Наталья решила рискнуть и подойти к двери. Дрожа от страха, она подкралась к двери.

— Зачем ты свет в коридоре включила, если решила подкрадываться к двери?

— Да чтоб ты сдох, урод. Напугал до икоты. Где ты шлялся столько времени? Я уж не знаю, сколько тебя жду. Позвонить трудно было?

Облегченно ругаясь, Наташка открывала дверь.

— С Новым Годом! С Новым Счастьем! — в дверях стоял Мих.

— Логику я твою никогда не пойму, женская она у тебя. Ты мне звонила семь раз, и смс отправляла, и мыло. Говоришь, что ждешь и меня боишься. Я без подарка. Занят очень.

ЗАНЯТ ОЧЕНЬ, так что извини, надолго не задержусь. Если не очень серьезно, лучше отложить на потом.

— Ага, торопишься, сейчас проверим.

Мстительное настроение овладело девушкой. Напугал и еще торопится в новогоднюю ночь! Гад!

— Иди на кухню — посмотрю я, как ты торопишься.

Пока она закрывала дверь, он быстро прошел на кухню. Повозившись с замками, Наташа закрыла их все впервые в жизни.

— Может быть и так, что в последний раз.

Грустно подумала она.

— Скорее всего, придется бежать.

Войдя на кухню, она застала сцену из своего ночного кошмара. Этим двоим и минуты не потребовалось. Они стояли в центре кухни и целовались.

Событие было неожиданным для всех троих. Светлана, от боязни увидеть Ката или Абрамчика, и, с облегчением увидев Миха, испытала смешение чувств. Она просто бросилась его обнять. Мих, вообще не ожидавший никого здесь увидеть, вдруг оказался в объятьях безнадежно любимой девушки, которую представлял себе последнее время в белом платье под венцом с Пашкой. Поцеловал ее на простом мужском рефлексе.

Она ответила, время остановилось и вернулось вспять в то школьное прошлое, когда все это и должно было случиться. Наташка замерла у дверей. На стене тикали ходики с кукушкой. Любимые часы Наташкиной бабушки, в наследство от которой ей эта квартира досталась пять лет назад. Первой пришла в себя Светлана.

— Извини, я так на тебя накинулась. Мы тут от страха с ума сходили, и вдруг ты.

Мих на секунду завис, но упоминание о страхе самых близких ему людей включило мозг обратно в работу. Раз Света здесь, значит, сбежала от Прохоровых. Раз боится, значит ее преследуют. Вывод — времени просто нет.

— Собирайтесь быстро. Только минимум вещей личных и верхняя одежда. Документы взять, а электронику любую оставить. Даю пять минут. Я выйду, осмотрюсь. Не звонить, не разговаривать. Через пять минут — это триста секунд, с вещами на выход. Я буду ждать на лестничной площадке. Мих быстро вышел в коридор. За несколько секунд открыл дверь и ушел. Девушки переглянулись в полном недоумении. Первой перешла к действиям на этот раз Наталья. Она метнулась в комнату и достала паспорт и большой пакет с документами на все. Дипломы, свидетельства, удостоверения, дневник и личные бумаги. Все лежало в одном месте.

— С кем поведешься от того и наберешься — успела подумать она. Быстро собрала белье и прочие шмотки в сумку и вышла в коридор. Светлана примеряла ее куртки и джинсы. Еще пара минут, и обе они вышли из квартиры. Мих стоял на пролет ниже у окна во двор и напряженно слушал звуки улицы.

— Двери закрой. На все замки — голос его звучал очень тихо, но отчетливо. Спущусь сначала я, вы — через минуту. Когда они обе вышли из парадной, Мих стоял у машины с открытой задней дверцей. Пояснений не потребовалось. Через минуту они уже ехали по Театральной.

— Машину мог бы и получше купить.

Картинка, с целующейся на ее кухне парочкой, не давала покоя Наталье. Бояться она перестала. Теперь было кому делать это за нее, за них обеих.

— Это не моя. У меня вообще нет машины.

— Опять угнал? Как тогда? Ты не повзрослел совсем.

Светлана расслабилась, было уже совсем не страшно. Не надо думать, что делать и куда бежать. Она даже с интересом смотрела вокруг. В Новый год давно не выбиралась на улицы родного города. У Казанского собора машина остановилась.

— Выхожу я, потом вы. Вещи не забывать.

На Невском еще не до конца затухло гулянье, всюду было много праздничного мусора. Дальше шли дворами. На Конюшенной Мих подошел к одной из машин и открыл заднюю дверь.

— Садитесь.

Потом ехали в более спокойной обстановке. Девушки шептались на заднем сиденье, Мих молчал, глядя на дорогу впереди и, главным образом, позади себя. Через полчаса езды по

почти пустым улицам, они были уже в спальном районе. Машина была опять оставлена, и беглецы пошли пешком. Сорок минут прошли незаметно, и вскору троица стояла в квартире Миха.

— Здесь условно безопасно. Не звоните. Никаких попыток связи. Лучше поешьте, примите душ, и спать. У меня мало времени. Поговорим с утра.

Мих исчез в комнате с капсулой. Щелкнул замок. Девушки остались одни.

— Что это было, и где мы?

Светлана неуверенно смотрела на подругу.

— Надо полагать — это образцовый побег. Если, не дай Бог, еще раз придется бежать, будем знать, к чему стремиться. По-моему — это юго-запад. Есть хочешь? Я так переволновалась, что съем слона. Или даже торт.

— А где здесь еда?

— Ну ты даешь, на кухне, где же еще.

— Мало ли, с Михом все, не как у людей. А кухня где?

— А я откуда знаю? Найдем.

— Наташа, ты здесь в первый раз? Я думала у вас все…

— В первый. Я вообще думала, он на старой квартире живет. А у нас все не так, как думала ты и не так, как думала я. Сложно все. А у вас все как? Что это было в моей кухне? И что дальше будет? А вот и кухня. Зачем здесь столько шкафов, ведь стен из-за них совсем не видно, и холодильника два?

Постепенно обе заново привыкали и друг к другу после долгой разлуки или размолвки. Да и кухню надо было осмотреть. Стресс от событий ночи проходил, и уже просыпалось любопытство. Интересно, а как он живет? Кто здесь убирает? Чисто ли в ванной? Водит ли сюда женщин? И вообще, что здесь, как и где? Завтрак на двоих вскоре был готов. Девушки пили чай на кухне. Все проблемы, почему-то, остались вдали и не очень беспокоили.

— Наташ, расскажи, как ты живешь? Работаешь?

— А как же. Жить- то на что? Замуж, как ты догадалась, я не вышла. Не вышло.

А работа, она и есть работа. Начальник — козел, домогается и пугает, а иногда и пукает.

Мне смешно, дон Жуан офисный. Стоит на него Миха натравить, из-под паркета потом его не выковырять будет. Так — дом, работа. Подруги рожают, а я завидую. А твоя мать где? Не случилось бы чего. Эти могут.

— Нет, мама далеко. Сразу не найдут. Но Мих выйдет, надо будет с ним это обсудить. И вообще, что дальше-то будет? Нас обеих содержать у него денег не хватит. Сколько тут прятаться можно, а сколько нужно? У меня с собой денег вообще нет. Последние Деду Морозу пьяному за костюм отдала. Ты хоть денег прихватить успела?

— Потратила почти все перед праздниками, да и команды не было. Когда он так говорит, таким тоном, я как трехлетняя становлюсь. Направо — значит направо. Налево — значит налево. Он, когда такой — не поспоришь. Зато потом можно отыграться. А ты? Работала где-нибудь? Что там вообще — наверху?

— Мишура там, а наверху — подвальчики, как оказалось. Я теперь думаю, а не в этом ли подвале мать Пашки жизнь свою закончила. Может, там еще и это видео хранится. Может, мне бы его еще и показали потом, чтобы не рыпалась.

— Так ты раньше вроде и не собиралась особенно рыпаться, да и про криминал наших богатеев все знают. Никто из них тогда денег не заработал. Это сейчас появляться стали молодые — в айти что-то зарабатывают. А тогда — только через трупы.

— Одно дело сплетни на кухне, другое — в подвале оказаться. А ведь я, с моим характером, там бы точно оказалась. Получается, повезло мне вчера. Хотя, если бы не ты, куда бы я делась? Может быть, и меня уже бы потрошили там.

— Сплюнь, ненавижу, когда каркают. А про олигархов наших я недавно хорошую передачу видела. Там один старичок аргумент привел. Что, мол, все люди, разбогатевшие честным путем, потом любят об этом рассказывать. Фильмы о них снимают как о Джобсе, книги пишут. А из наших хоть кто-нибудь, хоть что-нибудь рассказал о процессе обогащения? Все как в рот воды набрали. Тишина. На любой вопрос о происхождении капитала отвечают жестко, вплоть до выстрелов. Жесть. Но это я так, давай поговорим о другом. Что у вас Пашкой то было? Так и ходил он за тобой хвостом? Где он сейчас?