— Раздевайся, — бросает как-то грубо, и я вся покрываюсь мурашками.

Я так не могу… это слишком…

Я не хочу.

Кровь отливает от лица, и я бледнею.

— Лев Сергеевич, — лепечу дрожащими от паники губами.

Да, он трогал меня вчера, лапал, ласкал. Но сегодня я люто стесняюсь. И он ведь не видел меня в нижнем белье.

— Раздевайся, — его голос вибрирует от недовольства.

Я тяжело вздыхаю и прикрываю веки.

Блин… ну что за пипец такой! Неужели сложно выйти и дать мне спокойно примерить новый наряд? Я ведь и так, считай, безвольная рабыня теперь. Он и вещи мои выбросил без моего разрешения! И нарядов новых мне привез просто вагон!

А я не просила!

И не готова была к такому повороту событий!

Прикусываю губу и поворачиваюсь к мужчине спиной. Пальцы прошибает дрожью, но я все же стягиваю с себя футболку.

Неловко и зябко становится.

И я чувствую, как хищный пристальный взгляд упирается мне в спину. Кожей чувствую!

Закрыв глаза, стягиваю шортики.

Остаюсь только в черном комплекте белья.

Боже… провалиться готова сквозь землю!

Учащенный пульс гулко долбит в ушах, и я тяжело и шумно дышу.

Быстро снимаю платье с вешалки и натягиваю его, скрывая свое тело под красным крошечным лоскутком.

Выворачиваю руки, что справиться с молнией, но застываю.

Грубые мужские пальцы касаются моей спины. Прикосновение обжигает и доводит до дрожи. Закрываю глаза, хватаю воздух сухими губами.

Лев Сергеевич без разрешения расстегивает мой лифчик.

Пикаю едва слышно от стресса.

— Он тебе не нужен, — шепчет мужской голос мне в макушку.

Я медленно и осторожно пропускаю руки через бретельки лифчика и избавляюсь от него. Лев Сергеевич плавно тянет молнию платья вверх.

Одергиваю подол платья и поправляю волосы.

— Повернись, — требует мужчина.

У меня сердце замерло в груди.

Я исполняю его приказ. Оценивающий взгляд сканирует мое тело. В его зрачках огонь. Горячий и опасный.

— Ты очень красивая, — выдыхает Лев Сергеевич.

Смущаюсь и пальцы заламываю.

— А теперь пойдем завтракать, — улыбается мягко.

Я согласно киваю. Честно, наесться рыбой я не успела. Желудок все еще сжимает от голода. И позавтракать сейчас будет самой лучшей идеей.

— Я не стал вызывать Ольгу. У нее выходной, — рассказывает Лев Сергеевич. — Ты что хочешь?

— Не знаю, — пожимаю плечами.

— Яичница с беконом сойдет?

— Хорошо, сейчас я…

— Нет, — резко перебивает меня. — Ты сядь и жди. Я сам.

Теряюсь окончательно. Стою посреди кухни и не знаю, что делать.

— Вы будете готовить? — уточняю осторожно.

— А что в этом такого? Или, думаешь, я с яичницей сам не справлюсь?

Облизываю губы и прохожу к небольшому столику. Усаживаюсь и наблюдаю за мужчиной.

Он достает сковороду, ставит ее на плиту. Затем в холодильнике находит бекон и отправляет его жариться.

Когда кухня заполняется великолепным запахом, от которого у меня просто слюнки текут, Лев Сергеевич заливает в сковороду яйца. Посыпает специями и закрывает крышкой.

Я ставлю локти на стол и укладываю подбородок на ладони. Рассматриваю спину Льва Сергеевича. Он одет в домашние льняные брюки черного цвета и черную футболку. Я видел его в костюме, в черной рубашке. И в одних только плавках.

Но сейчас он какой-то особенный. Красивый, домашний такой, уютный.

Я, наконец, перестаю бояться. Вряд ли он сделает что-то со мной против моей воли.

Нет, мозгом я конечно все еще сопротивляюсь сложившимся обстоятельствам. Мне не очень нравится мысль, что я всего лишь его игрушка, которую можно использовать и выкинуть.

Но в целом ситуация не такая уж и плохая, наверно. Я как-то начинаю смиряться с тем, что он не отпустил меня домой.

И, главное, у меня все-таки будут деньги. И маме со Степой я помогу закрыть все долги и кредиты.

Я ведь это ради них…

— Готово, — озвучивает самодовольно Лев Сергеевич.

Уже через несколько минут мы сидим в столовой за большим столом и с аппетитом уплетаем свежую вкусную яичницу.

Я молчу. Даже не знаю, о чем говорить с таким мужчиной. И смотреть на него сейчас мне неловко. Зато его взгляд я то и дело ощущаю на себе.

— Расскажи что-нибудь, — грубо произносит Лев Сергеевич.

— Что, например?

— Не знаю, — он вальяжно откидывается на спинку стула. — Что-нибудь хорошее.

Кусаю губы нервно. Что хорошего я могу рассказать? У меня не самая лучшая жизнь, и приятных дней в ней было не много.

Я часто оставалась дома одна, пока мама со Степой была на реабилитациях или в больницах. В школе меня травили за то, что одевалась я скромно и некрасиво.

— Расскажи про свой самый лучший день за всю жизнь, — мужчина смотрит на меня безотрывно.

Я глубоко вздыхаю, перебирая в памяти обрывки своей жизни.

— Когда мне было шесть лет… — начинаю я, едва заметно улыбнувшись. — Мы с родителями ездили в зоопарк…

— И знаете, больше всего я запомнила не животных, которые, между прочим, были очень забавными и интересными, и даже не сладкую вату с мороженым… я запомнила, как горели мамины глаза. Она тогда была такой живой, наполненной, любящей.

Я замолкаю, опустив взгляд в свою тарелку. Кажется, глаза щиплет непрошенными слезами.

— Папа в тот день держал ее за руку, целовал и все время что-то шептал ей на ухо. Я не слышала, конечно, что именно, но мама так улыбалась. Светилась просто от счастья!

Лев Сергеевич молчит. Потом шумно вздыхает.

— Так себе лучший день, — удрученно бормочу я.

— М-да уж, — понуро отзывается мужчина.

— Мама и папа любили друг друга, — зачем-то выдаю я сжатым голоском.

Воспоминания накрывают…

Моя семья была такой счастливой. Как в сказке. Идеальные отношения родителей были моим примером. Я хотела также. С одним мужчиной и на всю жизнь.

Кошусь на Льва Сергеевича украдкой.

Он задумчив и немногословен. Хмурит брови и смотрит в стену стеклянным взглядом. Кажется, в его глазах сейчас заметна легкая грусть.

— А у вас есть родители? — я стараюсь улыбнуться и поддержать диалог.

— Есть, — кивает. — Живут сейчас в Испании.

— Вы общаетесь? — интересуюсь осторожно.

— Созваниваемся раз в году, — спокойно заявляет он.

Мне хочется узнать больше, но не знаю, уместны ли вообще сейчас мои вопросы. Поэтому я замолкаю и возвращаюсь, наконец, к поеданию яичницы.

— Ладно, пойдем, — холодно произносит Лев Сергеевич. — Я наелся.

— Но вы почти ничего не съели!

Устремляет в меня обжигающий холодом взгляд.

— Я хочу поплавать в бассейне. Ты идешь со мной.

— Но я… — моргаю испуганно. — У меня нет купальника!

— Есть, — равнодушно. — В твоей гардеробной.

Ежусь, словно от сквозняка.

— Лев Сергеевич, — вспыхиваю я. — Я ведь забыла сказать вам спасибо! За платье, и за другую одежду. Там столько всего!

— Не стоит, Дарина, — мужчина встает из-за стола. — Встречаемся через десять минут у бассейна.

Я киваю несколько раз, а затем провожаю мощную фигуру Отшельника потерянным взглядом.

Видимо, я что-то не то сказала. В гардеробной он был более доброжелательным, чем за завтраком.

Убираю со стола, наспех мою посуду и бегу на второй этаж. Нахожу купальники в гардеробной. Их сложно не заметить. Лежат на самом видном месте, будто специально подготовлены.

А может, и правда специально?

Выбираю закрытый синий купальник. Он самый обычный в этой коллекции. Обтягивает мое тело, подчеркивает фигуру, но при этом все закрыто, никакого разврата.

Развратные купальники тут тоже есть.

Но я вряд ли смогу их носить. Уж слишком они… слов не подобрать… ничего не прикрывают!

Беглым взглядом осматриваю комнату и нахожу прозрачное голубое платьишко свободного кроя. Выглядит, как пляжное. Не долго думая надеваю его поверх купальника.

Осматриваю себя в зеркало и невольно улыбаюсь.