Так как еще немного нефти должны были доставить танкеры, находящиеся в пути, решили, что временные отключения электроэнергии будут отложены до второй недели мая. Затем, на начальном этапе, электроэнергию предполагалось отключать на три часа каждый день, после чего могли быть приняты более драконовские меры.

Но было понятно, что даже первые отключения электроэнергии станут разрушительными и нанесут ущерб экономике штата. Ним знал, насколько мрачной выглядела ситуация. Это знали и все остальные, кто был напрямую с этим связан. Но общественность, полагал Ним, еще не уловила или не захотела уловить всю трагичность происходящего.

В соответствии с обязанностями Нима по планированию и его восстановлением в роли общественного представителя компании от него требовались обзор и объяснение текущих событий.

Выполнение двух этих обязанностей одновременно он счел непосильным и заявил Терезе Ван Бэрен:

— Ладно, я возьму на себя важные события, но тебе придется использовать своих людей для мелочей.

Она ответила согласием.

На следующий день вице-президент по связям с общественностью появилась в кабинете Нима:

— Есть дневная телевизионная программа под названием “Перерыв на обед”.

— Ты, может быть, не поверишь, Тесе, — сказал он, — но я никогда не смотрел ее.

— Да, да, очень забавно. Но не торопись отбрасывать дневное телевидение. Существует миллион домохозяек, которые его смотрят, и завтра эта программа хочет рассказать об энергетическом кризисе.

— С моей помощью, я предполагаю.

— Естественно, — подтвердила Ван Бэрен. — Кто сделает это лучше?

Ним усмехнулся:

— Ладно, но и я тебя попрошу кое о чем. Все телевизионные станции специализируются на трате времени. Они просят прийти пораньше, затем держат тебя целую вечность. Ты знаешь, как я занят, так что постарайся договориться, чтобы хоть раз все было быстро: пришел — ушел.

— Я сама пойду с тобой, — сказала Ван Бэрен. — И я добьюсь этого. Обещаю.

Как оказалось потом, обещание не было выполнено. “Перерыв на обед” была часовая передача, которая выходила в эфир в полдень. Ван Бэрен и Ним прибыли на телевизионную студию в 11.50. В фойе их встретила молодая женщина — ассистент программы. Как и многие, кто работает на телевидении, она была одета и выглядела так, будто неделю назад закончила школу. У нее был стандартный значок ее конторы, и очки она носила чуть не на макушке.

— О да, мистер Голдман! Вы будете в конце, без десяти час.

— Эй, минутку! — запротестовала Ван Бэрен. — Меня заверили, что мистер Голдман будет в начале передачи. Он — один из наших ответственных сотрудников, и его время очень дорого, особенно сейчас.

— Я знаю, — ассистент программы сладко улыбнулась. — Но режиссер изменил свое мнение. Тема мистера Голдмана достаточно тяжела. Она может подавить нашу аудиторию.

— Они и должны быть подавлены, — сказал Ним.

— Если они будут подавлены и затем выключат телевизоры, наша программа на этом закончится, — твердо сказала молодая женщина. — Может быть, вы хотите побыть на съемочной площадке, пока ждете? Тогда вы сможете посмотреть остальную часть передачи.

Ван Бэрен посмотрела на Нима и подняла вверх руки в знак бессилия.

Смирившийся, понимая, как много срочных дел он мог бы сделать за это потерянное время, он сказал ей:

— Ладно.

Ассистент программы, которая уже много раз разыгрывала такую сцену, сказала:

— Пойдемте со мной, пожалуйста.

Студийная площадка, расцвеченная и ярко освещенная, должна была выглядеть как жилая комната. В центре ее находился светло-оранжевый диван, на котором сидели двое постоянных ведущих, Джерри и Джин — молодые, живые, приятные люди. Три телевизионные камеры просматривали площадку, находясь в полукруге перед ней. Гости по одному присоединялись к ведущим под ярким светом.

Первые десять минут передачи были посвящены танцующему медведю из гастролирующего цирка, потом семидесятилетняя бабушка, приехавшая из Чикаго на роликовых коньках, заняла его место.

— Я износила пять пар, — похвасталась она. — Я была бы здесь раньше, если бы полиция разрешила мне пользоваться магистралями, соединяющими штаты.

Ее сменил “домашний доктор”.

— Он выступает каждый день и имеет огромную популярность, — сообщила шепотом ассистент программы. — Люди специально включают телевизоры, вот почему, когда вы идете вслед за ним, вас будут слушать.

Седеющая знаменитость в свои пятьдесят лет был хорошим актером, владеющим всеми телевизионными приемами, включая обезоруживающую улыбку. Он знал, когда предстать заботливым исцелителем и в какой момент показать упрощенную схему желудка.

— Мы поговорим сегодня, — сообщил он невидимой аудитории, — о запорах.

Ним зачарованно смотрел и слушал.

— …Многие люди напрасно беспокоятся. Чего не следует делать, так это принимать слабительное. Ежегодно их продается на миллионы долларов. Эти деньги выброшены на ветер, а многие препараты наносят вред вашему здоровью… Большинство запоров — плод воображения. Ежедневный стул может быть бесполезным фетишем… Пусть ваш естественный процесс идет своим ходом. Для некоторых является нормальным стул два раза в неделю. Будьте терпеливы, подождите…

Настоящая проблема в том, что некоторые люди не внимают сразу зову природы. Они заняты, они откладывают. Это — плохо. Организм расхолаживается, устает от стараний… Ешьте более грубую пищу, пейте больше воды… Ван Бэрен наклонилась к нему:

— О Боже, Ним! Прошу прощения.

Он мягко подбодрил ее:

— Не надо. Этого не миновать. Я только надеюсь, что мой запал не пройдет.

Доктора сменила реклама. Ассистент взяла Нима за руну:

— Ваша очередь, мистер Голдман, — она проводила его к центру площадки и усадила.

Пока продолжалась реклама, Ним и ведущие обменялись рукопожатиями. Джерри, нахмурившись, предупредил его:

— Вы последний. Времени у нас не много, так что отвечайте коротко. — Он принял листок с записями у рабочего сцены, затем, растянув губы в улыбке, повернулся к камере. — Наш последний на сегодня гость знает очень много об электричестве и нефти. Он…

После представления Джин четко спросила Нима:

— У нас действительно будут перебои с электроэнергией или это просто очередная паника по поводу того, что в конце концов так и не произойдет?

— Это не просто паника, и это произойдет. (“Вы хотели коротких ответов, — подумал Ним, — вот вам”.) Джерри посматривал в листок, который ему дали:

— Об этой вероятной нехватке нефти…

Ним быстро перебил:

— Она реальна.

Ведущий широко улыбнулся:

— Мы позволим вам справиться с ней. — Он вернулся к своим записям. — В любом случае, разве в последнее время у нас в Калифорнии не было избытка нефти? Нефть поступает с Аляски по трубопроводу.

— Были некоторые временные излишки, — согласился Ним. — Но теперь, когда вся страна отчаянно нуждается в нефти, любой излишек быстро исчезнет.

— Это может показаться эгоистичным, — сказала Джин, — но разве мы не можем доставить эту нефть с Аляски в Калифорнию?

— Нет, — Ним покачал головой. — Федеральное правительство контролирует это. У него уже есть программа распределения. Каждый штат, каждый город в стране давит на Вашингтон, требуя своей доли. Всем не достанется помногу, когда имеющаяся в стране нефть будет распределена.

— Я понимаю, — сказал Джерри, снова сверившись со своими записями, — “Голден стейт пауэр энд лайт” имеет тридцатидневный запас нефти. Кажется, это совсем неплохо.

— Эта цифра верна в определенном смысле, — подтвердил Ним, — и все же она лишь приблизительная. Во-первых, невозможно использовать всю нефть до дна каждого резервуара. Во-вторых, нефть не всегда там, где она нужна больше. Одна генераторная установка может оказаться без нефти, а другая имеет запасы, достаточные для нескольких дней, но возможности перевозки больших количеств нефти ограниченны. Тридцать дней нам не продержаться, двадцать пять — это уже более реалистично.