На экране появились Эмма и маленькая Карлита. Они хихикали и придерживали одной рукой разноцветные шарфы, которые прикрывали их волосы, а в ушах качались огромные серьги. В скетче не было ни смысла, ни рифмы, но малыши были в восторге. Эмма говорила больше Карлиты, пересыпая свою речь португальскими словами, которым научилась у няни и своей подружки. Она все время прерывала Карлиту, не давая той открыть рот. Дилан подвинулся на край дивана, совершенно завороженный зрелищем. Лаура сама давно не пересматривала эту запись, и теперь ей было больно. Эмма начисто утратила всю жизнерадостность и уверенность в себе.

Пленка закончилась, Лаура нажала на перемотку. Они с Диланом сидели молча.

– Господи, – наконец заговорил он, – она же не закрывала рта.

– Такова настоящая Эмма, – сказала Лаура.

– Она была такой говорливой.

– Эмма начала говорить очень рано, – подтвердила Лаура. – Она болтала без умолку, говорила с любым, кто оказывался рядом. А если оставалась в одиночестве, то говорила сама с собой. – Ей стало грустно при воспоминании о том, какой была Эмма. – Она великолепно общалась. Каково-то ей сейчас? Каково человеку, привыкшему высказывать свои мысли, неожиданно потерять возможность говорить? Как она это выносит? Ее болтовня сводила с ума и меня, и Рэя, но сейчас я отдала бы все на свете, только бы снова услышать ее голос.

Дилан смотрел на погасший экран. Он судорожно глотнул, и Лауре показалось, что он сейчас расплачется. У нее самой глаза щипало от слез.

– Я чувствую себя совершенно беспомощным, – Дилан не сумел скрыть своего разочарования.

В его голосе Лаура услышала нотки отчаяния и побоялась, что он сдастся.

– Ты будешь приезжать к ней? – спросила она.

– Конечно. Обещаю тебе, Лаура. Я буду с вами. – Его лицо было серьезным, и Лаура поняла, что он говорит правду. – Я столько потерял, потому что не знал ее раньше.

– Ты сердишься на меня за то, что я не сказала тебе о ней?

– Нет, я не сержусь. Я не готов был стать отцом для Эммы. В то время я пребывал не в лучшей форме.

Лаура вздохнула и откинулась на спинку кресла.

– В последние дни я все больше ощущаю себя детективом. Люди, которых я любила, становятся для меня загадками. Я не понимаю, что творится в голове у Эммы, да еще эта женщина… – Она махнула рукой. Зачем углубляться во все это?

– Какая женщина? – спросил Дилан.

– Это долгая история, – вздохнула Лаура.

– Я никуда не спешу. – Он поудобнее уселся на диване, приготовившись слушать.

Лаура рассказала ему о смерти отца и его неожиданной просьбе, о своих визитах к Саре Толли и своей неспособности понять, что связывало эту женщину с ее отцом. Она не забыла и о странных письмах, показала Дилану последнее послание.

– «Потеря памяти может быть благословением», – прочитала Лаура вслух. – «Сара ничего для вас не значит. Не ездите к ней больше». – И снова мороз пробежал у нее по коже.

– Странно, – Дилан подался к ней. – У этой женщины нет семьи?

– Мой отец сказал, что нет. Служащая в доме престарелых подтвердила, что до меня ее никто не навещал.

– И ты не нашла никакой связи между ней и твоим отцом?

Лаура покачала головой.

– Может быть, они были любовниками?

– Такое возможно, я полагаю. Моя мать умерла, когда мне было семь, и, насколько я знаю, у отца никогда не было «подружки», хотя были друзья женского пола. Но если он и встречался с Сарой, то мне об этом ничего не известно. Сара ничего не помнит и никого не узнает.

– Твой отец определенно с кем-то встречался, – убежденно сказал Дилан. – Мужчины не могут жить только хлебом насущным.

Она улыбнулась.

– Полагаю, что нет. Но я не замечала этого.

– А если Сара помнит, но по какой-то причине не говорит тебе?

Это не приходило Лауре в голову.

– Думаю, это возможно.

– Допустим, твой отец когда-то был ее любовником. Может быть, кто-то не хочет, чтобы ты узнала об этом, и поэтому присылает тебе эти письма.

– Как-то нелепо, не находишь?

– Вероятно, ты права, – согласился Дилан. Он посмотрел в окно. – Ночь сегодня ясная. Ты говорила, у тебя есть телескоп?

– Это все равно что спрашивать, есть ли у тебя шар, – рассмеялась Лаура. Она посмотрела на часы. – Хочешь увидеть мою последнюю комету?

Они поднялись наверх в ее импровизированную обсерваторию. Дилан остановился на пороге.

– Вот это да! – воскликнул он, смотря в небо сквозь прозрачный потолок. – Невероятно!

Лаура открыла дверь, ведущую на галерею.

– Мы вывезем телескоп сюда, раз дождя не предвидится, хорошо? – Она осторожно выкатила телескоп на галерею и установила его с северной стороны дома.

– Феноменальные декорации, – присвистнул Дилан.

– Надо дать глазам привыкнуть к темноте, – сказала Лаура.

Она отрегулировала телескоп, отлично зная, где именно появится ее комета. Через несколько минут она посмотрела в окуляр, увидела маленький яркий объект, обещавший превратиться в нечто невероятное при приближении к Земле.

– Взгляни, – предложила она Дилану.

Он склонился к телескопу.

– Видишь это шаровое скопление в правой части поля? – спросила она.

Он рассмеялся.

– Да, конечно. А что такое шаровое скопление? Ага, вот эта белая масса, да?

– Верно. Сразу слева от нее, в самой середине поля, маленький пушистый шарик. Видишь его?

— Да. Это комета?

– Точно.

– Но у нее нет хвоста.

– Его пока не видно, но я надеюсь, что к следующему лету у нее появится потрясающий длинный хвост.

– Комета будет такой же большой, как комета Хэйла-Боппа?

– Полагаю, что больше. Пока еще рано давать точные оценки.

Дилан молча продолжал смотреть в темное небо, и Лаура решилась задать ему вопрос, который почему-то не давал ей покоя.

– Ты был женат? – Ей казалось странным, что сорокалетний мужчина оставался холостяком. – В кабинете Хизер ты так решительно заявил о том, что свободен.

– Нет, я не был женат. – Дилан не отрывался от телескопа. – Много лет я жил с женщиной, но это длинная и печальная история. Так что теперь я в некотором смысле с подозрением отношусь к любым обязательствам.

– Из-за этой длинной и печальной истории?

– Большей частью.

– Ты сказал, что готов постоянно общаться с Эммой.

– Это совсем другое дело. – Дилан отошел от телескопа и посмотрел на Лауру. – Она моя дочь.

Эти слова взволновали ее сильнее, чем она ожидала. Лаура больше не чувствовала себя такой одинокой.

Они провели полночи, рассматривая звезды в телескоп. Для Лауры это был первый раз после смерти Рэя. Ночь наедине со звездами с некоторых пор перестала казаться ей таинственной. Ее увлечение астрономией сделало Рэя несчастным. Но в этот вечер к ней вернулись радость и предвкушение открытия, которые взрастил в ней отец. Объясняя то или иное явление Дилану, она слышала, как уверенно, живо звучит ее голос. Только небо она понимала, лишь на него могла рассчитывать, когда все остальное в ее жизни стало для нее непонятным.

—Это часы? – недоуменно спросила Сара.

– Это часы и календарь, – объяснила Лаура, довольная своей покупкой. Она вешала пластиковый прямоугольник на стену в кухне Сары, а пожилая женщина наблюдала за ней, совершенно сбитая с толку. Устройство оказалось довольно внушительным. Правую его часть занимали часы с крупными черными цифрами. Слева располагались название месяца, число и день недели.

– Вам достаточно каждое утро нажать вот на эту кнопку, чтобы дата поменялась, – сказала Лаура, нажимая на нее. – Видите? Я поставлю сегодняшнее число и день недели. Видите эту надпись? Среда. Если вы будете нажимать кнопку каждое утро, то будете знать, когда наступит среда и я к вам приеду. Мы пойдем с вами гулять, а если будет дождь, как на прошлой неделе, я привезу кассету с фильмом.

День ее предыдущего визита оказался дождливым и ветреным, поэтому Лаура взяла напрокат кассету с «Африканской королевой», вспомнив, что Сара упоминала этот фильм в связи со своим романом с Джо Толли. Сара явно наслаждалась просмотром, хотя самой Лауре больше хотелось поговорить.