— Целей — да, а вот чем бомбить-то будем? — хмыкнул я, глядя на него с лёгкой иронией.

— Так у тебя же гранаты были, — удивлённо напомнил напарник. — Давай ими и отбомбимся!

— Их почти нет.

— Как? — разведчик замер с ложкой в руке.

— Да вот так — очень просто. Их всего десять было. Три ушли на полицаев. Ещё три я скинул в поле для острастки и потому, что с ними возвращаться было нельзя по технике безопасности. Так что осталось всего четыре штуки.

— Так мало?

— Ну так у меня тут не производство! Сколько есть, столько есть. И то хорошо, что вообще гранаты нашлись. Поэтому оставшиеся нужно экономить и расходовать с умом. Лучше их оставить на крайний случай или если увидим достойную цель, на которую будет не жалко потратить последний боезапас.

Сергей нахмурил брови, посмотрел вокруг, словно ища ответ в полумраке нашей импровизированной столовой, и произнёс:

— То есть это всё, что ты нашёл в арсенале, э-э, №2? В том, в котором я лежал?

— Да.

— А ещё не искал? Может быть, где-то ещё что-то есть? Пусть не гранаты, а, например, динамит?

— Не искал. Да и смысла в этом поиске я не вижу. Ещё раз говорю: тут не производство взрывчатки — это не оружейный завод. Это просто научно-исследовательское предприятие. Всё оружие исключительно для охраны, а оно хранилось в арсеналах. Скажи мне, кто в здравом уме и светлой памяти будет твой динамит прятать чёрт-те где под кроватями или в шкафах, когда на объекте гражданские работают, некоторые из которых даже в армии не служили? Сам подумай.

— Это да — по технике безопасности такого быть не должно. А арсенал №1 у нас, значит, завален… жаль.

— И мне жаль. Но по поводу его потенциальной раскопки лично меня терзают смутные сомнения.

— Это почему? Первый арсенал много больше, чем второй, а значит, и оружия в нём должно быть больше!

— Вот именно поэтому-то думаю, что раскапывать его нужно либо в последнюю очередь, либо, что будет ещё разумнее, не раскапывать вовсе.

— Как так? Там же могут быть гранаты!

— Ага… могут… И для нас те гранаты могут обернуться большим бабахом! Не понимаешь?

— Там с землёй всё перемешало, — догадался Сергей.

— Угу. И если там действительно хранились, например, те самые гранаты или что-то подобное, а рядом капсюли, или ещё неизвестно что, то шарахнуть может так, что всё тут засыплет, и никто нас никогда не найдёт. Поэтому считаю, что раскопки в том углу вообще производить не следует!

— Но других же вариантов у нас нет.

— Увы, — развёл я руками. — Пока скинуть что-то взрывающееся на бестолковые головы врага мы не можем!

— Плохо, — расстроенно вздохнул Сергей, потирая лоб. Вдруг его глаза в очередной раз вспыхнули, и он закричал: — Ура! Я придумал!

— Что? Где найти нужные боеприпасы? — отодвинул я стакан с чаем, глядя на него с любопытством.

— Да! То есть — нет. Но они нам и не понадобятся!

— Ты камни, что ли, решил кидать на противников? — догадавшись, усмехнулся я и тут же обломал весельчака. — Так ты учти, что это занятие сложное и муторное. Потенциальные цели, как правило, не стоят на месте, а двигаются. Поэтому попасть с высоты будет чрезвычайно проблематично. Разве что на спящего под открытым небом где-нибудь на пляже… Однако сейчас ещё не разгар лета, а потому такие вряд ли найдутся. Да и вообще глупо это — светить секретный беспилотник при метании камней.

— Не об этом я! — Кудрявцев хлопнул ладонью по столу, его энтузиазм вернулся. — У меня же есть трофейная винтовка. Но там перезаряжать надо, поэтому для лучшей кучности имеет смысл использовать твои новые автоматы. Надеюсь, они в рабочем состоянии? Вот ими и предлагаю работать по противнику. Давай придумаем механизм, который будет в нужный момент нажимать на спусковой крючок. У дрона какая грузоподъёмность? Ты говорил, пять килограммов он поднимает? Так тот автомат с магазином не больше весит. Вот и давай привяжем его к беспилотнику, будем летать и отстреливать врагов, как бешеных собак!

Его радость мне в очередной раз пришлось разрушить. Я вздохнул, и он это заметил ещё до того, как я начал говорить, потому что посмотрел на моё лицо, изображавшее кислую мину.

— Опять что-то не так? Ты думаешь, не получится?

— Уверен!

— Но почему? — закричал он, вскинув руки вверх. — Это же так просто…

— Вот потому что просто, потому и не получится, — сказал я и пояснил: — Понимаешь, наш беспилотник слишком лёгкий для той отдачи, что есть у огнестрельного оружия. После выстрела он, если и не развалится на куски прямо в воздухе, если не упадёт после того, как его перевернёт вниз пропеллерами, то обязательно потеряет ориентацию в пространстве и, возможно, повредит часть систем управления и подачи энергии. По сути, наш «Семицветик» — это просто набор тонких планок и деталей, скрученных небольшими винтиками. И на всё это установлены четыре маленьких моторчика и пластмассовые винтами. Вот и всё. Это хрупкая конструкция, которая не сможет выдержать резких экстремальных для себя нагрузок, а потому после первого же выстрела просто сломается.

— Гм, а если бы он был тяжелей?

— Тогда бы он не смог взлететь. Двигателям попросту не хватило бы мощности поднять серьёзную массу. Этот дрон, кроме своего веса и веса питающего его аккумулятора, может поднять лишь определённую нагрузку. И выбор человека, кто им управляет, — чем его нагрузить: бронёй или оружием. Ведь в военной истории человечества всегда ведётся борьба между мечом и щитом. И тут всё то же самое — броня или огневая мощь.

— А в вашем времени были дроны, способные поднимать больше и при этом быть бронированными? — спросил он, глядя на меня с интересом.

— Были. Но это долгий разговор. Главное, что сейчас у нас под рукой таких нет. А это значит…

— Это значит, что нам предстоит достать боезапас для дрона, — на этот раз закончил за меня Кудрявцев.

Меня порадовало, что мы стали мыслить в одной системе координат, и я кивнул:

— Только понять бы теперь, где нам его взять.

Активировав дрон, первым делом я повёл его на восток — проверить, что происходит в деревне, из которой освободил Сергея. Поднялся более чем на два километра, спрятался за облаками и осмотрел местность «всевидящим оком» — и саму деревушку, и её окрестности. Активности не наблюдалось, как и у сгоревшего дома предателей тоже. Вывод напрашивался сам собой: немцы или полицаи уже провели расследование и решили, что ничего серьёзного не случилось. Это было странно, ведь даже если бы те, кто вёл расследование, предположили, что произошёл несчастный случай и находящиеся в доме могли случайно сгореть от пожара, то тело мерзавца, которого Кудрявцев прибил прикладом, никак нельзя было выдать за самоубийство. Но факт оставался фактом — ни патрулей, ни облав, ни прочёсываний деревень и лесов видно не было. Следовательно, скорее всего это означало, что операция по освобождению прошла полностью успешно, и последствий для нас, во всяком случае пока — не последует.

В деревнях вокруг леса всё тоже шло своим чередом: люди занимались хозяйством. Изредка попадались патрули — по два-три полицая, прохаживавшихся по улицам. Было неизвестно, появились ли они из-за гибели своих «коллег» или и раньше бродили для устрашения местных, демонстрируя, кто теперь власть. Я видел их самодовольные рожи, белые повязки, ленивые ухмылки и развязные походки. Всё это я видел… но пока ничего не мог сделать. Да и никто не мог. До прихода Красной армии в эти края был почти год, а у меня не имелось боеприпасов чтобы наладить «конвейер» по отправке подобных тварей туда, где им самое место — в Ад. Поэтому просто наблюдал, делая пометки в тетради (кто где живёт и сколько их), после чего летел дальше.

Закончив облёт «малого круга» — так я называл деревушки вокруг леса, в котором находился объект — решил впервые заглянуть в более крупный населённый пункт. Это был небольшой городок под названием Согровск — с двух- и трёхэтажными домами. Город, рассчитанный тысяч на десять-пятнадцать жителей, выглядел через моё «всевидящее око» типично провинциальным: узкие переулки, лавки с выцветшими вывесками, церковь с облупившейся краской на куполе. Через него протекала неширокая, но судоходная река. По воде медленно плыла баржа с тёмными ящиками и горами угля. На борту переговаривалась пара матросов в немецкой форме.