Другое дело молодёжь. Они, даже не зная и не изучая новой игры, или новомодного девайса, на уровне подсознания и интуиции в первые же секунды знакомства с новым продуктом сразу же могут разобраться, что да как. А когда прочитают инструкцию найдя её на каком-нибудь тематическом форуме, так и вообще через пар часов шустрить будут по клавиатуре так, что пальцы словно летают. А всё потому, что у старшего поколения изначально, в детстве ничего подобного либо вообще не было, либо в то время это было не доступно и этим не пользовались. Пользоваться же стали, когда уже стали взрослыми. А в зрелом возрасте, как правило, все науки даются с большим трудом. Неспроста же мы именно в детстве начинаем ходить в школу и учиться.

Вот и Сергею, как человеку безкомпьютерной эпохи, было тяжело приспособится к тому, что при обычном течение времени в его мире появилось бы только через полвека.

После принятия пищи, взялись за работу — разбор завала в гараже.

Работали в тишине, почти не разговаривая. Я несколько раз пытался заговорить с разведчиком, но тот лишь отмахивался, отвечая, что у него нет настроения.

В конце концов, мне это надоело и я, догрузив тачку и воткнув лопату в почти не уменьшавшуюся кучу земли, спросил:

— Ну, так и не скажешь, что с тобой происходит? Мы ж договорились, что обучать тебя будем — я ж не отказываюсь.

— Да я не про это, — вздохнул тот.

— Тогда скажи, что тебя гнетёт? Чего такой кислый⁈

Сергей тоже воткнул свою лопату, вздохнул и, показав рукой на землю, сказал:

— Вот это меня расстраивает.

— Что? Копать надоело?

— Не в этом дело, — помотал он головой. — А в том, что пока мы тут копаем — ничего не происходит. И враг чувствует себя как дома. А мы не должны давать ему эту возможность!

— Но у нас же нечем воевать. Мы, собственно, для этого и гараж раскапываем, чтобы посмотреть, что там в машинах привезли. Доберемся, в том числе и до квадрика. И уже тогда…

— На это может уйти не одна неделя. Мы ещё пару дней покопаем, и землю складывать будет негде. Придётся её как-то по ночам из того коридора к болоту отвозить и там в болотной жиже топить. А на это ещё уйма времени уйдёт. А потом опять копать и опять возить. И всё это время мы будем оставаться вне игры.

— Гм, согласен, — немного растерялся я. — Но что ты предлагаешь? Камни на немцев кидать? Мы ж уже обсуждали, что это детский сад какой-то получится…

— Обсуждали, но я хочу предложить, пока остановить раскопки, взять грузовик, и разжиться боезапасом.

— А как мы груз сюда доставить сможем? Транспорта-то нет. Мы ж это тоже обсуждали! Именно для этого гараж и раскапываем! — напомнил я.

— Есть транспорт! Вот, — он показал рукой на строительный инвентарь. — Одна двухколёсная возможность, а другая четырёхколёсная.

— Тачки? Ты хочешь возить гранаты или мины на тачках? — удивился я.

— А почему бы и нет? — огорошил меня тот. — Захватим боезапас, сделаем пару-тройку ходок с этими самыми тачками, а затем отгоним грузовик куда подальше или вообще в болоте утопим. Подумай сам, сколь в тачку влезет тех же гранат? Они по полкило каждая? А сколько тачка сможет увезти?

— Килограмм пятьдесят любая из них по идее выдержит — они ж строительные, а не садовые. Только, вот такую массу везти будет неудобно по лесу.

— Хорошо, пусть тогда эти пятьдесят килограмм будут разделены на две тачки, — легко согласился мамлей. — Это уже сто гранат. И если даже мы по две ходки сделаем, то это все двести! Понимаешь⁈ Это уже кое-что! Мы сможем спокойно работать, раскапывая завал, а в перерывах, между зарядками аккумуляторов, понемногу закапывать гитлеровцев. И это именно то, что нам нужно! Мы вновь вернёмся в строй и станем полезны нашей стране!

Предложение было конечно не столь блестяще, как могло бы быть, но я видел, что Сергей переживает, что мы не ведёт прямую борьбу с захватчиками. И чтобы успокоить его душу, а заодно и свою, я решил, что время пришло — нам пора было выйти из тени и показать «фрицу», что безнаказанно в нашем доме ему хозяйничать никто не позволит.

Более трёх часов мы шли по лесу среди деревьев и болот. Шли молча, сосредоточенно, слушая каждый звук. Под ногами хлюпала грязь, сапоги тонули в вязкой жиже, порой приходилось выбираться на корни, ухватываться за ветви, чтобы не соскользнуть в очередную топь.

В темноте тускло светился циферблат часов, а впереди, сквозь туман, то и дело мелькала фигура Сергея. Он шёл первым, осторожно раздвигая ветви, проверяя дорогу. За ремень у него был крючком зацеплен конец ручки четырёхколёсной тачки, которая глухо скрипела, пробираясь по кочкам и оврагам. Я шёл следом, толкая свою — двухколёсную. В кузове лежало всё, что могло пригодиться: инструмент, бензопила, топор, оружие, запасной аккумулятор и ящик с оборудованием.

Кроме этого, у нас были вода, сухпайки, верёвки, скотч и кое-что по мелочи. Всё продумано: лишнего веса — ни грамма, ибо и так идти было тяжело. Беспилотник же с двумя сбросами был установлен на специальной площадке недалеко от объекта и был готов в любой момент подняться в воздух.

Когда наконец забрезжил рассвет, мы выбрались на более сухое место, где под ногами уже была не зыбкая болотная почва, а крепкая земля. Лес редел, и через ветви робко пробивался первый утренний свет. Птицы ещё не проснулись, лишь изредка перекликались ранние дрозды.

— Вроде выбрались, — выдохнул Сергей, вытирая лоб, когда мы остановились, чтобы перевести дух.

— Ну да. Ещё немного, и будем на позиции, — ответил я.

Вооружены мы были кто чем. Я взял АК, доставшийся от охранников, исходя из того, что то оружие уже давно было проверено и перепроверено бывшими владельцами, наверняка, не один раз. Сергей же, после долгих раздумий, поступил как настоящий профессионал и остановился на трофейной винтовке Маузера.

— С ней я знаком. Не раз на стрельбище из подобной стрелял. А новое оружие — это хорошо, но без пристрелки и досконального изучения использовать опасно. Вдруг что-то пойдёт не так и можно сесть в лужу. Например, в самый важный момент патрон заклинит, или ещё что… Так что нет — пока остановлюсь на знакомой конструкции.

Перед тем как выдвигаться на операцию, обучил Сергея пользоваться портативной рацией. Мы уселись вечером у лампы, и я, положив перед ним устройство, показывал кнопки, объяснял про частоты и переключатели.

— Смотри, — говорил я, — вот здесь включение. Здесь — канал связи. А вот это кнопка передачи, не перепутай: когда говоришь, держишь её зажатой. Лишний раз не зажимай, иначе связь выдаст бессмысленный мусор, незачем эфир засорять. Одним словом, всё просто. Нажимаешь — говоришь. Отпускаешь — слушаешь.

— Понял, — ответил тот и, покрутив устройство в руках, спросил: — А что, если вдруг связь пропадёт по какой-то причине?

— По идее, не должна — батареи новые и будут заряжены. За этим я прослежу. Но если вдруг случится непредвиденное, то тогда действуем, как ранее договорились. Если же обстановка кардинально поменяется, то отменяем нападение, возвращаемся к условленному месту и уже там корректируем новый план. Главное, ты не спеши, не геройствуй и не импровизируй, короче, без самодеятельности. Нам лишние проблемы без надобности. Не поймаем машину сегодня, ничего страшного — займёмся этим делом завтра.

Проводить операцию было решено в три этапа. Сначала нужно было добраться до точки, спрятать телеги и замаскировать следы. Потом, во втором этапе, я должен был поднять беспилотник, провести разведку, найти и определить цель. И уже после этого мы должны были готовить засаду. Согласно тому же плану, если до трёх часов дня цель нами будет не обнаружена, мы возвращаемся на базу, оставив тачки в тайнике, и продолжаем операцию на следующий день, но уже налегке.

Замысел был прост, а потому мы небезосновательно надеялись, что в конце концов это принесёт результат и мы сумеем не только навредить врагу, но и добыть столь нужный нам боезапас.