– Но что вы имеете в виду, когда говорите о методах контроля над сознанием? – спросила она. – Это программа управления психикой? Электрошок? Изолятор?

– Мы исследуем все эти методики и используем некоторые наркотики.

– ЛСД.

– Да, среди прочих, – мистер Д. со вздохом откинулся на спинку кресла. – Я и так сказал вам слишком много, Сара. Для вашего же блага вам лучше было бы ничего не знать. Но мы с мистером Пальмиенто решили, что вы заслуживаете того, чтобы узнать правду.

– А кто разрешил эти… эксперименты? – задала еще один вопрос Сара.

– Правительство Соединенных Штатов, – ответил мистер Д. – Честно говоря, если бы вы пошли в ФБР или ЦРУ и рассказали о том, что увидели в этой клинике, вы бы только подтвердили то, что им и без того известно. Они финансируют некоторые программы.

– Финансируют?!

– Да, но этот факт должен остаться между нами, Сара, – сказал мистер Д., – только доктор Пальмиенто и я, а теперь еще и вы, знаем об источниках наших средств.

– Но это ужасно, – прошептала Сара. – Вы экспериментируете на пациентах, которые ни о чем не догадываются.

– Только те пациенты, которые неизлечимы, подвергались высшей степени воздействия, – возразил мистер Д.

– Я все равно считаю это неправильным, – не согласилась с ним Сара. – Я думаю, кто-то должен рассказать всем о том, что здесь творится.

– И уничтожить отлично продуманную программу? – наконец подал голос доктор Пальмиенто. – Программу, санкционированную правительством и предназначенную для того, чтобы разрабатывать методы противодействия коммунистической угрозе?

– Джо оказался помехой вашим грандиозным планам? – спросила Сара. – Он узнал слишком много. Вам требовалось заткнуть ему рот.

– Это ложь! – воскликнул доктор Пальмиенто. – Джо был болен.

Сара поняла, что никогда не заставит его признаться. Доктор Пальмиенто оставался всеми уважаемым гением, получающим награды. А она была всего лишь обманутой женой с неустойчивой, хрупкой психикой.

– Я рассказал вам обо всем, чтобы вы поняли, что мы делаем, Сара. И это не случайно, – снова заговорил мистер Д. – Вы нужны нам. Мы хотим сохранить вас в нашей команде. Мы знаем, что вам необходимо время, чтобы пережить то, что случилось с вашим мужем. Но вы самая лучшая медсестра третьего отделения, если говорить откровенно, и вы можете нам помочь. Я уверен, что вы сумеете понять всю важность проводимых нами исследований.

Сара встала.

– Я не желаю иметь ничего общего ни с вашими так называемыми исследованиями, ни с вами, ни с «Сент-Маргарет», – заявила она. – Вы уничтожили моего мужа, а теперь хотите, чтобы я помогала вам? Никогда!

– Сейчас вы не способны мыслить здраво, – в голосе мистера Д. звучало искреннее сочувствие. – Это понятно. Прошу вас, обдумайте то, что мы вам сказали. Это вопрос национальной…

– Я вам не верю, – оборвала его Сара. – Это свободная страна. Мы не убиваем наших граждан ради национальной безопасности. Я ни на секунду не поверила в то, что наше правительство санкционировало весь этот ужас. Можете быть уверены: как только я выйду отсюда, я пойду… пойду к властям и расскажу им обо всем. – Она направилась к двери.

– Одну минуту, миссис Толли, – ее остановил угрожающий голос Пальмиенто. Он медленно встал, пригвождая ее взглядом к стене.

Сара закрыла глаза, чтобы не видеть этого. Она не ошиблась на его счет при их первой встрече. Этот человек безумен.

– В чем дело? – спросила она.

– У вас ведь есть маленькая дочка, верно? – Он говорил, как инквизитор, не скрывая своего гнева. – Вы же не хотите, чтобы она повторила судьбу вашего мужа? Или испытала нечто худшее?

Сара задохнулась.

– Это пустая угроза, – ее голос дрожал.

– Я не разбрасываюсь пустыми угрозами, – предупредил ее Пальмиенто. – Я вижу проблему и решаю ее. Ваш муж Джозеф Толли стал проблемой. Я решил ее очень быстро, не правда ли?

Мистер Д. встал между ними.

– Я не думаю, что надо угрожать миссис Толли. – Он явно пытался успокоить их обоих. Сара впервые подумала о том, что молодой психолог может не во всем поддерживать этого гения бесчеловечности.

– Полагаю, что надо, – не сдавался Пальмиенто. – Если миссис Толли поймет, насколько серьезными могут быть последствия ее откровений о нашей работе где бы то ни было, все будет отлично. Тогда мы сможем отпустить ее. Но она явно не понимает всей серьезности ситуации. Итак, я повторяю вам, миссис Толли: держите рот на замке, и ничего плохого не случится ни с вами, ни с вашим ребенком. Произнесите хоть одно слово, и другие люди, более могущественные, чем я, позаботятся о том, чтобы вы замолчали навсегда. Вы меня поняли?

Сара промолчала. У нее подкашивались ноги. Доктор Пальмиенто подошел к ней.

– Вы меня поняли? – повторил он. – Поклянитесь нам, что все, услышанное вами об экспериментах в «Сент-Маргарет», останется в этих стенах.

Она отвернулась, чтобы спрятаться от его взгляда.

– Клянусь, – еле слышно сказала Сара, пятясь к двери.

А потом она побежала прочь от этого кабинета, подальше от «Сент-Маргарет», надеясь, что ее нога никогда больше не переступит порог этого замка ужасов.

Когда Лаура вернулась от Сары, на ее автоответчике оказалось длинное сообщение от Бекки Рид. Лаура прислонилась к рабочему столу на кухне и стала слушать.

– Простите, что беспокою вас в выходные, – говорила Бекки, – но это не может ждать. Мы наметили даты вашего участия в двух местных ток-шоу, а также – только не падайте – в шоу Опры. Это просто великолепно. Я уверена, что вы понимаете. Это шоу пройдет не раньше ноября, когда «Стыдно!» появится в продаже, но запись будет в конце следующего месяца. Поэтому нам необходимо знать сейчас, будете ли вы в них участвовать.

Искренне надеемся, что вы не откажетесь. – Бекки оставила номер домашнего телефона и попросила «перезвонить немедленно».

Все еще встревоженная тем, что она услышала от Сары, Лаура рассеянно слушала сообщение. Стены кухни смыкались вокруг нее. Меньше всего на свете ей хотелось рассуждать о работе Рэя с бездомными.

Она позвонила Стюарту в Коннектикут и рассказала о сообщении от Бекки.

– Шоу Опры – это фантастика! – восторженно выдохнул Стюарт.

– Запись пройдет в конце сентября, – сказала Лаура. – Это очень быстро.

– У тебя еще месяц впереди. – Стюарт помолчал. – Лаура, почему это тебя не радует?

– Я не хочу выступать в шоу, – искренне объяснила Лаура. – Может быть, ты мог бы это сделать?

Стюарт долго не отвечал.

– Слова брата не будут иметь такого веса, как рассказ жены, – наконец сказал он. – Кроме того, ты уже знаменита благодаря своим кометам. В чем, черт побери, проблема? – Стюарт обычно не ругался, и Лаура поняла, что он очень недоволен.

– Не знаю, Стю. Мне так тяжело. – Лаура посмотрела за окно. Листья на деревьях уже начали кое-где желтеть и краснеть, хотя был только конец августа. – Эмма по-прежнему не говорит, она снова прячется под мебелью. – Это произошло всего лишь раз, и Лауре стало стыдно, что она прикрывается поведением дочери. – Я пытаюсь наладить отношения между ней и ее настоящим отцом и…

– Уже? – перебил ее Стюарт. – Так рано?

– Прошло восемь месяцев, Стю. – Лаура объяснила, почему Дилан вошел в их жизнь.

– Мне все равно кажется, что это произошло слишком рано, – Стюарт стоял на своем. – Ты уверена, что так лучше для Эммы?

Нет, Лаура не была в этом уверена, но она поступила именно так и слишком устала, чтобы защищать свою точку зрения.

– Он милый человек, – сказала она. – Психотерапевт считает, что это правильно.

– По твоему голосу чувствуется, что ты очень огорчена, Лори.

– Я только что вернулась от Сары. Ты помнишь, отец просил меня навестить эту женщину. Она рассказала мне кое-что, и это не дает мне покоя.

– Что это за «кое-что»? Лаура вздохнула:

– Мне не хочется все это снова пересказывать, поверь.

– Может быть, тебе будет лучше, если ты поговоришь об этом со мной.