— Уходи, Камила, — хрипит он, так и не повернув на меня головы, — я сам себе такой не нужен, не то, что тебе… Ты пока в состоянии шока, не понимаешь ни хера. Ты что, утки собралась подо мной таскать? Не нужны мне эти твои жертвы! Вообще, заебала уже этими жертвами своими!

Я не хочу слышать то, что он пытается возразить. Блокирую восприятие…

— Алмаз, врачи говорят, с ногами- это временно…

— И с рукой тоже все не так страшно, — слышу сзади голос Руслана. Резко на него оборачиваюсь, мысленно благодаря, что появился… Потому что Алмаз бы сейчас просто выставил меня- и все… А теперь может не станет, при друге… — только что говорил со специалистом из Германии- биоинженером-нейропротезистом. Как рана зарастет, поставим тебе био-руку. Будешь у нас железным человеком, млять… Зато все чувствовать и действовать ней, как своей родной…

— Идите на хуй. Все вы, — отвечает Алмаз. В его голосе ни капли оптимизма. Он просто раздраженно говорит то, что у него на душе. — Руслан, выйди.

Друг все понимает и уходит молча сразу. И я тоже понимаю, что этого упертого барана не переубедить…

— Камила, — поднимает, наконец, на меня свои глаза. — Всё значит всё… Мы не будем вместе… И дело не в том, что я теперь калека, не в сраных протезах, колясках и прочей херне. Мы расстались. И ты сама прекрасно знаешь, что дело тут не в «люблю-не люблю». Пойми, я просто не могу быть с тобой… Ну, не могу, понимаешь?! И не хочу больше! На свете есть другие женщины, девушки… Мир на тебе не сошелся клином… Не унижайся больше передо мной. Сохрани последнее достоинство, которое у тебя не успели забрать ни Капиев, ни я… — режет меня. Ему руку ампутировали, а он теперь пытается ампутировать мне часть души… — Уходи! Просто уходи…

Нажимает резко кнопку вызова медсестры.

— Проводите, пожалуйста, девушку до ее палаты. Она, видимо, заблудилась…

И я молча ухожу. Не оборачиваюсь на него. Что оборачиваться, если я все равно ничего не увижу за ливнем застилающих глаза теперь слёз…

Алмаз

Я видел в ее глазах созревающие и вот-вот готовые упасть крупные горошины слезинок. Мне так хотелось потянуться к ней и разом их слизать… Ее слезы были всегда нежно-солеными… Чистый кайф. Иногда она плакала, когда кончала, иногда я так доводил ее, что она тоже плакала, уже не от кайфа, а от обиды. И все разы я пробовал ее слезы на вкус- не важно, прося прощение за вспыльчивость, или продолжая наслаждаться нашей близостью…

Так нужно было, — повторяю себе уже в сотый раз. Меня отвлекает вошедший на очередной осмотр и перевязку доктор.

— Как дела? — этот бодрый оптимистичный голосок бесит.

— Как сажа бела… — мрачно отвечаю я.

— Ваш друг уже сказал Вам, что в Германии были подобраны прекрасные специалисты по нейропротезированию? Вы не будете чувствовать себя инвалидом, Алмаз Асланович, поверьте мне, говорю как Ваш искренний фанат…

Усмехаюсь печально.

— Что, буду в кибербоях участвовать? Как трансформеры? — не пытаюсь пошутить. Мне не смешно. Мне горько…

— Вы не до конца, как мне кажется, понимаете, о чем тут речь идет… После ампутации конечности в организме остаются двигательные нервы, которые ее контролировали. Остатки нервов можно хирургическим путем перенести на маленький участок какой-нибудь крупной мышцы, например, к большой грудной мышце, если речь идет об ампутированной руке. В результате человек думает, что надо бы пошевелить пальцем. Мозг отправляет сигнал участку грудной мышцы, к которой присоединили нерв, шедший раньше к пальцам. Сигнал фиксируют электроды, которые отправляют импульс по проводам в процессор внутри роботической руки, рука двигается, словно она Ваша, родная. В еще при помощи этого протеза Вы сможете чувствовать прикосновение, тепло или давление. Тут все в обратном порядке. Хирург пришивает уже оставшийся чувствительный нерв к участку кожи на груди. А сенсоры на протезе передают сигнал от прикосновения к этому самому кожному участку. И человек испытывает тактильные ощущения. Разве это не чудо?

— Ага, чудо-юдо.

Доктор нетерпеливо вздыхает.

— Алмаз Асланович, я понимаю, что Вы столкнулись с крайне непростой жизненной ситуацией… Но через это надо пройти… Поверьте, пару лет- и Вы даже думать забудете, что в Вас что-то не так… Да, с боями завершить, наверное придется… Но ведь Вы и сами давно на ринг не выходили, это ведь уже не Ваш уровень… За всё в жизни приходится платить, Вам ли не знать… А что касается ног… Я не вижу в этом вообще никакой проблемы. Вот только знаете, то, через что Вы сейчас проходите, требует от Вас больших эмоциональных и физических затрат. Реабилитация — это постоянная работа над собой, движение, преодоление себя, даже через «не хочу», через депрессию… Может и не сразу получится, но получится!

Оставил его лекцию без ответа. Что мне с ним сейчас пререкаться. Он мне кто вообще? Что он про меня знает? Врач в захудалой больничке, уже к своим годам циничный, ленивый, уставший…

Надо срочно валить отсюда… Слышу стук в дверь. На пороге пацан лет шести. Это что вообще? В руках игрушка какая-то, крокодил что ли… Чей пацан? Поклонник?

Заходит внутрь, кивает мне, а я застываю… Просто впечатываюсь в кровать… Потому что… Сука, узнаю… Узнаю, не раз не видев его, даже на фото не видев…

— Вы тот самый дядя, который спас мою маму:-выдает мальчик, — спасибо Вам огромное! Я ее очень люблю и без нее бы мне было очень печально и одиноко! Вы мой герой!

— Подойди ближе, парень, — пытаюсь произнести, а получается как-то хрипло и надсадно…

— Тебе сколько, шесть?

— Шесть… Я уже большой! Уже могу свою маму защитить! Жаль, что в школе был, а то бы сам ее достал из-под снега! Я вообще снег в первый раз жизни увидел! У на с в Дубае в молле есть горка снежная, но это так, ерунда по сравнению с этим!

Какой говорливый пацан… А он все еще в ахере. Вот так бы слушал и слушал… Просто бальзам на уши…

— А разве некому твою маму защитить, малой? У красивых мам всегда бывают защитники…

— У мамы нет защитников! Она у меня сама всех вечно защищает… А потом плачет… по ночам… А я слышу… Но делаю вид, что не слышу, потому что тогда она обидится на меня, что я подслушиваю! А подслушивать нехорошо!

Всматриваюсь в него и сердце пропускает несколько ударов… Да какие удары. Оно и не бьется вовсе, как зашел сюда этот мальчик… У него ее глаза… Ее, сук, глаза, какие же красивые у нее все-таки глаза…

Глава 58

Камила

Выхожу от него вся в слезах, а на встречу Игорь. Его тоже пока держат здесь, наблюдают за состоянием… Игорь большой молодец. Он нас всех, можно сказать, и спас… Когда снежная масса буквально выдернула его из помещения, он сумел вовремя сообразить и сгруппироваться… Оказывается, пригодились знания, полученные в результате увлечения с детства катанием на сноуборде. Ему как-то удалось, делая плавательные движения, выгрести к краю и вылезти-таки из-под снежной массы. Как он нам деловито потом объяснял, лавина на самом деле, похожа на потоки воды, и действовать в ней надо точно так же, как в открытом, буйном море. А еще не забывать про то, что нужно правильно дышать, стараясь все время создавать вокруг своего лица воздушную подушку руками. Ушибы у него были, скорее от того, что подчинился потоку уносящих его масс. Зато телефон остался цел. Это он и набрал первым скорую и МЧС, сообщив о происшествии… А еще он указал спасателям, где можно залезть в отель через то самое открытое окно, потому что входная дверь была не только под снегом, но и в руинах обрушившихся лесов.

А вот я, к своему стыду, удосужилась поинтересоваться участью нашего спасителя и своего ближайшего помощника только к вечеру того дня, когда пришла в себя… Вот так на меня действовал Алмаз… Одно знание того что он рядом, лишало меня любой эмпатии к кому-либо другому, кроме него… Абсолютный эгоизм… И ничего с годами не меняется… Если он рядом, важен только Он…