— Лизни верхнюю губу справа, — говорит хриплым голосом, от которого все волоски на моем теле поднимаются по стойке «Смирно»!

— Что? — переспрашиваю с возмущением, уверенная, что он все-таки прикалывается.

— Варенье уже присохло, пока ты тут ерундой занималась. Сухим платком его не вытереть. Или предпочитаешь, чтобы я лизнул? — спрашивает, поймав мой взгляд в свои черные провалы глаз.

Сглотнув и едва удержавшись, чтобы не облизнуть языком внезапно пересохшие губы, выдавливаю из себя.

— Спасибо, обойдусь собственными силами.

— Видишь, какая ты послушная, хорошая девочка, а говорила, что плохая…, — почти шепчет Киан, все еще заглядывая в мои глаза.

Мне чудится, или в его голосе слышится легкое разочарование?

— Я просто дурачилась, — отвечаю. — Отдай платок.

Пытаюсь выхватить белую ткань из его пальцев, но блондин быстро прячет руку за спину. Я чуть наклоняюсь, чтобы все-таки схватить носовой платок, но в азарте слегка забываюсь и внезапно, как-то слишком остро ощущаю, что наши лица находятся недопустимо близко, расстояние между его губами и моими — пара миллиметров. Чувствую исходящие от него запахи хвои, мяты и чего-то неожиданно фруктового, очень вкусного. Не сдержавшись, чуть облизываю верхнюю губу, в тот момент мало беспокоясь, чтобы сделать это в правильном месте и намочить засохшее варенье. Скорее, я уже напрочь забыла о том, что предшествовало нашей возне.

— Вот и умница, — хриплым голосом говорит Киан, тут же вытирая мне верхнюю губу.

Ошалело смотрю на него, а в его глазах скачут бесенята, но зрачки по-прежнему огромные и черные, закрывшие почти всю радужку, как луна закрывает солнце во время затмения. Наверное и на меня находит что-то типа затмения, иначе как еще объяснить тот факт, что мне внезапно хочется спросить, все ли он вытер? И предложить попробовать еще раз, но более нежно и… губами. Вздрогнув, шарахаюсь от Киана, как от прокаженного, если бы не его рука, вовремя схватившая меня за предплечье, я бы свалилась с лавки, прямо на землю.

Выдернув руку, подскакиваю и преувеличенно бодро, схватив сумку, говорю:

— Раз я теперь чистая, то можно уже иди. Пойдем, мне не терпится посмотреть товары.

Киан никак не комментирует мое поведение, просто встает, выбрасывает одноразовую посуду в урну и показывает рукой, куда нам топать.

— С чего ты хочешь начать? — спрашивает, когда мы заходим в первый, внешний ряд.

— Мне нужен этот напиток, который я сейчас пила, очень понравился…

— Кава?

— Что?

— Кава называется. Это такой куст, с ягодами. Эти ягоды срывают, сушат, жарят, мелят и готовят напиток, который тебе понравился, — объясняет Киан. — Его, в основном, пьют зажиточные горожане. Небогатые люди из маленьких городов, скорее всего, даже не знаю, что это за напиток.

Это он сейчас обозвал меня бедной провинциалкой? Хотя…, по сути, так оно и есть. Поэтому я просто улыбаюсь, пусть думает, что хочет, ничего объяснять я не обязана.

— Ты очень необычная девушка, ты знаешь это? — спрашивает блондин через паузу.

— Знаю. Спасибо, — пытаюсь превратить этот разговор в шутку.

Уже почти свободно выдыхаю, когда внезапно моей ладони касается горячая ладонь Киана. Вопросительно поднимаю брови.

— Я возьму тебя за руку, чтобы ты не отходила далеко и не потерялась.

— Я не маленькая, чтобы меня везде водили за руку, — протестую, вырываясь.

— Поверь мне, мелкая, я прекрасно вижу, что ты не маленькая, но все равно ты выглядишь как желанная жертва карманного воришки, поэтому не веди себя глупо и иди рядом со мной.

Киваю, но буквально через минуту снова чувствую, как мою руку пленяет гадский захватчик, прижимая наши ладони друг к другу и переплетая пальцы в замок. Не вырваться. Делаю вид, что не замечаю его маневра, продолжая глазеть на прилавки.

Спустя почти два часа шатания по ярмарке, я уже счастливая обладательница двух пачек кавы, фруктового сахара, большого пакета разных сухофруктов и орехового ассорти. Для полного счастья мне не хватает теплой одежды и добротных ботинок, потому что в разговоре с одним из продавцов, когда я покупала небольшую баночку душистого меда, выяснилось, что в этом мире в году все-таки четыре сезона и сейчас действительно осень, я правильно угадала. А потому, следуя за Кианом, сворачиваю во внутренний круг ярмарки в поисках теплого свитера и чего-то типа гамаш с начесом. К сожалению, женщинам тут не пристало носить брюки, а значит, надо утепляться как-то альтернативно. Вот и вспомнились давние детские времена, когда мама заставляла меня надевать в школу колготы, а сверху — теплые, шерстяные гамаши, которые жутко кололись и чесались в самых неприличных местах, и которые я с радостью снимала в школьной раздевалке, спрятав поглубже в рукав куртки, чтобы никто из одноклассников не видел это чудовище отечественной легкой промышленности.

Спустя еще час у меня уже есть отличные гамаши, от которых Киан в ужасе, а я в восторге, и теплый свитер ручной вязки с объемным ажурным воротом. Ох, и пришлось мне за него поторговаться с продавщицей — огромной, громогласной теткой с трубкой в зубах. Скорее всего, я бы за свитер ужасно переплатила, невзирая на свои попытки сбить цену — уж очень он мне понравился, а продавщица это дело быстро смекнула и уступать не спешила. Но прямо в середине наших горячих дебатов вклинился Киан, произнеся равнодушным тоном:

— Уважаемая, соглашайтесь на цену, которую вам предлагает молодая госпожа. А то ведь я могу сейчас позвать стражу, пусть посмотрят качество товара. Готов поспорить, данный свитер отнюдь не из того самого пуха, на котором вы так настаиваете. А значит, это заведомый обман покупателя. Мы ведь знаем, что за такое бывает, правда?

Одного взгляда его горящих глаз хватает продавщице, чтобы молча сложить понравившуюся мне вещь в бумажный пакет и отдать, взяв денег даже меньше, чем мы сторговались.

— Носите с удовольствием, — подобострастно улыбаясь, говорит женщина, старательно пряча свое могучее тело куда-то между прилавками.

— Спасибо, — отвечаю, радостно сияя и прижимая к груди покупку.

— Вообще не понимаю, что ты в нем нашла, — делает замечание Киан, кивая на мой сверток, когда мы идем дальше. — Огромный, широкий. Ты в нем, как мешке будешь.

— Ну, и пусть, зато теплый, — отвечаю, все еще улыбаясь. — Надо же, а ты, оказывается, бываешь очень полезен.

— Что значит бываешь? Да я всегда полезен, — шутливо отвечает Киан, его настроение явно улучшилось с момента нашего приезда на ярмарку.

— Ага. Как горькое лекарство. Принимать только в крайнем случае. Но да, действительно помогает, — подшучиваю над ним.

— Нарываешься, мелкая, — отвечает блондин, совсем капельку, но улыбаясь.

— Ой, боюсь-боюсь, — жалобно пищу, сделав притворно испуганные глазки.

И тут же замираю возле одного из прилавков. Ваааууу.

— О, нет! Только не говори, что ты собираешься его купить…

Ох уж эти мужчины, ничего не понимают в искусстве кройки и шитья.

— Конечно же, собираюсь, — отвечаю с довольной улыбкой, подплывая лебёдушкой к прилавку с одеждой и не спуская глаз с красивого, светло-зеленого платья, с длинной юбкой — солнце, глухим воротом и широченными рукавами-буфами.

Сколько материала перевели на одно единственное платье, просто восторг! Продавец, не веря своему счастью, продает мне сие творение местного кутюрье по стоимости булочки с вареньем. Радостно складываю добычу в пакет и передаю Киану, смотрящему на меня с преувеличенным ужасом на лице.

— А что? Вдруг пригласишь меня еще раз свой семейный ужин, а у меня уже и наряд готов, — подначиваю его.

— Точно. Платье, а сверху — свитер, — смеется блондин. — Сердечный приступ бабушке гарантирован.

— Ой, да ладно. Она у тебя такая, что еще и нас переживет, — отвечаю, тоже улыбаясь.

Мы еще недолго бродим между рядами, я покупаю бусы из огромных красных камней, просто чтобы подразнить Киана, который делает меткое замечание, что мне теперь рядом с фонтаном ходить нельзя. Вдруг, толкнут, упаду в воду и тут же пойду на дно, с такими-то каменюками на шее. Поэтому, он вцепляется клещом в мою руку и тянет к внешним торговым рядам. Там я покупаю кулек с засахаренными орешками, которые блондин у меня нагло ворует по одному, пока мы идем к ларьку за обедом.