Юра ликовал. Сокровище найдено! Теперь держись Заворуй! Юра подойдет к нему и скажет: «Иди к черту, плевали мы на твои угрозы. Трехлинейки целы и невредимы. Доноси кому хочешь, дураком останешься!»

Как настоящий пластун, Юра ползком выбрался на лестницу.

Петя сначала даже не поверил, когда выслушал, друга. Может, это новые винтовки?

— Какая разница! — возразил Юра. — Главное, что винтовки есть. Пойдем на чердак и стащим две.

Но как достать ключ от чердачного замка? И опять не удержались, вспомнили, что мушкетеров четверо. Конечно, Заворую надо было сказать, чтобы стряхнуть с себя страх, покончить с его тиранией. А вот Колю зря позвали.

Этот Святоша начал бубнить:

— Мальчики, давайте навсегда забудем об этих винтовках! Ради бога! С меня хватит! Столько мучений! Вспомните заповедь — не укради! На исповеди я ничего не скрою…

— Иди к богу или к черту! Мы без тебя! — отрезал Петя.

— Я уйду, но если вы тронете винтовки — я расскажу. Ей-богу! Поостерегитесь!

— Ну вот что, христовый отрок! — вмешался Заворуй. — Трехлинеек мы трогать не будем. Спи спокойно!

— Нет? Ей-богу? — обрадовался Святоша.

— Ей-богу! — заверил Заворуй и перекрестился. — А сейчас брысь отсюда! Мы курить будем. А тебе нюхать дым — грех… Теперь, — начал Заворуй, — скажи, храбрый са’Гайдак, где именно гвардейцы кардинала прячут свои мушкеты?

— А вот этого я тебе не скажу! Выкуси! Достаточно тебе знать, что винтовки есть и никто нас не может обвинить, что рабочие-гвардейцы пришли по нашей подсказке.

— Здо рово! Задумал меня обдурить?! — злобно крикнул Заворуй. — Нет никаких винтовок — все ложь! Не мушкетер ты, а барон Мюнхгаузен, враль! Вот и все!

— Да ты что?!

— А то, что слышал. Поверю, если покажешь!

Юра заколебался. Нужно ведь как-то заполучить две винтовки. А Заворуй — ловкач, без его помощи не обойтись.

— На чердаке они. Все равно без ключа не достать, — нехотя проговорил он.

— Для такого дела достанем. И… про-ве-рим! — угрожающе сказал Заворуй.

5

Поздно вечером, когда швейцар с чайником пошел на кухню, Заворуй стащил у него всю связку ключей со стены. Все-таки без Заворуя ничего не вышло бы. Втроем взлетели они к чердачной двери. Ключей в связке было много — штук двадцать. Юра держал замок. Заворуй вставлял ключи в замочную скважину.

— Скорее! — торопил Петя.

Наконец ключ подобрали, сняли его со связки. Заворуй сбежал вниз и умудрился незаметно повесить связку на место, хотя швейцар уже вернулся и пил в своей каморке чай.

В этот вечер Гога и его друзья ушли в город. Перед сном Юра, Петя и Заворуй проскользнули на чердак. Но где же винтовки? Они обыскали всё: и старые шкафы, и за поломанными столами, и в конопляной полове на полу, под бревнами, под досками, даже под пазами крыши…

Заворуй торжествовал, хихикал, ругал Юру бароном Мюнхгаузеном. Нашел винтовки Петя. В трубе вентилятора! Они были подвешены на железных крюках внутри трубы. Там же висели и патронташи с патронами. Дыру прикрывали кирпичи.

— Убедился? Нечего теперь нас запугивать, — сказал Петя.

— Теперь все перед нами на лапках попрыгают! — заговорщическим тоном прошептал Заворуй. — Вы меня слушайте, у меня котелок на плечах кипит… Выгодное дельце!

Внизу, задыхаясь от радости, мушкетеры порешили: на чердак не лазить и трехлинеек ни в коем случае не трогать. Сперва надо разыскать Семена Паливоду и условиться с ним.

Мушкетерам и в голову не приходило, что похищение винтовок могут посчитать воровством. Воровство Юра с Петей презирали. Но ведь здесь дело шло об оружии! Оружие реквизируют, отвоевывают, добывают хитростью, но никак не воруют! И пусть Семен Паливода записывает всех троих в рабочегвардейцы. Надо только, чтобы командир приказал инспектору отпускать их с уроков на дежурство.

Юра сейчас же хотел ехать к Семену Паливоде, но Заворуй велел ждать:

— Поспешишь — людей насмешишь. На нас и так косо поглядывают. Поедешь дня через два-три. Пусть успокоятся.

Прошел один день, второй. Юра на уроках написал Заворую записочку: «Пора!» Тот ответил: «Не приставай! Иди к черту! Успеется».

После звонка Заворуй таинственно исчез. Юра с Петей побежали на розыски. Нигде нет… Наконец Юра наткнулся на него в уборной первого этажа. Он шептался с Бугайчуком. При виде Юры Бугайчук сжал кулаки и закричал:

— Пошел вон отсюда, Мазепа!

Юра не побежал с поля брани, а просто поспешно ушел, чтобы не связываться с хулиганом.

Класс уже ждал учителя, а Пети и Заворуя не было. Потом прибежал Заворуй и вскоре Петя. Учитель уже входил.

— Как ты думаешь, почему Заворуй секретничает с Потоцким? — растерянно шепнул Петя, усаживаясь за парту.

— С Бугайчуком, — поправил Юра.

— А я видел — с Потоцким.

— Что-то крутит он, ловчит…

— То-то и оно.

— Не хочет ли Заворуй сплавить винтовки по секрету от нас? Почему он сказал «выгодное дельце» и похлопал по карману? И кто его выбирал командиром нашей тройки? Надо устроить революцию и сбросить этого самодержца.

«Революцию» устроили вечером, в раздевалке. Мушкетеры прижали Заворуя в угол, объявили низложенным и потребовали объяснений.

— Скаженные! Чего навалились? Пустите! Я же для вас старался. Помните, как старшеклассники ссорились из-за винтовок. Бугайчук — для хохлов…

— Украинцев, — поправил Юра.

— Бугайчук для украинцев, а Потоцкий для поляков. Бродский же с компанией не дают. Когда я сказал Бугайчуку, что знаю, где трехлинейки, он на коленях передо мной ползал. И Потоцкий тоже. А я говорю: «Примете нас к себе в командирский десяток, дадите по трехлинейке, покажем, где они спрятаны. А за остальные заплатите».

— Так они же друг другу враги, — удивился Петя.

— Я им порознь говорил. А в какой нам отряд идти, в польский или в украинский, какая разница!

— Ну, знаешь! Ты сам слышал, как ораторы говорили про таких: «Презренные наемники!»

— А мой отец говорит: плевать на все, если деньги дают. А всякие там идеи пьяные студенты выдумали, чтобы мутить народ. Главное — не зевать!

Лежа в постели, Юра и Петя долго шептались, о том, как обезвредить Заворуя. Как бы он не выкинул чего-нибудь без них.

А Заворуй лежал, закрывшись одеялом с головой, что было запрещено, и жадно вперемежку пожирал конфеты и колбасу. Конфеты он выклянчил у Потоцкого, а колбасу у Бугайчука как аванс за запроданные обоим трехлинейки. А сам придумывал план, как бы свести поляка и украинца на чердаке, пусть дерутся. А на них в это время натравить Бродского, которому он откроет заговор похищения винтовок, содрав за это приличный «куш». Ну, а на этих мушкетеров наплевать. Дураков надо учить. Им он заклеит рот марками или отдаст им пять номеров журнала «Вокруг света» и настоящий морской кортик. Отец всегда «подмазывал», чтобы дело хорошо шло. И Заворуй смачно чавкал, утирая кулаками сладкую слюну.

1

В этот день после обеда, когда начало смеркаться, вся Гогина компания ушла. Это было подозрительно. Заворуя тоже не было видно. Поэтому оба будущих рабочегвардейца решили пробраться на чердак и посмотреть — на месте ли трехлинейки.

Они открыли чердачный замок, быстренько отнесли ключ в условленное с Заворуем место и снова вернулись на чердак. Там было пусто, пыльно и тихо. Чердак огромный. Справа от двери — старые шкафы, поломанные парты… Вдруг из пыльной пустоты глухо донесся разноголосый говор. Ребята съежились в упругие комочки. Бежать? Нет! Кто же успел пробраться сюда, пока они относили ключ?

Крадучись они пошли на голоса и очутились около деревянной четырехугольной трубы вытяжного вентилятора. Заглянув в нее, они увидели парты, головы и плечи реалистов. Черные гимнастерки! До чего же здорово! Ты их видишь, а они тебя нет. От сердца сразу отлегло — винтовки в безопасности.