажется последняя команда, ни одни из пяти ворот не откроются.

И пусть тешат себя напрасными надеждами все остальные, рассчитывая на своё могущество и знания, это им не удастся, как бы они не старались. Ведь всё в этой жизни предопределено.

Десять лучших бойцов Мальтийского ордена прошли в заранее разведанный вход в катакомбы, расположенный тоже в замке. Отец Адан, скрипя сердцем, разрешил отряду мальтийцев войти сюда в обмен на помощь. Условия соглашения были настолько сложны и тонки, что трудно было их понять постороннему человеку.

С одной стороны, оба ордена были союзниками, с другой – конкурентами. Но борьба между ними была основана на соглашении, по которому они вступят в схватку непосредственно перед главным призом.

Отец Адан владел перламутровым шаром, а мальтийцы – костяным клинком. Сориться между собой раньше времени было невыгодно обеим сторонам. Гораздо проще было соединить усилия против чужеродных конкурентов, что они и сделали, объединившись против Абу Насира.

Теперь же каждый из них шёл к цели своим путём, независимо от других. Отряд мальтийцев нёс с собой свой артефакт так же, как это сделал и отец Адан.

С их помощью отряды расчищали себе путь, уничтожая ловушки и пробиваясь сквозь стены, иногда даже напрямую. Но Буджалуд не был бы Буджалудом, если бы не смог подстроить такую каверзу, в которую не смогли бы попасться люди.

В одной штольне, в которую магистр ордена Роджер Аламанго привёл свой отряд, обойдя подземную ловушку, их ждала только вековая пыль. Никогда за всю историю своего существования никто не сотрясал воздух этой штольни.

Эта многовековая пыль нетронутой лежала здесь, упрямо ожидая своего часа. Бесцеремонно растоптав и подняв её ногами, воины отряда Аламанго проследовали дальше.

Пыль неспешно поднялась вверх и нежно коснулась ноздрей одного из воинов. Тот чихнул. Вслед за ним чихнул и второй, за ним третий и четвёртый. В конце концов, все воины стали чихать, но продолжали при этом идти дальше.

Пыль не спешила, а постепенно проникала с каждым вздохом всё глубже и глубже в лёгкие людей и, наконец, достаточно заполнив их, резко окаменела. Кто успел наглотаться немного пыли, тот остался жив, уничтожив инородное тело с помощью магии. А кому не повезло, тот остался лежать на полу немым укором торопливости магистра ордена.