— Скорее всего, за столом бабушка организует какую-нибудь пакость, — предупреждает меня Киан вполголоса. — Что бы ни произошло, веди себя спокойно и с достоинством. И, кстати, тебе очень идет это платье.

— Благодарю, — отвечаю непослушными губами, все еще пытаясь согнать противных мурашек, которые теперь маршируют от кончиков моих пальцев, зажатых крепкой мужской ладонью, вверх по руке и вдоль позвоночника к разъезжающимся на скользком полу ногам.

Усадили нас в торце длинного, накрытого разными яствами, стола. Во главе которого сидит с прямой спиной вдовствующая герцогиня, рядом с ней — вылинявший и его невеста, Киан — напротив них, а я — по правую руку от «жениха». Между основными действующими лицами комедии «Внезапно обрученные» по пятнадцать человек гостей с каждой стороны стола. Помнится, в гостиной народу было больше, значит, чести быть приглашенными на ужин удостоились не все? Интересно, а остальные гости что делают? Стоят возле двери, принюхиваясь к аппетитным запахам, молча глотая слюну? Ну и порядки тут, однако.

Официанты, или как они тут называются, ставят перед нами тарелки, поднимают начищенные до зеркального блеска крышки. Вуа-ля. Кто заказывал непонятную субстанцию цвета детских… неожиданностей?

— Это паштет из морских гадов, — не разжимая губ, говорит Киан. — Деликатес. Можно есть просто вилкой, третьей слева, а можно намазать ножом на кусочек хлеба.

Выбираю второй вариант, надеясь, что вкус хрустящей корочки хлеба перебьет всех гадов в моей ротовой полости. Ровненько и тоненько намазав бутерброд, откусываю малюсенький кусочек. Тщательно пережевываю, поймав на себе взгляд герцогини. На вкус… как морские гады. Что-то резиновое, прыгающее по зубам и пахнущее… морем. С превеликим трудом глотаю и тут же запиваю из бокала. Глотнув слишком щедро, не сразу понимаю, что вообще-то там не компот. Опускаю вниз голову, чтобы никто не увидел мое покрасневшее от внезапного открытия лицо. Блин! Надо быть поаккуратнее.

— Мои дорогие, — берет вступительное слово герцогиня, подняв бокал, — я рада вас всех видеть. Мы давно не собирались, вы знаете, у меня не было ни сил, ни желания что-либо делать, после ухода из жизни моего любимого сына, но сегодня особый случай. Хочу поделиться великой радостью: оба моих внука объявили о том, что нашли свое счастье и готовы связать жизни с девушками, сидящими сейчас рядом с ними. Давайте поднимем бокалы в их честь и пожелаем молодым парам долгих совместных лет жизни. До дна, мои дорогие!

До дна??! Вот это у бабули здоровье! Бокал граммов на триста вообще-то, а я плохо переношу спиртное. А она, гадина, смотрит пристально, чего-то ждет? Что я откажусь? Ёлки-палки. Ладно, Лара, держись. Если что, Киан обещал поддержать. Конечно, в переносном смысле, но, похоже, придется ему это делать в самом что ни на есть прямом. Медленно, но верно, осушаю бокал, как и было потребовано, до дна.

Вкусно, конечно. Вишня, чернослив, еще что-то терпкое. Моментально ножки становятся ватными, а щеки, наверняка, раскраснелись, чувствую их горячими.

— О знакомстве со своей невестой моего младшего внука я уже наслышана, хотелось бы теперь услышать, как познакомились Киан с Лауриссой, — говорит герцогиня, продолжая глазами распиливать меня на сотни маленьких Ларочек.

— Это было скучно…, — начинает Киан, но бабка его перебивает.

— Киан, дорогой, вам, мужчинам, все скучно, поэтому я хочу услышать от твоей невесты о вашем знакомстве. Уверена, она найдет, что рассказать, — говорит хозяйка вечера, злостно препарируя меня взглядом.

Самопровозглашенный жених бросает на меня вопросительный взгляд, киваю ему. А что? Он же ради этого притащил меня в подобный серпентарий. Пора отрабатывать покупки. Открываю рот, чтобы придумать какую-то глупейшую и скучнейшую историю, и внезапно брякаю:

— Он сбил меня дверью!

Киан, подняв брови, смотрит на меня удивленно и немного насмешливо.

— Да! — продолжаю я. — Я чуть не упала, а он меня подхватил. Помог прийти в себя. Мы разговорились, прониклись симпатией друг к другу…

— Только не говорите, что это была любовь с первого взгляда, — вставляет реплику герцогиня, сжав губоньки в куриную гузку.

— Ну что вы, — я демонстративно поправляю очки на переносице, — у меня ведь плохое зрение. Мне сначала пощупать надо, чтобы определиться.

В мертвой тишине, наступившей сразу после моей фразы, неожиданно раздается веселый смех Киана.

— Ты великолепна, малышка, — говорит он мне и, не дав опомниться, легко целует в кончик носа.

Надо ли говорить, что остаток ужина проходит без расспросов со стороны герцогини? Зато на меня часто и с интересом поглядывают некоторые мужчины, собравшиеся за столом. Например, сидящий напротив меня тучный господин со сверкающей лысиной. Он демонстративно снимает свои очки и начинает их натирать салфеткой, плотоядно на меня посматривая. А сидящий через три места — тощий с длинными, как у таракана усами, достает свой монокль и старательно пихает его в глаз, но оптика постоянно соскальзывает, пока, в конце концов, со смачным шлепком не ныряет в поданное нам жаркое, щедро разбрасывая жирные капли на рубашку господина и платье находящейся рядом дамы.

Тщательно задавливая неловкий смех кусочком мяса, смотрю исключительно в свою тарелку, мало ли, кого еще на подвиги потянет. А между тем, в теле стремительно нарастает тепло, ватные ноги потихоньку приходят в себя, зато теперь становится поролоновой голова. А вот это уже не очень хорошо.

А ужин все тянется и тянется. Одни блюда сменяются другими, напитки все доливаются, смех гостей все громче, разговоры все оживленнее. Замечаю, что Вивиана уже почти лежит грудью в тарелке, еще чуть-чуть и будет перемешивать ею салат. А что? Фаршированная грудка тоже деликатес. Особенно, если судить по тому, как на нее взирает вылинявший младший брат Киана. Даже, если между этой колоритной парочкой и нет любви, то страсть точно присутствует.

К счастью, ужин наконец-таки заканчивается. Я выдыхаю с облегчением, уже представляя, как приеду в библиотеку, улягусь на диван, укроюсь пледом и буду сладко спать до самого утра. Но, увы, вечер, оказывается, еще продолжается. Все гости снова выходят в гостиную, выясняется, что будут танцы.

— Мама дорогая, — говорю громче, чем хотелось, когда мы с Кианом выходим и останавливаемся возле стеночки, подальше от основной толпы.

— Что? — спрашивает блондин.

— Я совсем не умею танцевать. Да еще и этот пол…

— А что с ним? Скользкий? Не переживай. В танце ведет партнер, партнерше достаточно просто расслабиться.

— Уверен?

— Абсолютно, — невозмутимо отвечает Киан.

— Ладно, потом не говори, что не предупреждала, — говорю «жениху», тот только хмыкает, и едва начинается музыка, подает мне руку, приглашая на танец.

Издевается, гад. Ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последний! Мы останавливаемся рядом с другими парами. Рука Киана лежит на моей спине в районе лопаток, большим пальцем мужчина машинально потирает ткань, едва-едва касаясь краешка оголенной кожи. Ну, что за нахал такой? Я и так танцую плохо, а тут еще и он сбивает!

Шаг назад, поворот, шаг вперед, расходимся, сходимся. Да я бы ни за что сама не запомнила эти фигуры! Но рядом с Кианом легко скольжу по натертому полу, не чувствуя ногами поверхность. Ладно, вру. Болтаюсь на блондине вялой тряпочкой, а он машет мною по всему танцполу, или как тут называется подобный зал.

— Может, проявишь хоть какие-то признаки жизни? — интересуется Киан с легкой усмешкой.

— Зачем? Ты же сказал, что в танцах главное — партнер, вот и танцуй меня, раз уж тебе захотелось, — не признаваться же ему, что у меня опять ватные ноги, в добавку ко все еще поролоновой голове.

— До чего же ты вредная, мелкая, — отвечает блондин, но улыбаться не перестает. — Вообще, должен сказать, что я недоволен тем, как ты играешь роль, подумываю тебя оштрафовать.

— Чего это вдруг? — спрашиваю, возмущенно сопя.

— Ты сегодня какая-то вялая. Разок только кольнула язычком, а так — больше отмалчиваешься. Бабушка вполне может решить, что ты — бесхарактерная слабачка, которую я просто нанял за деньги.