— Вижу, бдительные Саантирцы уже начали очищать город от Галафейских шпионов, — сухо констатировал Нуаркх.

— Для Вика начинается период плодотворного творчества, — запинаясь, пробормотала Хати и посмотрела на тоннельника снизу вверх:

— Слишком роскошная мантия для простого солдата подземных троп, — девушка крупно задрожала от смеха, который с трудом протискивающегося сквозь запрокинутое горло. После разгромной победы над Сидром и Ориекским золотым, Хати принялась за собственные запасы, — вику всегда нравились традиционные Урбские узоры. Мы не могли не воспользоваться твоей беспомощностью.

— Выгодно подчеркивает мою складную фигуру, — безразлично пожав плечами, прощелкал Нуаркх и закончил наматывать маску-переводчик. Перила заскрипели от напряжения, когда он тяжело на них навалился. Хати проводила его взглядом помутненных глаз и, хихикнув, спросила:

— У меня есть один пикантный вопрос… а как вы на Урбе размножаетесь? У тебя… там только костяная пластинка.

— Радует, что вы оказались недостаточно настойчивыми, чтобы отыскать полость с молокой, — отозвался Нуаркх, коротко присвистнул от смеха, — когда королева готова нести детей, ее брюшко раздувается до огромных размеров, а по бокам появляются несколько кармашков. Избранные мужчины одновременно прокалывают пленки кармашков жвалами или пальцами…

— Очень романтично, — резко воздев руки, Хати оборвала тоннельника.

— Даже не думай это зарисовывать! — прикрикнула она и звонко хлопнула Викковаро по руке, потянувшейся к блокноту.

— Более романтично, нежели использовать акт размножения подобно алкоголю и вкусной пище, а затем обращаться к отрекшимся от Нара детям, чтобы извлечь результат сего акта, — Нуаркх пристально наблюдал за тем, как брови Хати на мгновенье насупились. Викковаро попытался резко обернуться и встать.

— Ты же не думал, что он это не упомянет? — Хати нежно обняла Вика за плечо, и успокоила поцелуем в шею, — ему обязательно надо быть полным подонком.

— Надеюсь, ты достаточно хорошо чувствуешь себя, чтобы дать нам небольшую передышку от своего общества? — поинтересовалась Хати огрубевшим тоном с плохо скрываемыми нотками неприязни.

— Вполне. Планировал наведаться к наемникам Пяти Копий, — улыбнулся Нуаркх. Выдержав паузу и задумчиво закатив глаз, он дополнил, — завтрак, впрочем, не помешает.

— Могу помочь только советом, — ехидно мягким тоном отказалась Хати, — удели внимание национальной кухне.

Так Нуаркх и поступил, наткнувшись на приличную мясную лавку в нескольких кварталах от особняка. Не обращая внимания на навязчивую боль и почти не опираясь на трость, тоннельник бодро шагал по высеченной в отвесной скале улице, смакуя острую кровяную колбаску и недолговечную утреннюю прохладу. Над изрезанной вершиной восточного утеса, вспаханного террасами района чужеземцев, вспыхнуло пурпурное марево. Первые лучи солнца пронзили пелену раскаленных облаков, протиснулись между резными периллами и легли на мрачные лица прохожих. Видимо ночные беспорядки и мольбы о помощи испортили их ночной сон. Резкую смену настроения отражали и разбитые окна домов, выполненных в опрятном стеле Надоблачных Аллодов.

Пять Копий — крупная и преуспевающая организация, почти монополист в сферах выбивания долгов, охоты за головами и охраны богачей. Но даже они не были настолько расточительны, чтобы арендовать центральный квартал Саантира. Наемники ограничились бастионом, пронзающим три верхних уровня ремесленного района. Шагая вдоль перилл, Нуаркх изучал бочкообразный бок крепости, который нависал над лабиринтом Саантирских улиц. Стены из подогнанных гранитных блоков раздели на три уровня полосы изящной гравировки, посвященные горизонтам Четырех Миров и их Перекрестка. Горизонт Сина составляли алые и лазурные Пики, возвышавшиеся над непроходимой пестрой чащей. Скалам не уступали в высоте исполинские деревья, умещавшие на ветках города. Урб был бесконечной грядой обсидиановых пиков с аквамариновыми жилками. Недра острых зубцов пронизывали тоннели богатые сверкающими Слезами. Уровнем ниже парящие суда скользили между водяными потоками Арга. В пучинах могучих течений воображение дорисовывало незримые исполинские силуэты. Хинарин разделяла розоватая пелена пушистых облаков, выполненных из мрамора. Над ней вздымались узнаваемые панорамы Фенкриса, Галафея и Аркефаля, а также парили корабли и птицы. Пышные облака зиждились на мощных стенах городов-государств, нависавших над разноцветными барханами по которым плелись цепи караванов. Фреска, изображавшая Перекресток, вилась спиралью по куполу крыши.

Бастион неприветливо уставился на Нуаркха рядами зарешёченных арочных окон. Густой звериный аромат просачивался сквозь плотные занавески, отмеченные следами когтей и зубов. На закрытых вратах из кипящего Синского дерева развевались сизые флаги, украшенные темными контурами вихрящихся туч. К дереву их пригвождали круглые металлические печати с соединенными копейными наконечниками. Фонари подчеркивали яркими бликами рельеф стальных гербов, а также бугристые шрамы на остром лице синита, который сторожил врата вместе с ручным иглошерстом.

Синит изнывал от Саантирской жары и сбривал голубую с сиреневыми крапинками шерсть. Лезвия щадили только уложенный на бок ирокез и иссиня-черные усы, напомаженные блестящей пудрой. Под опрятной гербовой накидкой позвякивали мелкие чешуйки доспеха, который был распахнут на взмокшей груди. Сквозь короткую щетину обнаженных предплечий бледнела кожа, собравшаяся складками на массивных мускулах и узловатых венах. Наемник вольготно расположился на сложенных кольцах собственного хвоста, скрываясь от вездесущих солнечных лучей за высоким щитом. Синит водил охлаждающим жезлом над матерым иглошерстом, который растянулся в тени и тяжело сопел.

Существо жадно глодало ледяную глыбу гибкой пастью, напоминавшей вытянутый цветочный бутон с четырьмя лепестками. Крестообразный разрез зубастой челюсти исчезал в жесткой шерсти груди и мускулистых плеч. Среди красных волосков торчали изогнутые иглы, соединенные с ядовитыми подкожными железами. Задней конечностью иглошерста был хвост, разветвляющийся дюжинами когтистых щупалец. Цепкие отростки лениво шуршали по полу. Мощные плечи перетекали в четыре когтистые лапы, две из которых обнимали наемника за кончик хвоста.

Когда Нуаркха подошел на сотню шагов, иглошерст почувствовал пришельца, несмотря на отсутствие глаз. На кончиках предупредительно задрожавших игл вздулись капли мутного яда. Стражник успокаивающе похлопал закипающего зверя по разгоряченной челюсти и продолжил ворковать с Синитками, которые выглядывали из окна на противоположной стороне улицы. Несмотря на неспокойную ночь, все трое были в приподнятом настроении.

— Зверства не умерили ваш аппетит? — поинтересовался Нуаркх, распознавший глубоко непристойную природу мелодичных синских речей.

— Что бы ты понимал, костяшка, — ответил стражник, подергивая длинными надбровными вибрисами, — ваша кровь холоднее Аргийского океана.

Обворожительно сверкнув желтоватыми клыками, наемник помахал девушкам кончиком хвоста. Синитки, кокетливо хихикая, исчезли в оконном проеме, наемник повернулся к тоннельнику и оскалился в кривой полуулыбке.

— Если не макияж, выглядел бы сурово, — синит скользнул взглядом по высокому силуэту Нуаркха, — пришел вступить в гильдию?

— Избиение должников и лобзание задниц не самые мои сильные стороны, — яд, содержащийся в словах тоннельник, частично остановила маска-переводчик, — Я здесь, чтобы заключить контракт.

— Хочешь, чтобы мы позаботились о твоем кошельке или о седалище? — вздувающиеся мускулы разглаживали морщины на шее наемника синхронно с лающими смешками.

— Не хочу тебя огорчать, но мне нужны спутники в одном многообещающем, хотя и опасном, приключении.

— Обычно я сразу прогоняю тех, кто предлагает подобные авантюры. Но ты похож на приземлённого тоннельника, — наемник задумчиво почесал широкий подбородок, усеянный колючей щетиной, — в любом случае, я не могу тебя впустить. Посетителям лучше не оказываться за этой дверью. Спустись на два уровня и войди через главные врата.