— Ха! И она таки будет права, — усмехаюсь, глядя в темные, с огненными бликами глаза.

— Мне такое не подходит. Мы должны быть убедительны. У нас горячая любовь и точка.

— Зачем тебе это? Ты же сказал, что не хочешь герцогство.

— Не хочу. Я доволен материнским наследством и титулом, большего мне не надо. Но мне нужно спровоцировать братишку на определенные действия, а то сейчас он способен только ныть и жаловаться. Вот пусть и поборется, докажет, что действительно хочет этот титул, заодно остепенится, перестанет ходить по публичным домам и проматывать состояние.

— Думаешь, перестанет? — недоверчиво уточняю.

— Тратить средства наверняка. До этого ведь были чужие деньги, а теперь будут его собственные. Брат не глупец, быстро смекнет.

— То есть, жениться и заводить детей ты не собираешься? — спрашиваю просто из любопытства.

— Ни в коем случае. Я для этого еще слишком молод, — отшучивается Киан. — Так что, мелкая, поднапрягись чуток. Улыбайся мне, смотри в глаза. И, сделай одолжение, не становись деревянной каждый раз, когда я тебя касаюсь. Это просто ужас какой-то. Ощущение, что ты каждый раз пугаешься. Я тебе настолько противен? Тогда зачем согласилась на сделку?

— Пожалела тебя, горемыку, — язвлю, но потом добавляю, — нет, не противен, просто я тебя мало знаю.

Договорить нам не дают, рядом возникает вторая «помолвленная пара» и вылинявший говорит:

— Смена партнеров. Герцогиня хочет, чтобы мы лучше познакомились друг с другом, если ты не против, — и уже тянет ко мне руки.

Ёлки! Я, вообще-то, против! Но кто меня спрашивает? Киан милостиво кивает и отпускает меня, впрочем, активно сигналит глазами, что будет рядом. Н-да, партнер из младшего брата никудышный. В первом же такте мы сбиваемся, во втором едва не врезаемся в другую пару, в третьем мои ноги скользят, и я повисаю на Кренстоне всем телом, весьма фривольно обхватив его за плечи. Бедняга полузадушено дергается, пытается вырваться, но мои ноги продолжают скользить, поэтому я хватаюсь за тощую шею еще сильнее. Нет уж, красавчик! Если будем падать, я могу больно удариться, а я боли боюсь, поэтому сначала подстелю тебя! Последняя попытка восстановить равновесие заканчивается поражением и я чувствую, что начинаю заваливаться вперед. Отлично. Кренстон, постарайся упасть ровненько, чтобы я ничем не ударилась! Закрываю глаза и понимаю, что мы продолжаем стоять. Каким-то чудом. Открываю глаза и вижу ухмыляющуюся мордаху Киана, подпирающего грудью спину брата.

— Кренстон, если ты не против, я хочу вернуть себе мою партнершу.

— С превеликим удовольствием, Киан, — отвечает вылинявший, отскакивая от меня с явным облегчением и выражением на лице «Слава Богу, пронесло», уж прошу прощения за туалетный юмор, но иначе не скажешь.

— Ты в порядке? — интересуется блондин, пытливо всматриваясь в мое лицо и оттанцовывая меня подальше от основной массы гостей.

— Сложно сказать. Чувствую себя весьма странно, — отвечаю, слегка покачиваясь.

— Давно?

— С застолья еще.

— Сейчас кое-что проверим, — говорит Киан, но из-за сильного сердцебиения в ушах, я его плохо слышу. — Мелкая, не подумай ничего такого, это просто для понимания ситуации.

И пока я собираюсь с мыслями, чтобы понять значение этих слов, Киан крепко обнимает меня, прижимает своим телом к откуда-то взявшейся стене и впивается горячими губами в мой рот, заглушая протесты. Пытаюсь руками оттолкнуть его, но Киан поднимает их вверх и фиксирует своими ладонями, а его губы продолжают делать что-то невероятное с моими рецепторами, гормонами и мозгами. Иначе как объяснить тот факт, что я сама приоткрываю рот и разрешаю углубить поцелуй? А потом, не сдержавшись, разочаровано стону, когда Киан отодвигается, заглядывая в мои глаза черным маревом зрачков.

— Живица лесная, — говорит хрипловатым голосом мне в рот Киан, продолжая легко касаться моих губ своими.

— Что? — переспрашиваю, никак не в состоянии собрать мозги в кучу, они сейчас напоминают тот самый деликатес, съеденный на недавнем ужине — паштет из морских гадов.

— Трава такая. Ее сок сильно раскрепощает тело и затуманивает разум. Раньше напиток с добавлением живицы использовали для первой брачной ночи, если девушка была невинна и пуглива.

— А я тут при чем? — недоуменно уточняю, не в силах более связно сформулировать вопрос.

— Точное замечание. Я так понимаю, это бабушкины проделки, не понятно только, какую цель она преследует.

— Ну…, я смотрю, не мне одной досталось, — киваю в сторону танцпола, где Вивиана устраивает жениху приватный танец, совершенно без оглядки на то, что кроме вылинявшего, ее телодвижениями любуются еще и совершенно посторонние мужчины.

— Если я тебя на минуту оставлю, ты же не наделаешь глупостей? — спрашивает Киан, поглядывая на танцпол.

— Да за кого ты меня принимаешь? Конечно, я буду паинькой, — отвечаю, гордо выпрямившись, но если честно, продолжая стоять только благодаря поддерживающей меня стене.

И это последние слова, которые я помню. Дальше — темнота.

Прихожу в себя от того, что у меня дико болит голова. Еще с закрытыми глазами пытаюсь вспомнить где я. Под спиной ощущается мягкий матрас, под головой — большая, пахнущая чем-то хвойным, подушка. Хвойным?!

Моментально открываю глаза и сразу же вылупляюсь на полог. Откуда в библиотеке полог? И огромная кровать? Мама! Где я? Оглядываюсь вокруг — большая, богато обставленная спальня, явно мужская. Подскакиваю с кровати, чтобы обнаружить, что из одежды на мне только белье!

— ЁЁёёлки-зеленые!

Сдергиваю простынь и заматываюсь в нее. Замечаю возле кровати свои туфли, надеваю их и лихорадочно ищу, где выход, попутно пытаясь вспомнить, где и как я оказалась. Увы! Голова совершенно пустая, ни одной мысли, или воспоминания.

Открываю дверь и оказываюсь в уборной. Ну, хоть что-то. Конечно, я бы предпочла уйти домой, но я понятия не имею, где нахожусь, куда идти. И вообще, можно ли в этом мире разгуливать голышом и без документов? За дверью слышится стук, кто-то входит в спальню. Я затаиваюсь и прижимаюсь ухом к двери уборной, чтобы послушать, вдруг, что-то услышу.

— Мелкая?! — голос Киана полон удивления.

Громкие шаги и меня буквально впечатывает в стену резко распахнувшейся дверью.

— Мелкая?!

— Да тут я, не ори, голова раскалывается, — бурча, выхожу к блондину.

Он окидывает меня взглядом и начинает ржать.

— Ты что на себя напялила? Там же халат лежал, возле кровати.

Эээ… вообще-то, я не видела ничего такого, но признаваться в собственной глупости не собираюсь.

— Вот еще! Откуда мне знать, что это за халат и кто его носил. Я, знаешь ли, брезгливая.

— О! Давно? — блондин ехидно приподнимает бровь.

— В смысле? Всегда была такая.

— Надо же, а я вчера за тобой такого не заметил. Ни тогда, когда ты пошла танцевать с посторонним мужчиной, а он, пользуясь случаем, всю тебя облапил, ни тогда, когда стягивала с меня рубашку, приставая с поцелуями.

— Чего?! Ложь! Это ведь ложь?

И тут, словно удар молнии, приходит воспоминание. Мы с Кианом едем в экипаже, я скидываю пальто, сообщая, что мне жарко, а потом, сама себе противореча, лезу ладонями к мужчине под рубашку, отрывая пуговицы и жадно поглаживая твердый пресс. Мамочки! Стыдобище какое! А потом я вообще залезаю к блондину на колени, лицом к лицу, загораживая вид на дорогу! И, отрывая пуговицы на рубашке возле воротника, кусаю и целую его шею, что-то мурлыча и ерзая. Это писец! Да-да, зверек такой, который всегда подкрадывается незаметно! Как мне теперь смотреть ему в глаза? Мужчине, не зверьку. А самое отвратное то, что Киан сопротивлялся! Мягко, аккуратно, но неумолимо. Боже! Вот почему бы мне прямо сейчас не провалиться под землю?! Самое время! Позор! Позорище!

— Если ты закончила заниматься самоедством, можем позавтракать, — доносится, словно откуда-то издалека, голос Киана.