— Если государь позволит, я могу вам подарить свой набор посуды, который я использую для чаепития на природе, — я попросил Бруно поставить корзину рядом с женщиной.

Анна-Анисия посмотрела на царя и тот кивнул. Стоило её только открыть крышку и заглянуть туда, как вся её серьёзность и чопорность слетела словно маска. Царица, охая, доставала фарфоровые предметы, везде видя одну и ту же печать качества.

— И вы ездите с таким сокровищем в лес? — изумилась она, показывая мне тонкостенную чашку, — это же стоит целое состояние!

— Немало, — согласился я, — но это ещё что, был у меня сервиз, для особых случаев, который мне сам китайский император подарил, вот тот да, просто безумных денег стоил.

— Был? — внимательно посмотрел на меня Калоян.

— Да, подарил его своему компаньону, — я пожал плечами, — уж очень сильно он ему понравился. Теперь ему все гости завидуют, а у меня бы он наверняка пылился, дожидаясь возвращения из очередного путешествия.

Супруги опять обменялись странными взглядами.

— Вам не понравились наши девушки? — отставив чашку в сторону, царица вернулась к разговору со мной, — мне сказали вы не захотели, чтобы вам согрели ночью постель.

— Я священник, — улыбнулся я ей, — молитвы мне достаточно перед сном.

Калоян громко хмыкнул, но не стал ничего комментировать.

— Да и государь, если я подарил вашей супруге подарок, вы не откажите принять благодарность от меня, за оказанное гостеприимство?

— Не откажусь, — улыбнулся он.

Не требовалось даже жеста, чтобы оба оруженосца бегом бросились из зала, вызвав этим усмешки у обоих царственных особ.

— Какие у вас расторопные слуги, — улыбнулась Анна-Анисия, — нам бы таких.

— Так вы вешайте за любую провинность и не снимайте трупы пару дней и остальные станут такими же, — вежливо улыбнулся я.

Царица вздрогнула от такого метода, посмотрев на супруга.

— Боюсь у нас тогда совсем не останется слуг, — миролюбиво ответил он.

— Тут вы правы, — притворно тяжело вздохнул я, — мои тоже кончились, эти моего военачальника, и он отдал мне их скрепя сердце, зная мои методы воспитания людей.

Говоря это, я серьёзно посмотрел на царя, и он поджал губы, поняв намёк.

Вскоре вернулись два парня таща тяжеленный комплект чешуйчатых доспехов, украшенных золотом, чеканкой и драгоценными камнями. Всё настолько дорого выглядело, что у царя расширились от изумления глаза.

— Парадные доспехи последнего византийского императора, — показал я на них вилкой, — думаю они окажутся вам впору государь.

Он пытливо посмотрел на доспехи, и затем на меня.

— И какова же была судьба их прошлого носителя?

— Задушили в тюрьме, словно простолюдина, его собственные слуги, — улыбнулся я ему.

Калоян вздрогнул, и взмахнул рукой, тут же зал стал очищаться от слуг, даже жена поднялась и извинившись вышла прочь, зато внутрь вошли четверо вельмож, с письменными принадлежностями. Видя это, я отправил и своих оруженосцев обратно в мои покои.

— Я понял ваши намёки господин Витале, можете больше не продолжать, — покачал он головой, — что вы хотите? Я имею в виду Латинская империя.

— Жить мирно, — я убрал в сторону все тарелки, и столовые приборы, подперев голову руками, — но к сожалению, это не всегда возможно.

— И потому?

— Мы просим вас не привечать у себя в царстве греческих дворян, которые будут оспаривать нашу власть, — закончил я свою мысль, — ну и было бы хорошо, если бы мы закрепили это на бумаге, вместе с мирным договором. Это всё.

— И для этого вам нужно было вести за собой такое большое войско? — пристально посмотрел на меня Калоян.

— Ну а вдруг, вы бы отказались, — улыбнулся я ему, — мне тогда нужны были аргументы, чтобы вас переубедить.

— Почему вы думаете, что я соглашусь сейчас? — удивился он.

— Вы сами настояли на переговорах, — я пожал плечами, — значит война вам тоже не нужна. А это значит, что мы можем быть полезны друг другу, поэтому я теперь слушаю ваши условия.

Калоян внимательно посмотрел на подростка, который не был похож на того, каким он предстал перед ним вчера. Сегодня это был холодный, расчётливый и жестокий человек, ровно таким, каким его и описывали половцы.

— Я бы хотел, чтобы Иннокентий III признал меня королём, Болгарию — королевством, и выделил нашу церковь в отдельный патриархат, отделив его от Византийского, — медленно проговорил он, — вы, будучи близки с Папой, как думаете, насколько это возможно?

— Если прямо отсюда я сразу отправлюсь к нему, то это весьма возможно, — я практически не сомневался, что Папа, когда я ему расскажу подоплёку дела, тут же согласится, к тому же, мне всё равно нужно было в Рим, отвезти его долю.

— Вы так это уверенно говорите, — удивился он, — хотя на все наши прошлые запросы, Святой престол давал всё время уклончивые ответы.

— Это потому, что не было нужного человека, который бы объяснил напрямую Папе, как важно иметь хороших друзей неподалёку от его новых владений, — улыбнулся я.

Мой ответ поразил его.

— А что если новый византийский император, решит разорвать заключённый между нами договор? — осторожно поинтересовался он, — что на это скажет Папа?

— Он точно будет порицать императора, но этого я могу вас заверить, не случится ближайшее время. Поскольку описываемое вами событие, слишком маловероятно. Скорее уж можно предположить, что это вы его нарушите.

— Почему? — глаза Калояна сузились.

— Одним обязательным условием сделки между венецианцами и французами, на то, кто станет новым императором, было требование мирного договора с вами, — я посмотрел ему прямо в глаза, — я выступил гарантом его выполнения.

— А-а-а, поэтому послали вас, чтобы вы, используя тот же дар убеждения, что и на императоре, повлияли теперь и на меня, — понял он.

— Да, — не стал скрывать я этого, — и скажу честно, мне было бы крайне жаль убивать вас. Вы мне симпатичны.

Советники, за спиной царя заволновались, но он не обратил на это никакого внимания, задумавшись.

— Не будет большой наглостью с моей стороны, узнать о ваших дальнейших планах? — наконец прервал он затянувшуюся паузу.

— Если мы достигнем договорённостей, то я тут же отправляюсь в Рим, для выполнения свой часть сделки, — не стал скрывать я и этого, — затем у меня были планы захватить Иерусалим.

Глаза всех пяти человек стали размером с моё блюдце для чая.

— Так просто? — с иронизировал он.

— У меня есть армия, есть деньги, и есть желание, что ещё нужно для этого?

Мой вопрос поставил его в тупик, он покосился на советников, которые не смогли ему помочь.

— Давайте тогда вернёмся к договору, — решил сменить он тему, — вы ведь не против всё записать подробно?

— Я венецианец, сын своего города, — я развёл руки, — контракты у меня в крови.

Он хмыкнул и позвал советников ближе, чтобы они всё записывали.

15 марта 1204 года от Р.Х., Константинополь

Лагеря крестоносцев больше не было, на месте него было лишь вытоптанное поле с множеством выгребных ям. Так что с сотней всадников, я поспешил в город. Войско, вместе с сеньором Бароцци осталось далеко позади, поскольку я хотел быстрее попасть в Константинополь и ратифицировать договор с императором. Ну и уже подписанный экземпляр пусть доставляют Калояну официальные послы, я не гонец мотаться туда-сюда.

Сожжённый город начали восстанавливать, но было видно, что без огонька. Денег в казне так и не было, так что это влияло на всё вокруг. Не было видно городской стражи, ранее во множестве патрулирующей город, не стало музыкантов и артистов. Жители, низко опустив голову, передвигались быстрыми перебежками, старясь не попадаться на глаза рыцарям, которые чувствовали себя здесь, как хозяева. Хотя почему как? Это так и было. Несомненным плюсом происходящего было то, что никто больше не кричал обидных слов мне вслед, а если бы кто-то и осмелился, то я был уверен, что остановить мой гнев в этот раз будет просто некому.