Я бросила все и помчалась искать Дарина. Это была не смешная шутка. Мне потом влетело за пропуск Турнира, за плохую успеваемость и в купе ко всему за неуважение к школьным традициям. Поэтому, кто и что представлял из домашних разработок на втором этапе, я не помнила.
Если предположить, что Айша не соврала, и Хейли действительно улучшил таблетку восстановления, то мне нужно что-то выдающееся. Что-то, что позволит раз и навсегда заткнуть рты тех, кто говорит о Блау.
При этом я не должна выходить за рамки школьной программы, иначе разрыв в знаниях будет слишком большим. Все знают, что меня большую часть времени учил Светлый, а алхимики из них не особенно выдающиеся.
Прошлый раз судей на Турнире было четверо – Садо, мистрис Айрель, третий заместитель Легата, и Наставник по алхимии. Сейчас добавился Таджо. Интересно, судить будут впятером, или кого–то выкинут. Если да, то кого?
Голосовать на каждом этапе имеют право все судьи, ровно по одному голосу. Единственный судья профильного направления имеет три голоса и право вето. Раздел искусства прошлый раз оценивал приглашенный поэт–менестрель из Столицы, небезызвестный Садо.
Хвала Великому, я не состязаюсь в искусствах. Этот щеголеватый напыщенный хлюст, пописывающий трогательные вирши, точно сразу выкинул бы меня из соревнований. В Столице процветал культ андрогинной культуры – девушки, похожие на стройных мальчиков; юноши, похожие на красивых девушек, когда одно не отличить от другого. Подчеркнутая женственность в линиях и формах.
То, что Садо одинаково любил и мальчиков и девочек, в Столице знали доподлинно все. Если Садо будет голосовать, значит эликсир должен ему понравиться, это должно быть что-то, что может оценить развращенная столичная знать.
Значит, вычеркиваем все составы, связанные с улучшением свойств военных материалов – не поймет и не оценит.
Мистрис Айрель одна из преподавателей в кернской Академии, участвует, чтобы выявить талантливых учеников. Если все хорошие саженцы отправлять в столичный Предел, нам не останется ничего. Ее задачи – найти и удержать, уговорить, предоставив лучшие условия обучения. Что же она преподает… чароплетение, руны, или артефакторику. Я не помнила. Зато я знала, что нее бессрочный контракт с кернской Больницей, значит, она сможет оценить любые медицинские новинки. С мистрис Айрель Хейли повезло.
Третий заместитель Легата – из Тиров, побочная ветвь, разбавленная кровь, но ведь Тир. Потенциально, этот судья должен благоволить ко мне, если ему спустили высочайшую родовую директиву. Если только Тиры не передумали насчет игры с Блау. Если Кантор тоже выбрал алхимию, то тут я заведомо проигрываю. Беспристрастность беспристрастностью, но никто не поймет, если он не отдаст предпочтение Роду. Хотя, если они решили поиграть в справедливость и убедить публику, что даже в такой мелочи будут придерживаться духа истины, то Тир может специально обойти Кантора, отдав предпочтение другому кандидату.
Ладно, будем исходить из того, что Тир – военный, значит нужно взять что-то, что оценят военные. Военный, медик, алхимик и … псаков поэт. И Таджо. Псаков Таджо.
Если я хочу выиграть, то мой состав должен понравиться всем без исключения. Как же это сложно, Великий!
В дверь лаборатории постучали – три коротких, два длинных – Ликас. Приятное разнообразие, что хоть кто-то спрашивает разрешение войти.
– Мастер, – я поспешила открыть дверь лично. Без Ликаса в поместье было пусто, я успела сильно соскучиться за эти несколько дней.
– Мисси, – он склонил голову и приложил кулак к груди, приветствуя.
– Смотри, – я почти тащила его за рукав, чтобы показать мою алхимическую прелесть. – Три уровня регулировки мощности, четыре кристалла, возможность работать в автономном режиме… Разве не хороша?
– Хороша, – Ликас негромко рассмеялся, глядя на меня. – Очень хороша.
– Чай остыл, я позову Нэнс...
– Не надо, я был у Маги. Сегодня отличные пирожки с яблоками, – он подмигнул и устроился за одним из лабораторных столов.
– Ликас, что произошло тогда утром у конюшен? – я устроилась рядом и аккуратно расправила юбки.
– Ничего, – мастер равнодушно пожал широкими плечами.
– Именно из–за этого ничего тебя отправили на границу?
– Именно, – снова равнодушное пожатие плеч. – И я вызвался сам.
– Ничего не понимаю, – я потерла виски. – Я уснула в конюшне, был конфликт с Аксом…
– Я вызвался сам. Ваш брат… сир Аксель, пока не всегда видит границы. Это со временем пройдет. Ситуацию нельзя было решить другим способом… в поместье слишком много аллари.
– Ликас, – я засмеялась, – думаю, для Акса даже все служащие в поместье не представляли бы угрозы, – с его уровнем силы и Гласом.
– Вы все склонны недооценивать аллари, госпожа, – голос Наставника звучал очень сухо, с едва слышной усмешкой. – Скажите, вы слышали, чтобы аллари участвовали в военных конфликтах?
– Вы служите в нашем гарнизоне. Пинки и другие, значит при необходимости…
– У нас другой контракт. Ни одна из должностей не является военной. При возникновении конфликта гражданские гарнизона отправляются в тыл.
– Ликас, – я фыркнула, – мой отряд, два отряда, целиком состоят из аларийцев… из аллари, – поправилась я поспешно.
– Только у вас, мисси. Больше вы не найдете ни один Род в Империи. Мы занимаем самые низшие должности, беремся за любую грязную работу, от которой отказываются владеющие искрой силы. Мы везде и нигде.
Я подумала, вспоминая. В шестнадцатом аллари действительно было очень мало, можно пересчитать по пальцам одной руки. Кухарка, несколько плотников, служанка…и никого из легионеров.
– И? – я не поняла, к чему вел Наставник.
– При прямом столкновении ваш брат проиграл бы, мисси. Проиграл на своей территории, в своем поместье, перед своими людьми, которыми ему потом пришлось бы управлять.
– Бред, – я мотнула головой. Псакова чушь. – Ликас, это невозможно, у Акса…
– Мисси, вы пока не понимаете, – он прикрыл глаза. – Просто не понимаете.
– Так объясни, Ликас. Я могу понять, если мне объясняют.
– Пока не время, мисси. Вы увидите сами.
– Не время, сами, Ликас, меня задолбали эти псаковы тайны, – я начала вспыхивать, как факел, и запястья отозвались тянущей болью – наручи опять сработали.
– Ш–ш–ш–ш…, – мастер приложил палец к моим губам и, сузив глаза, что–то очень серьезно изучал на моем лице. Тут выросли цветы? – Я обещаю. Слово аллари, я покажу все в свое время.
Я отрицательно замотала головой.
– Личная клятва, мисси. Так вас устроит?
Оу. Аллари приносили общую клятву Роду. Клятву, которую они регулярно умудрялись как-то обходить. Личная – это чудесно, но … в обход дяди… и будет ли от нее толк?
– Личную тоже можно обойти, Наставник?
Ликас лукаво рассмеялся.
– Личную приносят не на вашем, мисси. А на аллари. Ее обойти нельзя. Ваши слова имеют мало веса в нашем мире.
В нашем мире? Не в их?
– То есть ты будешь говорить на своем языке, я ничего не пойму и должна буду просто принять клятву? А если ты решишь заложить мою душу грани?
– Мисси, у нас скрепляют не так. Не здесь. А в Круге. Здесь только ритуал на крови. Клятва произносится там, поэтому не нужно знать язык… вы все услышите и поймете сами.
В Круге? Опять нырнуть в это торнадо? Ну уж нет. Я еле вышла оттуда прошлый раз. Я ещё жить хочу.
– Ликас, нет. Я больше туда не пойду. Нэнс говорила, что это пройдет со временем, но пока я не готова пробовать ещё раз. Нет, – я категорично затрясла головой.
– Мисси, – он так вздохнул, как будто уже устал убеждать несговорчивого ребенка. – Прошлый раз выбыли одна. Сейчас я проведу и вы не потеряетесь. Я смогу вывести обратно в любой момент. Разве я когда-нибудь вам врал? – вкрадчиво искушал Ликас.
– Врали, – точнее врала Нэнс, но с подачи мастера. – Моя пирамидка, Наставник. Артефакт записи, который оставил мне Виртас. Которая таинственным образом пропала из моей комнаты. Вы ничего не знаете об этом, Наставник?
