После этого мы расстались. Зашагав на выход, я прошёл мимо старухи, которая уже расчесала свои седые патлы и теперь завязывала их в пыльные косы.

Хрен знает, что меня торкнуло, но я кинул ей серебряный реал и прошёл дальше, не замечая, как старуха, подобрав монету и смахнув внезапную старческую слезу, что-то прошептала мне в спину и, сделав охранительный круг рукой, бессильно откинулась спиной на стену.

На этот раз я уверенно направлялся в сторону здания портовой администрации, размахивая в такт шагов шпагой и время от времени протыкая ей что-либо. Листья, ящерицы и другая встреченная ерунда безжалостно разрубалась либо накалывалась. Чем больше дряни налепится на кончик моей шпаги, тем больше её попадёт в кровь моих доброжелателей.

Каково? Раз, и твой корабль угнали, как какой-нибудь Лендкрузер, в наше время. И ладно бы украли только колёса, то есть запасную мачту или шлюпку с корабля, так нет, решились на открытый грабёж, на глазах у всех.

А в случае чего – все ходы просчитаны, все куплено, везде поддержка. Стражники выполнят любой приказ, церковь не будет вмешиваться, а губернатор Сардинии об этом узнает не скоро, а может, и вообще не узнает. Кому нужен безвестный одинокий дворянин? Сколько их путешествуют по свету и сколько погибают в нём.

Да, вывод напрашивается только один – нужно искать влиятельную семью и жениться на их представительнице. Или изо всех сил лезть наверх, но одним геройством этого не добьёшься, что сейчас мне стало ясно, как никогда.

Мои размышления прервало показавшееся здание портовой таможни, в которое я без промедления и вошёл. Обо мне уже слышали и, очевидно, ждали. Пока я искал, к кому обратиться, из глубины старого здания вышел уже знакомый чиновник, который и посещал мой корабль.

– Меня зовут Фома Пьянчинни, вы принесли деньги в оплату пошлины?

Я холодно оглядел его с ног до головы, после чего уставился прямо в глаза, надеясь сломить своей харизмой. Чиновник не отвел взгляда, и эта непринужденность и некое понимание, чем именно моё пристальное внимание было вызвано, сразу насторожили меня. А потом и убедили в том, что этот человек точно знает о местонахождении корабля.

– Принёс, я уважаю закон. Но у меня появились вопросы.

– Да, да, я слушаю вас, – с изысканной угодливостью произнес Фома.

– Придя утром в порт, я не обнаружил своего корабля. Он исчез.

– Наверное, вы же его и отправили в путешествие, или ваши люди не поняли ваших приказов. Других причин я в этом не усматриваю, благородный идальго.

– На борту не было команды, которая смогла бы самостоятельно вывести его в море. И я никаких приказов на это не отдавал.

– Да-да, я понял. Но, может, вы ошибаетесь и корабль на месте?

– Нет, я не могу ошибаться. Корабля нет в порту, и мне рассказали, что ночью он снялся с якоря и уплыл из гавани в неизвестном направлении.

– Вот как. Тогда я могу предположить, что у вас его украли пираты.

Я молча смотрел на тонко насмехающегося надо мной чиновника. После некоторого молчания я ответил.

– А как в порту могут украсть корабль? Да ещё и пираты? И это в испанском порту? Я буду вынужден написать письмо в канцелярию Его Величества о таком вопиющем факте.

– У вас было очень мало охраны, – вежливо ответил мне на эти угрозы Фома. – Пираты либо подкупили её, либо убили. Детали этого, думаю, вам сейчас неинтересны.

– Почему же, очень даже интересны. Спокойно увести корабль из гавани могут только те, кто полностью уверен, что это им удастся и что никто не расскажет о подобном, а впоследствии, и не докажет.

– Это всё ваши измышления, – усмехнулся в ответ Фома. – Что касается вашей жалобы, то синдик нашего города, и по совместительству представитель наместника Сардинии, без сомнения примет её к сведению. Возможно, он даже её рассмотрит. Но у нас здесь нет военного флота и искать пиратов, увы, уже бесполезно. Но мы проведём расследование и всех виновных накажем, не сомневайтесь.

– А сейчас я бы попросил вас рассчитаться с королевской пошлиной, пока это ещё не поздно. А то мне придётся привлечь к этому делу стражников. У меня очень мало времени, поверьте.

Интересно получается, меня обыгрывают на моём же поле. С трудом подавив желание наколоть обидчика на кончик шпаги, я громко заявил.

– Я дворянин и вы не имеете на то право, кроме как по прямому приказу короля.

– Хорошо, тогда мы ограничимся домашний арестом, а кроме того, как вы можете утверждать, что вы не занимались пиратством? Вы появились из ниоткуда. Может, вы были в сговоре с пиратами, такие случаи известны.

Я аж задохнулся от возмущения. Меня ещё и обвиняют в пиратстве? Всё перевёрнуто с ног на голову. Поневоле я схватился за шпагу. Заметив моё движение, Фома вопросительно поднял бровь.

– Вы хотите напасть на королевского чиновника? Я вас не оскорблял, а лишь усомнился в вас. Ваша честь или честность не подвергается сомнению, но поступки у всех людей разные. Мы ещё окончательно не навели справок о вас, так что…, - ловко он ушёл от ответственности. – Платите деньги, идальго, и можете идти дальше искать ваш пропавший корабль. Успехов вам в этом.

С трудом подавив обуявший гнев, я ответил.

– У меня с собой только пятьсот реалов. Оставшуюся сумму я верну вам завтра.

– Ну, что же, мы дадим вам небольшую отсрочку, а сейчас, пожалуйста, внесите половину суммы, если она у вас есть.

Ладно, гнев в таком деле плохой помощник. Поэтому я притворно сдался и, вынув кошель с пятью сотнями реалов, протянул их чиновнику. В ответ Фома Пьянчинни написал расписку о принятие указанной суммы в счёт пошлины. На том мы с ним и расстались.

Кипя от праведной ярости, я направился в таверну, где меня ждал очередной удар. Хозяин таверны безапелляционно заявил, чтобы я съезжал, куда мне будет угодно.

– А что вы мне посоветуете? – спросил я у него.

– Мне всё равно, но на вашем месте я бы озаботился собственной безопасностью. Гостиниц, постоялых дворов и обычных таверн в нашем городе полным-полно, так что, желаю успехов вам в поиске, сеньор.

Всё ясно, меня выпроваживали по чьему-то распоряжению, и я даже догадывался, кто его дал. Пришлось спешно собирать свои пожитки и съезжать. Подумав, под рубашку я надел кольчугу, мало ли… Что-то мне перестало тут нравиться. Ни свежий ветер, ни морской воздух больше не радовали, а подозрительность и недоверие накрыли меня с головой. Я словно шёл по минному полю, находясь на своей территории.

Нагрузившись вещами, я отправился на поиски ночлега, но, по странному стечению обстоятельств, меня никуда не хотели брать. Во всяком случае, в приличных местах мне отказывали. Всё это время я чувствовал, что за мной следят, а время уже подходило к вечеру.

Наконец, уже совсем недалеко от порта, в весьма скромной гостинице меня соизволили принять, взяв пять реалов за суточный постой. Смеркалось, но мне нужны были деньги. Взяв несколько драгоценных камней и бросив в комнате ненужную мне шпагу, я вышел из таверны.

Перед уходом, уже по привычке, наложил заклинание на бочонок и сделал два самострела, на всякий случай. Один – при открытии двери, а другой – на открытие бочонка. Будет нежданный сюрприз грабителям.

Заперев дверь и захватив ключ с собой, вооружившись до зубов, я направился в ювелирную лавку. Бросив дрянную шпагу, я захватил с собой кривой тесак и лабрис. А на грудь повесил перевязь с двумя пистолями. Всё же, это были мои надёжные боевые товарищи, не раз проверенные в боях.

И это без всякого пафоса, у любого мужчины союзником будет только оружие, стоит лишь о нём заботиться, и оно не подведёт. Предаст жена, оставят дети, а оружие всегда будет с тобой.

Лавка располагалась недалеко от местной церкви Святого Лаврентия, почти в самом центре города. Войдя в неё, я огляделся. Как это знакомо, нет только витрин и множества девушек, задающих глупые вопросы. Да ещё охранника в костюме или чёрной форме, скучающего с дубинкой.