На тротуарах появилось множество инвалидов, просящих милостыню. По улицам с шиком проносились лихачи с колясками на толстых дутых шинах, с накинутыми на лошадь шелковыми сетками. Лихачи прокатывали взад и вперед по главной улице офицеров, приехавших в отпуск или выписавшихся из госпиталя.

Юра с Петей с завистью любовались фыркающими, с развевающимися хвостами и гривами великолепными рысаками. Вздыхая, Юра вспоминал Илько, Рогнеду, полумрак конюшни…

Много людей выходило смотреть на гонки лихачей, которые затевали офицеры. Лошадей уже знали, о них спорили, держали пари. И, конечно, Юра имел своего любимого рысака, серого в яблоках красавца с изогнутой шеей. Его рысак не всегда вырывался вперед, обдавая грязью отставших, но зато как он красиво бежал, как заносил передние ноги, как вытягивал задние, как храпел, ветром проносясь мимо толпы!

Стояли дворники, тетки в платочках и дамы в шляпах, приказчики возле лавок, стояли реалисты и гимназисты, даже гимназистки. И опять не было среди них Иры, хотя ее одноклассниц он видел. Спрашивать о ней он не стал. И Алеши что-то не видно. Вот поссорился с ним из-за нее. А теперь ни Алеши, ни Иры.

1

Однажды на улице Юра и Петя увидели подростка нисколько не выше их ростом, в кепке, с красной повязкой на рукаве. И что самое удивительное — у него на плече висела винтовка, не какая-нибудь берданка, а самая настоящая трехлинейка, правда короче обычной.

Подросток был не один. Рядом стоял солдат и еще человек в шляпе и пальто, подпоясанном солдатским ремнем. У взрослых были трехлинейки со штыками. Они о чем-то поговорили и пошли влево, а паренек свернул на Екатеринославский проспект.

Притянутые его винтовкой, как магнитом, гимназисты пошли «впритирку» за ним. Он раза два оглянулся на них, потом остановился и неприязненно спросил:

— Вам чего? Что привязались?

— Интересно, — сказал Юра, — какая у вас винтовка? Короткая…

— Кавалерийская трехлинейка. Красота! Бьет на полторы тысячи шагов без промаха. Полегче и покороче пехотной, — уже приветливее отозвался польщенный обладатель винтовки.

— А вы солдат?

— Ты что? Гимназист, а читать не умеешь? — усмехнулся паренек и показал на красную повязку.

— «Рабочая гвардия», — громко прочел Юра.

— Понял? Пролетарская самооборона против буржуев! — с гордостью пояснил паренек и погладил приклад своей винтовки.

— И туда принимают таких молодых? — удивился Юра.

— Мне уже шестнадцать! Винтовок на всех желающих, конечно, не хватает. Я достал, меня взяли.

— Где достал?

— Секрет изобретателя. У одного казака, царского холуя…

— Нет, я серьезно, — заметил Юра.

— И я тебе серьезно отвечаю. Где было, уже нет… — И он запел: — «Сами набьем мы патро-оны, к ружьям привинтим штыки»…

— Давайте познакомимся. Я Юра Сагайдак, а это мой товарищ Петя Поленов.

— А я Семен Паливода, с города. Покурить есть? А вы, часом, не буржуи-кровопийцы?

— Нет. Мы не буржуи, не кровопийцы.

— Ладно, хлопцы, нет времени с вами болтать.

— Подождите. Я принесу покурить.

Юра сбегал в лавочку к тете Соне и взял в долг пачку папирос и спички.

Семен шикарно пустил дым через нос и сказал:

— Ты что, первый раз видишь рабочего гвардейца?

— Когда была манифестация, видел, а такого молодого — первый раз.

— Еще в революцию пятого года мой батька был рабочим-гвардейцем… Без самообороны рабочему классу нельзя. Буржуи и жандармы задушат революцию. А тебе сколько годов?

Юра посмотрел на Семена — он был почти одинакового с ним роста — и сказал:

— Пятнадцать.

— Доставай себе винтовку — обязательно возьмут!

— Трехлинейку?

— Трехлинейку — это красота!

— Мне тоже можно? — спросил Петя.

— Почему же нет, если с винтовкой!

— А где вы живете?

— Это в гости, что ли?

— Чтобы в рабочую оборону приняли.

— Приходи на Конную, семь, спроси меня. Вы что, в самом деле можете достать винтовки или так, трёп?

— Честное слово!

— А где?

— У нас в гимназии.

— Брось ты!.. В гимназии… Скажешь! Откуда там винтовкам быть?

— Ей-богу! У нас для военной подготовки недавно еще привезли, штук двести. И не учебные деревянные, а боевые.

— Да брось ты! — Парень явно заинтересовался.

— Чтоб мне провалиться, не вру!

— А где винтовки держат?

— В спортивном зале. В деревянных стойках. По десять штук на каждой.

— И до сих пор никто винтовок не отобрал?

— Никто.

— Это какая же гимназия?

— Первая классическая, что на Соборной площади.

— А как тебя зовут?

— Юра Сагайдак.

— Ну, спасибо тебе, хлопец. Я скажу главному командиру или командиру нашего десятка, уж как они… Но если соврал…

— Честное благородное слово! — И Юра перекрестился.

— Ну, смотри!

— А командир возьмет меня в рабочую гвардию?

— Думаю, возьмет. Я ему скажу про тебя и, ежели что, дам знать.

На обратном пути друзья решили так: никому ни слова об этом разговоре, кроме своих — Коли и Заворуя. Так и быть, пусть идут с ними в рабочую гвардию. У мушкетеров «один за всех, все за одного».

Рассказали. Заворуй просто загорелся.

— Если там есть десятки, — сказал он, — то вы будете моей тройкой. Мы возьмем не берданки, а трехлинейки. Только надо отобрать самые лучшие, а то там есть с затворами, на которых другие номера, чем на казенной части.

Они тотчас же пошли на второй, этаж, заглянули в спортивный зал через стеклянную дверь и… трехлинеек не увидели. Там, где они стояли, ближе к окну теперь стояли учебные деревянные и несколько берданок.

— Кто же забрал наши трехлинейки?! — рассердился Заворуй.

— А может, их украли? — высказал подозрение Коля.

Все побежали вниз, в рекреационный зал, и Заворуй крикнул:

— Все наши трехлинейки украли!

Их окружили.

Старшеклассники, как только узнали, что слово «украли» надо понимать, как «нет на месте», сразу успокоились.

Гога сказал:

— Тоже панику поднимаете… Чтобы я больше не слышал о трехлинейках. Носы поотрезаю, мошкара! А сейчас марш на место и занимайтесь! Вот я скажу Петру Петровичу, он вам всыплет по первое число. Шерлоки Холмсы паршивые! И ты тоже, Заворуй-Подлецкий, хорош!

— Наябедничать грозишься, кадет! — рассердился Заворуй.

— Ябеда, доносчик, собачий извозчик! — крикнул Петя.

Гога бросился к нему. Петя спрятался под стол. Но тут вошел воспитатель, и все уселись на свои места.

— Старшеклассники сами украли винтовки, — шепнул Коля.

Зачем? Ясно. Теперь у них есть оружие, и они сами вступят в рабочую гвардию. Но если воры еще здесь, то и винтовки здесь. Надо искать и искать…

На следующий день, на военных занятиях вдруг «объявилась» одна винтовка. А ведь не было. Откуда? И мушкетеры начали следить. И выследили. Винтовку унесли по коридору в конец здания, за поворот. Зачем? Там лестница ведет на чердак. Но на чердачной дверце висит большой замок. У кого же ключ?

Два дня они следили за старшеклассниками. Наверх ходили Гога и Берг. Заворуй и Петя попытались было красться за ними, но Берг спрятался за выступом на втором этаже и как крикнет: «Назад!» Они зайцами шарахнулись вниз. Узнал ли Берг их или не узнал?

Заворуй приказал Коле, когда все заснут, проползти к Гогиной одежде и проверить его карманы, нет ли там чердачного ключа.

— Я не хочу в рабочую гвардию, — заявил Коля. — Мама сказала: политика — это грязное дело.

Тогда Заворуй послал Петю. Тот приполз испуганный.

— У него в кармане нет, а под подушкой револьвер, большой, не монтекристо… Ну его к черту!

На следующий день мушкетеры собрались без Коли — Арамиса и решили сорвать замок. С большими предосторожностями, оставив Юру часовым на лестнице второго этажа, Заворуй и Петя полезли наверх. Они так громыхали замком, что Юра не выдержал, взобрался к ним и сказал, чтобы они сейчас же прекратили шум, иначе все прибегут.