Пока я дошёл до деревни, весь вспотел, как скотина, соответственно, в ней я показался уже злой и раздраженный.

– Есть что пожрать? – заорал я на первую попавшуюся мне женщину. Та присела от страха. Она стояла и дрожала, глядя расширившимися от страха зрачками на мой лабрис, который я крутил в руках, временами спиливая лезвием ноготь на большом пальце.

– А вы заплатите?

Порывшись в кошеле, где у меня помещалась медная мелочь, я выудил оттуда горсть разных мараведи, зибельгрошей, су и прочих фельсов, и бросил их женщине.

При виде денег она отмерла и ловко стала их собирать, буквально подхватывая в воздухе. Вот оно мастерство!

– Что сеньору угодно? – поклонившись, спросила она у меня по-итальянски.

– Я испанец, – сразу же предупредил я её.

– Да-да, – и она на ломаном испанском повторила тот же самый вопрос, который я и так понял с первого раза.

– Еда и ночлег на трое суток. Еда должна быть хорошей и вкусной, а хижина – пустой и чистой. Плачу реалами, убивать никого не буду, за рассказ о городе и его альканде заплачу отдельно. Всё понятно?

Женщина кивнула.

– Ну, тогда беги, я пока подожду. И вина найдите, которое получше, только не вашей местной кислятины.

Сам же я неторопливо направился к берегу моря, чтобы проинспектировать плавсредства. Что же? Оказывается, всё не просто плохо, а очень плохо. Эти дырявые корыта и паруса, похожие на истёртое годами полотенце, явно ничем не смогут мне помочь.

Придётся, как и прежде, заниматься благотворительностью. А шо делать? Надо же и людям помочь, и себе! По-другому никак… Вернувшись в деревню, я обнаружил чисто выметенною хижину и накрытый деревянный стол. Ужин был неприхотлив. На первое – жареная рыба, на второе – жареная рыба, на третье – жареное пиво, то есть напиток, больше похожий на пиво, чем на вино.

Но, чем богаты, тем и рады. Отсыпав хозяевам талеров, я послал их на… То есть в город, закупиться всем необходимым для моего питания. А чтобы меня так нагло не обманывали, великодушно разрешил оставить сдачу себе.

Уже поздно вечером мне был доставлен кувшин полусухого белого вина, к этому времени изрядно согретого ночным воздухом, но ничего. Пить или не пить, вот в чём был вопрос. Пить, конечно. Надо же стресс снять! Но немного, да и вино было совсем не крепкое.

Напившись и наевшись, я заснул, положив под голову топор. Лабрис хоть и не грел, и был чрезмерно жёсткий, но зато внушал мне внутреннее спокойствие.

Новый день встретил меня сильным ветром и жарким солнцем. Выйдя из хижины и получив в лицо большую порцию морской влаги, сорванной с гребня нескольких волн, я направился разговаривать со старейшиной этой деревни. Старый рыбак встретил меня с удивлением на лице. Нечасто к ним в деревню заявляются испанские идальго. Всё же, это не Мексика.

– Что понадобилось в нашей деревне благородному сеньору?

– Мне нужно отдохнуть и набрать команду на свой корабль.

– А у вас какой корабль?

– У меня пока нет корабля, но скоро будет, я в этом уверен. А была шебека.

– Ну да, ну да, – подтвердил свои сомнения староста деревни.

– Ладно, я у вас в деревне отдохну немного и пойду в город. Вечером вернусь. Вот вам триста реалов, купите лодку с парусом, крепкую и вместительную. Если купите хорошую, то я вам оставлю ещё двести реалов, когда уплыву от вас. Этого вам хватит, чтобы отремонтировать свою лодку, купить парусину и сети. Ясно?

– Да, всё ясно, всё ясно, – засуетился старик.

Достав кошель и отсчитав деньги, я развернулся и вернулся в хижину, где ещё немного поспал. Выпив на дорожку стакан чистой воды, отправился в город, свободный, как ветер. Город предсказуемо встретил меня обычной суетой, суета суёт всем и всё. Да только было не смешно.

После всех предпринятых диких покушений мне хотелось напрямую отправиться в мэрию и вежливо снять голову синдику вот этим самым топором. Но жизнь уже приучила меня сначала думать и не лезть на рожон. Нужны, всё же, более веские аргументы для таких действий.

Надо вынудить всю эту когорту негодяев сделать ошибку и сорваться в смертельном пике, но и самому нужно быть наготове. Первым делом я отправился за карманной артиллерией и приобрёл ещё парочку короткоствольных пистолей. Подумав, решил зарядить в них не обычную пулю, а горсть мелких картечин, которые нарезал ножом прямо в оружейном магазине.

Будем валить медведей картечью. Зарядив всё оружие по-новому, я навесил на себя парочку перевязей по два пистоля и ещё два засунул под пояс. Тесак уже висел на поясе, топор в руках, ну не дурак? Забыл свою чешую в хижине. Вот ведь, хотел надеть, но задумался о текущих делах и забыл. Всё, сегодня на дело не иду, только на разведку.

Прибыв в порт, я направился в контору, чтобы узнать, как дела. Само собой разумеется, что никаких дел у меня там не было. Корабль угнали, как машину киргизы, и напрасно думать, что они явятся ко мне и повинятся. Глупо! Но, тем не менее, я шёл расспросить об этом, а заодно, дать о себе знать местному синдику. Наверное, уже с ног сбились, меня разыскивая. Где он? Где он? Куда пропал? Я вот он, вот он такой, весь хороший.

Всё, в принципе, так и случилось. Мой приход в портовую таможню произвёл форменный фурор. Мне даже стало приятно. Буквально за какие-то пару минут здание практически опустело. У всех работников, находящихся там, внезапно оказались очень важные дела. Ну, очень важные…

Один только Фома Аквинский, или как там его, я забыл, задержался на месте. В общем, этот самый Фома вышел и любезно осведомился, как у меня здоровье.

– Нормально, а как у вас?

– Всё прекрасно, спасибо! И для вас у меня есть весьма хорошая новость. Сегодня мы узнали, что найдена шебека, очень похожая на вашу, совсем недалеко отсюда, в соседнем небольшом порту. Вам следует туда отправиться и осмотреть её. Может, это и не она, но попытка, ведь, не пытка. Вам нужно поехать и лично убедиться в этом.

– Отлично! Я так рад, так рад! – ответил я без тени малейшей радости на лице. – А где это?

– Это в Фокси. Всего два десятка морских лиг и вы на месте. Там же можно набрать моряков и, главное, значительно дешевле, – подчеркнул он, подняв вверх указательный палец.

– Угу. Это точно?

– Несомненно. Когда вы туда последуете?

– Завтра с утра и отправлюсь.

– Всё понятно, я предупрежу их, чтобы они вас ждали.

– Угу, предупреди…, мать твою ети.

Я развернулся и направился в ближайшую таверну, чтобы обрасти разными слухами, как днище корабля ракушками. Искомое питейное заведение оказалось в полукилометре от здания администрации порта.

Добравшись, я вошел в неё и прищурился, разглядывая внутреннее убранство. Так себе, если честно, и если не честно, то тоже. Развешенные сковородки по стенам, низкий потолок, изрезанные ножами столы и залитые старым вином скамьи. Всё, как и всегда, одна и та же картина.

Пнув пьяного бедолагу, спящего на скамье, уселся за стол.

– Жареного кабана, вина и хлеба. Зрелищ не надо.

– А сеньор шутник…, - пропела некая вневозрастная особа, которой можно было дать и сорок, и двадцать пять лет. Кто их разберёт по такой жизни.

– Сеньор очень голоден. Несите мяса, похлёбки, овощей и кувшин лимонной воды, да хлеба больше. Люблю хлеб.

– Сейчас всё будет, – ухмыльнулась она и тяжеловесно упорхнула, словно ворона, перегруженная объедками. Через некоторое время всё было доставлено: и козлятина, и лепёшки, и непонятная вода, то ли с лимоном, то ли с апельсином, то ли с их запахами.

Отхлебнув принесенной жидкости, я нашёл её довольно приятной на вкус и приступил к трапезе, прислушиваясь к тому, о чем говорили вокруг. Разговоры были разные: и глупые, и безобразные. Всякие… Говорили обо мне и ещё о других, в том числе, поминали синдика. Вот именно, что поминали, а то и просто проклинали. Весьма колоритная личность оказалась, как и всё начальство.

Наслушавшись всякой всячины, я доел свой обед и перешёл в другую таверну, и так колесил, пока не решил, что хватит пить и пора убираться, до того, как солнце опустится ниже крыш домов. Слежка за мной уже была, и теперь стоило её немного подрезать.