— Не напоминай мне про эту семейку. Меня колотить опять начинает. Пашку папашка в президенты наметил двигать. Вот для страны счастье будет. И ведь задвинет. Этот ни перед чем не остановится. А Пашка мне бессовестно врал про чистый бизнес отца и про то, что тот с прежней жизнью порвал. Не мог он всего этого кошмара не знать. Гаденыш. Не хочу и не могу о них говорить. Лучше про тебя давай или вообще про жизнь. А еда у Миха неплохая и не дешевая, и вино хорошее. Непонятно какое, но хорошее.

— Он на натуральных продуктах сдвинулся. Откуда-то ему привозят, а он — мне. Но в холодильнике — это, наверное, запас, на случай вроде нашего. Икры вон сколько больших банок. Деньги у него точно есть, если я у него в долг брала — возвращать с боем приходилось, врал, что не помнит и денег мне не давал. Что-то мы много пьем и мало едим. Пошли по квартире походим, интересно же.

В соседней с кухней комнате стоял тренажер сложной конструкции.

— Тут все, наверное, на его силу настроено. Давай сдвинем. Прикинем, каким весом он работает.

Эта идея провалилась, что-либо пошевелить, даже вдвоем, им не удалось.

— Может, тут фиксатор какой-нибудь, или стопор?

— А в чем между ними разница?

— А Мих его знает.

Обе захихикали — страх, нервное перенапряжение, усталость и выпитое вино давали о себе знать.

— Что-то меня слегка качает. Пойдем, лучше спальню поищем. Вот только кто и с кем будет спать. Ты вот, Светка, с кем спать хочешь?

— А у меня есть выбор? Мы же не лесбиянки. Какие тут варианты?

— Вариантов куча. С ним могу спать только я или только ты, или никто, или все вместе, или, по очереди — неделю я, неделю ты. И все хреновые.

— Не поняла, а почему все. Чем тебе первый вариант не понравился?

— А первый — это какой был?

Они опять рассмеялись, вторая бутылка вина быстро пустела. Минут десять они молчали, изредка переглядываясь, улыбались друг другу и пили бокал за бокалом.

— А, в самом деле, Свет. Нам тут, может, долго прятаться и я не знаю, что из этого выйдет.

— Да с чего ты взяла? Ну, у вас там непонятно что, а я-то тут где?

— Не ври мне, подруга. Скажи честно — что ты там, на кухне моей почувствовала, когда прилипла к нему? Молчишь? То-то же, если бы я не вошла, то через девять месяцев…

— Ну, это ты уже зря. Было там что-то и когда-то. Так у нас же история какая. Возможно, меня просто к защитнику потянуло, к опоре, а он удивился просто, не ожидал.

— От удивления у мальчиков рот открывается, мне же там другое что-то привиделось. Если бы в тот момент между вами кружка была стальная, вы бы ее расплющили.

— Ну, порыв, с кем не бывает. Ты сама-то чего добиваешься? Мы уже достаточно выпили и можем поговорить без всяких там… Потом, может, краснеть придется. Или нейтральный вариант — никто, ничего, ни гугу, и пошли спать ни с кем.

— Точно, надо спать идти. И еще найти, где спать.

Покачиваясь и поддерживая друг друга, они добрались до спальни с огромной кроватью, рухнули на нее без сил и тут же заснули.

А в помещении секьюрити на столе так и лежал Пашка, всеми забытый и никому не нужный. Даже отец забыл о нем, как бывало и ранее. Дела важнее. Пашка не обижался на отца раньше, а теперь тем более. Вероятно, ему все же было бы лучше расти без отца.

А поутру, они проснулись. Укрыться одеялом не догадались, и сейчас испытали неловкость. Чтобы согреться, они так приблизились друг к другу, что со стороны могло показаться, что они — пара влюбленных. Обе отпрянули, но потом засмеялась сначала Света, а за ней и Наташа. Все же они давно друг друга знали, и подобные склонности обеим были чужды. Опьянели они вечером, скорее от утомления, нервного перенапряжения и недостатка закуски, поэтому похмелье пощадило молодые организмы.

— Кто первая в душ?

Старая, проверенная временем, система отбора — камень, ножницы, бумага — дал ничью три раза подряд. Это развеселило их опять. Утро начиналось радостно и смешливо. Вчерашние ужасы забылись. Страхи и заботы о безопасности, о завтрашнем дне успешно сброшены на чужие плечи. Настроение было хорошим у обеих. Любопытство проснулось вместе с ними, и первое желание было — исследовать квартиру загадочного Миха, и как следует ее обсудить с подругой.

— На раз, два, три — кто первая добежит. Раз, два, три!

Они сорвались с кровати и помчались в ванную комнату, которую вчера так и не осмотрели. Бежали вровень и вломились туда тоже вместе. В ванную вели, почему- то, две двери. Одна открывалась в коридор, а вторая — вовнутрь. Девочки влетели туда и замерли. В углу комнаты стоял голый Мих, в него били мощные струи воды со всех сторон. Шум был жуткий и он их не услышал, а так как стоял к ним спиной, то и не увидел. Наталья видела Миха во всех видах и под всеми углами. Стараясь его увлечь, она испытывала на нем все методы обольщения и соблазнения. От Камасутры до книг по кулинарии и домоводству. Но сейчас она была поражена даже больше, чем Светлана.

У Светы же сохранились воспоминания о юноше из десятого Б — телосложения, скорее сухощавого, чем спортивного. На пляже Петропавловки он блистать культурой тела тогда не мог. Сейчас же струи воды разбивались о мощный торс скорее Геракла, чем Аполлона. Вместо того, чтобы выскочить в коридор и сделать вид, что ничего не было, они замерли. Результат был предсказуем. Мих развернулся. В немой сцене теперь участвовали уже трое. Наконец.

— Доброе утро. Как спалось девочки?

Мих нажал кнопку и стало тихо.

— Ой.

Светлана выскочила в коридор.

— Ты что, идиот, стероидами обкололся? Да ты здоровье свое угробил. Стоило тебя одного оставить. Что теперь с тобой делать?

Наташа искренне расстроилась и испугалась за него. Других предположений по поводу резкого изменения его тела у нее не было, и не могло быть. Она чуть не плакала.

— Идти готовить завтрак новогодний. Я так понимаю, праздничный стол у всех вчера не задался.

Мих правильно оценил инцидент. Звукоизоляцию он делал сам и понял, что подруги не услышали звука душа из коридора. Наталья надула губы и вышла.

Мих продолжил утренний массажный душ с контрастом температур. Размяться он успел на тренажере. А отсутствие прогулки надо было компенсировать. Через пятнадцать минут он вышел. Завтрак был уже готов. Наташа была мрачновата, Света смотрела на подругу с недоумением. По ее мнению, происшествие было скорее забавным и любопытным.

— А где у тебя ванная?

Спросила она, все еще поглядывая на Наташу.

— Неужели нам здесь жить без ванны. Ужас. О чем ты думал?

— Свет, а куда ты только что вломилась? Это ванная и есть.

— Ты не только стероиды, должно быть, принимал. Это — душ. И душ для мазохистов. Мы нежные красивые девушки, ты, урод.

Наталья подключилась к критике.

— Зачем тебе такая огромная душевая, там же метров двенадцать? Опять все не как у людей. Учти, я в эту камнедробилку не полезу. Не заставишь. Будешь меня губкой обтирать.

Эта идея ей вдруг особенно понравилась, и она развеселилась.

— И сегодня же начнешь. И вообще, верни ванну и прежнего Миха. Время пошло.

— Ладно, потом разберемся. Мне надо поесть и новости послушать. Все к столу!

— Нет, вы на него посмотрите! Мы готовили, накрывали и вот — пришел султан в гарем, и все падают ниц.

Наташа еще была в возбужденном состоянии.

— Хорошо, зовите меня к столу, я есть хочу.

Мих привычно обходил острые углы неуравновешенной подруги.

— И что это вы приготовили? И когда успели?

Наконец все расселись. Девушки с одной стороны стола, Мих — с другой.

Война полов в странном треугольнике, запертых судьбой в изолированной квартире, начинается. Эта мысль в той или иной форме посетила всех троих. Ели они молча. Для всех встреча, и все дальнейшие события были стрессом, неясно с чего начать разговор и кому… Они переглядывались без слов. Наташа не выдержала.

— Телевизор где? Тоже в душе? Или под кроватью?