Женя поднимается на второй этаж и распахивает передо мной дверь в свою просторную светлую комнату.

— Проходи, — жестом зовет меня за собой.

Я закусываю губу. Мне так неудобно перед ней. Сейчас она даст мне свою одежду и попросит примерить, а на мне даже трусов нет. Я понятия не имею куда они делись после вчерашней встречи с Львом Сергеевичем.

— Слушай, — я переминаюсь с ноги на ногу. — Тут такое дело…

Девушка переводит на меня заинтересованный взгляд, попутно доставая с полки большой оранжевый чемодан.

— Что случилось?

— Я вчера… — от неловкости сердце ускоренно долбит под ребрами. — Я вчера потеряла свое нижнее белье.

Женя изумленно приподнимает брови, а затем расплывается с улыбке.

— У меня есть комплект. Новый, я не носила. Так что не беспокойся.

Это так странно… брать одежду у девушки, которую я впервые в жизни вижу. Хотя донашивать за кем-то мне не привыкать. У мамы не было возможности взять мне что-то новое и хорошее. Добрые люди помогали, мамины подруги отдавали мне одежду своих дочерей. И даже у Тины я брала платья, джинсы, свитера и купальник…

Но чтобы нижнее белье…

Это уже совсем как-то позорно.

Пока я в замешательстве стою и стараюсь привести в норму свои вспыхнувшие от стыда щеки, Женя быстро расправляется с чемоданом. Просто ворохом вываливает из него всю одежду.

— Так… белье… — шепчет задумчиво, разгребая вещи. — А, вот оно! — находит два комплекта с этикетками.

— Мне так неудобно перед тобой… — лепечу пересохшими от стресса губами.

— Да ладно уж! Моему братцу стоило бы подумать о твоем комфорте, прежде чем забирать тебя из клуба.

Ежусь, словно от холода. А Женя доброжелательно мне улыбается. Непривычно, что посторонний человек, тем более богатая девушка, так хорошо ко мне относится.

Протягивает мне два комплекта и лучезарно произносит:

— Выбирай!

Я скромно растягиваю губу в ответной улыбке.

— Вот этот, черный, — принимаю белье из ее рук.

— Ну, теперь по одежде. Есть вот такие бриджи и футболка. Шорты, юбка…

Через двадцать минут я уже полностью одета в удобную и явно дорогую одежду. Выбрала джинсовые шортики и розовую яркую майку.

Выходим из дома, Женя рассказывает мне про шопинг в Испании. А ее слушаю просто раскрыв рот. Она не стесняясь называет такие ценники, что у меня глаза на лоб лезут.

И майка, которая на мне, оказывается от известного дизайнера и стоит больше ста тысяч. Не понимаю, за что такая сумма. Ну, майка… ну, симпатичненькая…

Издали слышно, как колеса шуршат по асфальту. Смотрю вдаль и вижу между сосен мелькающую спортивную тачку Льва Сергеевича.

Он тормозит возле нас. Я сплетаю пальцы рук и смиренно стою в стороне.

— Женечка, добрый день! — приветливо улыбается и целует девушку в щеку Отшельник.

— Мы с Дариной подружились. Собираемся пройтись по лесу, — сообщает Женя.

Лев Сергеевич переводит на меня безразличный взгляд. Мне даже холодно становится, мурашки прокатываются вниз по позвоночнику.

Мне страшно становится от его взгляда. И дыхание перехватывает.

— После прогулки зайдешь ко мне в кабинет, — грубо говорит Лев Сергеевич, смотря мне прямо в глаза.

— Ты на него злишься? — Женя идет впереди меня.

Я ступаю по мху, ноги мягко проваливаются в него. По стопам растекается прохлада сырой земли. Запах хвойных сосен и свежести просто голову кружит.

Здесь так тихо и спокойно, так легко и хорошо… я словно вернулась домой после долгого отсутствия. Но Лев Сергеевич со своей жестокой безразличностью просто пугает.

— Не злюсь, — отвечаю вполголоса, смотрю под ноги, чтоб не наступить босой пяткой на шишку.

— Тогда что?

— Я его не понимаю, — вздыхаю расстроенно.

Я уже не первый день знакома с Давыдовым. Он уверенный в себе, жесткий и замкнутый. Я ничего не знаю ни о нем, ни о его прошлом.

И только сейчас вспоминаю снова ту белую дверь в коридоре его замка. Может, он решил со мной попрощаться именно из-за того, что я хотела попасть в запрещенную комнату? Что он там хранит? Скелетов своих бывших жен?

— Я тоже его не понимаю, — шепчет Женя обреченно и оборачивается ко мне. — Он не всегда был таким, Дарин. Лева очень хороший и добрый. Сердце у него и любить умеет, и радоваться. Просто…

Она замолкает. Поджимает губы и взгляд опускает.

— Что? — нетерпеливо спрашиваю я.

— С ним кое-что случилось, — сочувственно произносит. — Я не могу тебе рассказать. Он сам должен это сделать. Но у него… не хватает смелости открыть тебе душу.

— Смелости? Серьезно? — я даже глаза закатываю и руки под грудью складываю. — То есть он ведет свои многомиллиардные бизнесы, вкладывается в сомнительные проекты своих друзей, жестко отказывает некоторым влиятельным людям и не боится. А поговорить со мной по взрослому у него не хватает смелости?

— Думаешь, только женщины тонкие и ранимые существа? — Женя наклоняет голову на бок и смотрит на меня так, будто на место хочет поставить и продавить.

— Нет, но…

— Я сомневаюсь, что ты хотя бы на двадцать процентов знаешь моего брата.

— Так расскажи, какой он?

— Он классный. И если с тобой он обращается грубо, значит ты это заслужила.

Просто задыхаюсь от возмущения.

Я ничего плохого не сделала!

Он меня выставил за порог, оставил в городе, попрощался со мной. Почему он это сделал так резко и неожиданно я не знаю! Он не объяснил ничего. Предпочел молча закончить. И я просто начала свою новую жизнь. Училась залечивать душевные раны и разбитое сердце.

А Лев Сергеевич все это время что делал? Следил за мной с помощью специально приставленного ко мне человека!

И из-за какого-то похода в клуб Отшельник меня наказал?

Мало того, что снова заставил вернуться в его замок, так еще и встретил безразлично. Поимел меня на столе, оставил без оргазма. Отправил в комнату для прислуги на четвертый этаж. Так теперь еще и разговаривает со мной сквозь зубы!

А теперь и Женя его защищает и говорит, что я просто не знаю Отшельника и сама виновата?

Да он монстр! Он меня чуть не сломал, а теперь снова вернулся в мою жизнь. И я имею право знать, кто я для него. В конце концов, мне это просто надоело.

Я была все это время тихой молчаливой умницей. Мне так сильно нужны были деньги, что я слова лишнего сказать не смела! В глаза его лишний раз не заглядывала.

Только спала с ним.

Отдавалась по максимуму.

И я не виновата, что во мне зародились чувства!

Я ничего ему не сказала о них. Я глотала обиду и жила дальше. И только я начала привыкать к одиночеству, как Отшельник решил снова привязать меня к себе? Я не позволю больше!

Я не игрушка.

Я не его вещь.

И либо пусть все мне объясняет, либо я пешком из его замка уйду. И больше он меня никогда не найдет.

— Ты ему не безразлична. Я это точно знаю. Я видела, как он вчера завелся из-за твоего похода в клуб и как переживал, когда на тебя полез тот отморозок, — выдает Женя, сложив руки под грудью. — И он тебе тоже не безразличен. Если проявишь терпение, то…

Она вновь оставляет фразу незаконченной.

— То что? — цежу сквозь зубы.

— Ничего, — горько произносит и разводит руками. — Лева сложный мужчина. Это нужно принять.

Я раздраженно вздыхаю.

Я не хочу никого принимать. Я хочу либо объяснений, либо чтобы Отшельник оставил меня в покое.

И да, я все-таки на него злюсь!

— Ладно, — шепчет Женя с нотками грусти в осипшем голосе. — Кажется, скоро будет дождь. Пойдем в дом.

Я вновь смотрю под ноги, опасаясь острых шишек. Осторожно ступаю по мягкому влажному мху.

Мы молча моем ноги под краном возле бассейна, молча входим в замок с заднего входа.

Кусаю губы, зная, что сейчас мне нужно пойти в кабинет Льва Сергеевича и поставить вопрос ребром. Кто я для него теперь, когда мое тело — не товар, и наши торгово-рыночные отношения завершены.