И сейчас я еще помню, как в ту ночь, несмотря на усталость, я долго не мог заснуть. Впечатления дня чередовались с думами о будущем. Позади было прощание с людьми, впереди встреча с таинственной, нехоженой Северной Землей.

Начиналась новая жизнь — полная борьбы, приключений, радости открытий, гордого чувства побед над суровой природой и сознания выполняемого долга перед родиной.

Природа часто сохраняет нам удивительные отзвуки прошлого. Целые столетия, а иногда и на протяжении тысячелетий она хранит следы древнего человека, пока его потомки намеренно или случайно не найдут их и не прочтут по ним о деяниях своих предков.

В 1940 году группа советских моряков, занимавшихся гидрографическими работами, высадилась на небольшой и пустынный остров Фаддея, лежащий вблизи восточных берегов Таймырского полуострова. На берегу моряки неожиданно наткнулись на торчащие из земли медные котлы. Заинтересовавшись находкой, они здесь же обнаружили топор, сковородки, ножницы, медный колокольчик, оловянные тарелки и несколько голубых стеклянных бусин.

Как могли попасть эти предметы на необитаемый, никогда не заселявшийся остров, расположенный на наиболее труднопроходимом участке Северного морского пути? Никаких признаков пребывания здесь какой-либо современной экспедиции не было. Да и кто теперь пользуется оловянными тарелками?

Находка необычных предметов в таких условиях еще больше заинтересовала моряков. Выбрав время, они приступили к более тщательному обследованию места таинственной находки. Частью на поверхности земли, частью при раскопке гальки они одну за другой начали обнаруживать еще более удивительные вещи. Здесь были найдены сильно поржавевшая, с согнутым стволом и почти истлевшим ложем, древняя пищаль; потом непонятного назначения медные пластинки, серебряные серьги, безмен, перстни со вставными камнями, шахматные фигуры, бусы, бисер, ножи с инкрустированными оловом ручками, блок от судовых снастей и в большом количестве неизвестные морякам старинные серебряные монеты.

Но и этим находки не исчерпались. Весной следующего года те же моряки, после зимовки у мыса Фаддея, на берегу залива Симса, в 100 километрах к юго-востоку от мыса Челюскина и в 60 километрах западнее острова Фаддея, нашли остатки древней избушки, а летом, когда сошел снег, обнаружили здесь, как и на острове Фаддея, медные котлы, куски тонкого разноцветного сукна, ножи с кожаными ножнами, много бус, деревянные створки от икон-складней, перстни, серебряные и медные кресты, поясок из шелковой тесьмы, наконечники стрел, шелковые нитки, компас, солнечные часы, остаток истлевшей бумаги, на которой все же можно было разобрать надпись «Жалованная грамота», исполненную славянской вязью, — и снова в большом количестве серебряные монеты.

Все предметы были несомненно древнего происхождения. От всего веяло глубокой стариной.

Здесь же на берегу залива Симса были найдены кости двух человеческих черепов и обломок челюсти — останки обладателей богатств, обнаруженных моряками.

Находки были доставлены в музей Арктики. По Крайнему Северу полетела молва о полярных кладах, тайниках и сокровищах. Весть о находке гидрографов начала обрастать фантастическим вымыслом, превращаться в легенду. Но действительность оказалась изумительнее любой легенды.

Изучение специалистами находок моряков, а потом работа на местах находок в 1945 году специальной археологической экспедиции показали, что все эти богатства принадлежали одной и той же группе древних русских мореплавателей и пролежали в Арктике более 300 лет. Находки рассказали о том, что еще в первой четверти XVII века (не позднее 1617 г.) русские мореходы, идя с запада на восток, обогнули северную оконечность Азии — Таймырский полуостров — и, повидимому, остановленные льдами, поплатились жизнью за свое смелое предприятие.

Имена отважных мореплавателей похоронила Арктика, но советские люди через столетия нашли их след и восстановили их подвиг. Для нас их имя — русские люди. Им принадлежит честь первого прохождения морем мимо крайней северной оконечности Азии и посещения района, который считался почти недоступным вплоть до нашего времени.

В этом районе и лежит Северная Земля, которую нам предстояло исследовать. Она оставалась неведомой, неизвестной человечеству вплоть до 1913 года и, как убедились потом, оказалась последним большим куском суши, открытым на нашей планете.

От крайней точки северной оконечности Азии Северную Землю отделяет пролив всего лишь в 36 морских миль. Однако, несмотря на такое близкое соседство с материком, Земля не была обнаружена несколькими побывавшими здесь экспедициями.

Первым человеком после известных теперь нам древних русских мореплавателей, достигшим северной оконечности Азии, носящей теперь его имя, был участник Великой северной экспедиции, сподвижник Василия Прончищева и Харитона Лаптева, штурман Семен Иванович Челюскин. После настойчивых, но неудачных попыток Прончищева и Лаптева обогнуть Таймырский полуостров морем Челюскин весной 1742 года обошел северную часть полуострова на собаках. 20 мая он достиг мыса, являющегося крайней северной точкой Азии.

«Сей мыс каменной, приярый, высоты средней», как описывал его Челюскин, стал памятником настойчивости и отваги русского моряка. Впоследствии академик А. Миддендорф, по предложению которого за мысом было закреплено славное имя первооткрывателя, писал об отважном исследователе: «Челюскин не только единственное лицо, которому сто лет назад удалось достигнуть этого мыса и обогнуть его, но ему удался этот подвиг, не удавшийся другим, именно потому, что его личность была выше других. Челюскин, бесспорно, венец наших моряков, действовавших в том крае»2].

Отважный моряк при благоприятных условиях мог бы сделать и еще одно важное открытие — усмотреть лежащую к северу от его мыса неизвестную землю, тем более, что, по имеющимся сведениям, он по морским льдам сделал по направлению к ней дневной переход. Но открыть землю ему было не суждено. Не заметив никаких признаков ее, Челюскин продолжал свой славный путь вдоль берегов Таймыра.

После этого протекли годы и десятилетия. 136 лет ни один исследователь не посетил «края света».

В конце 60-х годов прошлого столетия известный русский географ П. А. Кропоткин на основании имевшихся тогда скудных материалов о природе полярных стран, и главным образом материалов о движении льдов в доступной части Арктики, предсказал существование двух земель: одна из них, по заключению Кропоткина, должна была лежать между Шпицбергеном и Новой Землей и простираться к северу дальше Шпицбергена, а местонахождение второй рисовалось к северо-востоку от Новой Земли3].

Предвидение Кропоткина в отношении первой земли блестяще подтвердилось открытием Земли Франца-Иосифа. Это еще больше укрепило Кропоткина в правильности его анализа.

Когда Кропоткиным делался этот анализ, мимо мыса Челюскина, то-есть в непосредственной близости от неизвестной земли, уже прошли знаменитые морские экспедиции. Но и они не были счастливее Семена Челюскина и также не заметили здесь никакой суши.

Одной из них была экспедиция Адольфа Норденшельда на корабле «Вега», обогнувшая мыс Челюскина в конце августа 1878 года, то-есть спустя 260 лет после русских мореходов XVII века и 136 лет после открытия мыса Челюскина.

Сопровождавший «Вегу» пароход «Лена» попытался пройти к северу от мыса, но уже в 8 минутах хода от берега, встретив тяжелые льды, повернул обратно. Земля замечена не была. Правда, этой экспедицией были усмотрены некоторые признаки, дававшие право предполагать, что где-то к северу от мыса могут быть участки суши. Экспедиция видела на мысе Челюскина стаю гусей, летевших с севера. Норденшельд пишет в своем дневнике: «Из птиц, мы видели множество плавунчиков, очень многочисленную стаю казарок, перелетавших, повидимому, на юг с какой-нибудь полярной земли, расположенной севернее мыса Челюскина…»4]