— Спокойно, Галина Ивановна. С Аней всё в порядке! Она жива и здорова.

Женщина, вероятно, от такого неожиданного изменения в «немце» на секунду опешила, в её голосе мелькнуло недоверие, и она прошептала:

— А… где она⁈

— Секундочку, — произнёс напарник и обратился ко мне: — «Малыш», ты тут? Приём!

Меня немного удивило, что Сергей ни с того ни с сего решил называть меня не по имени, а дал произвольный позывной, сократив фамилию. Не знаю, почему он так поступил. Возможно в этот момент, находясь в окружении врагов, он вспомнил уроки в разведшколе, на которых наверняка говорилось, что при выполнении задания у разведчика нет ни отчества, ни имени, ни фамилии. А может быть, просто от напряжения сказал совсем не то что хотел или вообще почувствовав адреналин решил вжиться в роль.

Но, как бы то ни было, а произошло то, что произошло — нежданно-негаданно я обзавёлся позывным. А потому недолго думая решил, что и напарнику тоже не помешает, скрыть для эфира и возможного радиоперехвата, его имя.

— Да, «Серж», я на связи. Приём!

— Она рядом? Приём!

Вместо ответа я снял очки, сфокусировал взгляд на мониторе и протянул переговорное устройство девушке.

— Нажимай вот на эту кнопку, когда хочешь что-то сказать, — объяснил я.

Аня кивнула, сжала обеими руками рацию, будто это была последняя ниточка, связывающая её с матерью, и осторожно прошептала:

— Мама, это я.

— Аня⁈ — тут же громко произнёс взволнованный голос женщины. — Ты где, дочка⁈

— У нас мало времени, — напомнил я и для наглядности показал на часы, что были на запястье.

Девушка закивала головой, вдохнула и, глядя прямо в экран, быстро и сбивчиво заговорила:

— Мамочка! Мамуля! Со мной всё хорошо! Не волнуйся! Мамочка, слушай меня внимательно! Тот парень, что пришёл к тебе, он не немец. Он наш — он свой! Он партизан и специально форму немецкую надел! Мамочка, они меня спасли, и теперь нужно спасти тебя и Ванюшу! Времени нет! Мама! Быстро собирайся и езжай с товарищем младшим лейтенантом!

— Куда? Ты где, дочка? — голос женщины дрожал, срывался на рыдания.

— Я тут недалеко — в лесу. По дороге к Давыдкино, там, где орешник растёт, и мы за орехами туда ходили. Помнишь? Ты знаешь это место!

Женщина явно растерялась.

— Так это… так что ж нам⁈

— Садитесь к нему в машину и езжайте сюда! Не теряйте ни секунды. Это очень опасно!

Я краем уха слушал разговор, но сам следил за горизонтом.

В воздухе висело чувство тревоги. И это чувство меня не подвело.

На северной дороге, ведущей к деревне заметил движение, а когда приблизил камеру увидел, медленно, но уверено двигающийся в нашу сторону «Ханомаг».

«А, по-другому и быть не могло… Пропал грузовик с едой и два солдата. Разумеется, кого-нибудь обязательно должны были отправить на поиски», — пронеслось у меня в голове.

Я забрал рацию у Анны и сказал:

— «Серж», у нас проблемы! К нам мчат гости. И как раз направляются с той стороны, куда вы и должны будите уходить. Приём!

— Тебя понял! Какие наши действия? Приём! — ответил Сергей.

Мне понравился его тон — спокойный, уверенный и твёрдый. Ни паники, ни растерянности. Он был в самом центре вражеской деревни, фактически в логове врага, но говорил так, словно стоял на плацу перед строем курсантов.

«Кремень», — мелькнула мысль, и я коротко произнёс:

— Быстро собирайтесь и выезжайте! А я их задержу!

Показал рукой Ане на движущуюся точку вдали. Та удивлённо стала всматриваться и, вскоре поняв, что и куда это движется, распахнув глаза, прошептала:

— Немцы…

Мне отвечать было некогда, потому что к этому времени я уже надел очки. Сейчас нужно было срочно выправлять складывающуюся ситуацию.

Рванул дрон наперерез — тот почти мгновенно набрал высоту и унёсся вперёд.

Через минуту я уже был вблизи бронетранспортёра.

Теперь даже без многократного приближения стали видны лица расслабленных и скучающих солдат, сидевших в кузове — кто-то ел, один лениво крутил головой, щурясь от солнца.

Пора было испортить им загородный вояж.

Прикинув курс, выбрал оптимальную траекторию, скорректировал скорость, снизил беспилотник до двадцати метров, активировал замки и сразу набрал высоту.

Две гранаты выскользнули из креплений, словно тяжёлые капли дождя.

Сидящие в кузове гитлеровцы заметили дрон слишком поздно. Сначала один из них просто ткнул пальцем в небо, показывая товарищам. Те подняли головы и глаза их словно бы стали расширятся от удивления.

А в следующую секунду уже бахнуло.

Первая граната разорвалась прямо в центре. Металлический дождь осколков, крики и дым. Солдат, сидевший ближе к борту, просто исчез в облаке огня. Остальные рухнули, кто-то пытался выпрыгнуть, но не успел — вторая граната сработала почти сразу за первой.

Взрыв.

Огненная волна прошла по всему бронетранспортёру и вырвала из кузова куски металла. Водитель, получив осколки в спину, повалился на руль, и «Ханомаг», потеряв управление, дёрнулся в сторону, после чего скатился с дороги и завалился в кювет.

Пламя быстро охватило машину, а дым стал клубиться густыми чёрными волнами.

— «Малыш», как там дела? Приём! — раздался в рации голос Сергея.

— Всё нормально, «Серж»! Немчура остановлена. Путь свободен. Приём! — ответил я, обводя камерой горизонт.

Никакой подозрительной активности. Ни машин, ни людей. Только поднимающиеся в небо клубы дыма над догорающим броневиком.

— Уточни ещё раз! Путь открыт? Мы можем выезжать? Приём!

— Думаю, да. Я уже направляюсь обратно и буду через полминуты. Вы собрались?

— Да. Готовы выйти прямо сейчас.

— Жди указаний! Приём!

— Ясно, — ответил Сергей, но вдруг замолчал, а потом неожиданно добавил: — «Малыш», у нас гости.

Я ещё не успел сообразить, что он имеет в виду, как в рации послышался вначале скрип открывающейся двери, а затем чужой голос — грубый, уверенный и с оттенком насмешки пробасил:

— Здрасте, господин ефрейтор! А вы, я смотрю, сюда зачастили — всё никак не угомонитесь?..

Разумеется, услышав посторонний голос, я не стал предпринимать попытки связаться с Сергеем. Было очевидно, что в дом вошёл кто-то чужой. Но кто именно и один ли он был, я не знал. Сердце забилось чаще. В ушах звенела тишина, нарушаемая лишь треском помех в рации. Мои пальцы непроизвольно сжали джойстик управления дроном. Всё, что я мог сейчас — это слушать и ждать.

Немного пролил свет на этот вопрос голос Аниной мамы:

— Господин староста, это вот, господин ефрейтор пожаловал. Хочет вот узнать… э-э… не нужно ли чего?

— Что? — взревел явно нетрезвый голос. — Ты ж к нам только-только жаловаться прибегала, что твою дочь украли. А теперича что — защищаешь? — После этого мужик обратился к Сергею. — Ну, господин ефрейтор, говори, куда Аньку девали? И учти, я господину бургомистру завтра буду звонить и жаловаться! Поэтому не смей мне врать. Что с девкой? Попользовались ужо? А теперь, что, сюда нос сунули? И Гальку, значить, себе для утех забрать захотели? А⁈

— Я плохо русский — говоритъ! — буркнул Сергей, вероятно, пытаясь потянуть время, чтобы понять, как действовать дальше.

Я знал этот его тон — чуть натянутый, но вполне твёрдый. На моей памяти, он никогда не терялся, но сейчас, похоже, ситуация застала его врасплох. Да и любого бы застала…

Однако из того, что уже произошло, я мог сделать как минимум ещё один вывод: так как сразу младший лейтенант не предпринял никаких спешных действий по нейтрализации незваного гостя, можно было предположить, что тот был не один.

А между тем староста произнёс:

— Ну, тогда поясни мне, что ты тут делаешь, ефрейтор.

— Нэ ефрейтор, а госпатин ефрэйтор! — повысив голос, постарался взять инициативу Сергей. — Я приехать сюда, чтобы взять мать и брата девки и отвезти, куда сказано. У меня приказ!

«Молодец! Хорошо держится. И почти не соврал», — подумал я, подлетая наконец беспилотником к деревне.