Мой отец и твой дед стал первым, кого признали таковым, когда он доказал, что не уступает в силе наследнику из правящего клана сумеречных и своему родному дяде. После чего Эйнар уже как равный, и как того требовал обычай, покинул земли, что принадлежали родне со стороны матери, дабы пройти испытание, которое проходили все драконы правящего клана по достижении двухсотлетнего возраста и вне зависимости от пола.

- Испытание? - неверяще переспросила я, когда Натан сделал очередную краткую паузу в своём повествовании. - Серьёзно?

- Да. Отец рассказывал мне, что для каждого из крылатых оно было своим. Как, впрочем, и продолжительность его прохождения. А вот место, откуда достигшие зрелости драконы его начинали, было всегда одним и тем же. То была арка, на одном из островов посреди Великого океана. Туда можно было добраться только по воздуху и только тому, кому предназначалось в нее войти. Если испытуемый проходил проверку успешно, то на его правом запястье появлялся соответствующий знак. А если нет, то дракон терял возможность относить себя к правящему клану. В этом случае он был волен попытаться примкнуть к какому-то другому, либо основать свой собственный.

Так вот Эйнар, после того как его признали равным по силе своему дяде и наследнику правящего клана сумеречных, также должен был пройти проверку. Он, как и другие до него, вошел в известную арку, которая и перенесла его на Гелиану.

Какое именно испытание он должен был здесь пройти - мне неизвестно. Со слов отца знаю лишь о том, что условием для всех драконов, проходящих проверку на зрелость, являлось невмешательство в историю развития того региона, куда отправит арка, и мира в целом. Это был непреложный закон, который сумеречные никогда не нарушали, потому как являлись хранителями равновесия на Анскоре.

- Хранители равновесия - это, безусловно, серьезно, но ты мне лучше про Эйнара скажи! - поторопила я с ответом родителя, потому что тот замолчал на самом интересном месте, глубоко уйдя в свои мысли. - Дед прошёл своё испытание или нет?

- Прошёл, - кивнул брюнет, отвлекшись от своих дум, и улыбнулся. Вот только улыбка эта вышла какая-то невесёлая. - Он никогда особо не распространялся на эту тему, но я видел знак на его правом запястье. И знаю, что когда пришло время возвращаться домой, делать этого Эйнар не стал. Решил остаться здесь, на Гелиане, основав свой собственный род, которому и дал впоследствии имя Шамран.

- А причиной желания остаться в чужом мире стала для этого дракона твоя мать, да? - я заёрзала на месте от нетерпения, так хотелось услышать, что там было дальше. И практически сразу пожалела о сделанном, когда забытая было за время интересного рассказа боль вновь напомнила о себе: волной прокатившись по всему моему телу.

- Джорджи, будет лучше, если ты пока не станешь делать резких движений, - очень мягко произнёс Натан, а затем, вновь взяв полотенце, окунул в стоящий на тумбочке таз с водой и принялся обтирать мне лицо.

- Хорошо, постараюсь. Так я сделала верное предположение?

- Да. Эйнар встретил и полюбил женщину, ради которой решил остаться здесь, вот только история эта, к сожалению, имеет грустный конец.

- Ты расскажешь, что случилось? Или мне лучше не касаться этой темы? - я с беспокойством всмотрелась в лицо отца, которое приняло совершенно нетипичное для него замкнутое выражение.

- Расскажу, - вздохнув, кивнул тот. - Ты имеешь право знать, потому как речь идёт о твоих родных бабушке и дедушке, а не о посторонних личностях. Но расскажу кратко, хорошо, потому что вспоминать то время мне даже сейчас, по прошествии стольких лет, непросто.

Темноволосый дракон вновь замолчал, но на этот раз я торопить его с рассказом не стала. Более того, вообще пожалела, что коснулась темы, которая была для отца столь болезненной.

- Точкой невозврата стала одна из первых войн с орками, - начал тот, прервав затянувшееся молчание. - На ней погибла моя мать, и едва не погиб я сам, потому что в ту пору был еще слишком молод и самоуверен. Ушел бы по глупости следом за ней, да отец не дал. Он не мог сражаться вместе с нами - то самое правило  о невмешательстве в судьбу чужого мира не позволяло ему этого. Но вытаскивать раненных, спасать жизни союзников, мог. И бросался, порой, в такое пекло, откуда любой другой дракон живым не выбрался бы. А отец выбирался: раз за разом. И теперь, оборачиваясь назад, я могу с уверенностью сказать, что немалую роль в этом сыграла его вторая кошачья сущность, которую тот унаследовал от своего отца. Та же, которую ты унаследовала через меня. Я сам не умею оборачиваться в хитрого, умного, осторожного и изворотливого зверя, которому не нужна никакая магия, чтобы пробраться туда, куда остальным путь заказан, так как этот ген по какой-то причине остался в "спящем" состоянии. А у тебя он раскрылся. И мы ещё обсудим этот вопрос, благо впереди нас ждёт две совместных недели. Но сейчас мне всё же хотелось бы закончить с историей о моём отце, чтобы больше к ней уже не возвращаться.

- Ты понял, что с ним случилось на самом деле? - догадалась я, к чему ведёт Натан.

- Да. На той войне с орками Эйнар старательно не вмешивался в ход основных событий, но трагическая гибель любимой женщины заставила его забыть о существующем законе, который он не имел права нарушать. Горя жаждой мщения, он вмешался в ход одного из масштабных сражений, тем самым перевесив чашу весов в пользу тех, кто сражался против детей Хашурга. И этот же самый бой стал для него последним. Все считают, что глава рода Шамран погиб, но это не так! Он остался жив и всего лишь вернулся в свой родной мир. Именно по этой причине ты смогла нарисовать своего деда и узнала его имя. И именно потому, что вернулся туда, где однажды родился, он не смог сообщить мне о себе.

- Да. Пожалуй, в твоих словах есть доля истины, - согласилась я, обдумав сказанное сидящим рядом мужчиной. - Вот только, что со всем этим ты собираешься делать?

- Ничего, дочь! Совершенно ничего! Мне достаточно знать, что Эйнар жив. Ну, а то, что он находится при этом в другом мире - не так страшно, как если бы отец был мёртв. Да и я больше не один. У меня есть ты, Джорджи. Мы - семья, и так будет всегда!

- Будет! - твёрдо произнесла я, встретив тёплый родительский взгляд.

- Ну, вот и славно! - улыбнулся брюнет, поднявшись на ноги. - Я рад, что мы поговорили, а сейчас спи! Тебе надо беречь силы, потому что ближайшие дни будут сложными.

- Хорошо, попытаюсь, - вздохнув, я послушно закрыла глаза. - Хотя не уверена, что это легко получится.

- Получится! - прозвучало негромкое, но уверенное рядом, а затем на мой лоб опустилась тёплая ладонь. И это ощущение стало последним, которое я отразила, потому что потом наступила темнота.

***

Говоря, что ближайшие дни станут для меня сложными, Натан сильно приуменьшил. Упомянутое им время превратилось в настоящую пытку, конца-краю которой, казалось, не было видно.

Мне никогда в жизни ещё не приходилось испытывать такой сильной боли, из-за которой не только перестаёшь отражать какое время суток, но и не можешь ответить кто ты вообще такая.

Пребывая где-то на грани между сном и мучительной реальностью, я слышала голоса, но не могла определить, кому они принадлежат. Ощущала чьи-то легкие прикосновения, вот только, несмотря на всю их осторожность, ничего кроме дополнительных страданий они не несли.

Трудно сказать, сколько мне пришлось провести в данном полубредовом состоянии, но однажды весь этот кошмар закончился. Я открыла глаза, прислушалась к себе и с изумлением поняла, что у меня ничего не болит. Ломающая, сводящая с ума боль пропала, сознание прояснилось, а на смену им пришли бодрость и лёгкость в теле.

Контраст, по сравнению с недавнишним моим состоянием оказался столь разительным, что я невольно замерла. Растерялась от того, как поступить и что следует сделать в первую очередь: пойти искупаться, позвать отца и сообщить, что я очнулась, или отправиться на поиски чего-нибудь съестного, дабы утолить чувство зверского голода, проснувшегося вместе со мной?