Возле прилавка с едой мы опять спорим, что будем заказывать, и кто будет платить. В итоге — заказываю я, платит — Киан. Не сдержавшись, ржу лошадью, когда вижу, как благовоспитанный декан аккуратно держит двумя пальцами фи-ми — аналог нашей шавермы, пытаясь откусить так, чтобы начинка не выползла с другой стороны. За это получаю шариком из скомканной салфетки в лоб. Но остановить хохот все равно не могу, особенно, когда кусок картошки с соусом со смачным плюхом падает точно на отглаженные брюки красавчика.

Надо отдать должное блондину. Он не злится на мой смех, хоть и делает вид, что недоволен. На самом деле, я уже научилась как-то различать его чувства, даже если он их скрывает. И сейчас явно ощущаю, что он спокоен и, как ни странно, доволен. Впрочем, я тоже довольна прогулкой и покупками. Стало приятной неожиданностью, что общество Киана может не только напрягать и бесить…, оказывается.

На какое-то время я даже забываю, что меня в библиотеке ждет нелегкий разговор со следователями, или как они тут называются. Дорога обратно занимает куда меньше времени, и мы перекидываемся остротами до самой моей работы. Забрав пакеты с покупками, прошу Киана не провожать меня, и, немного страшась, иду в свой отдел.

На входе меня встречает Тео и высокий, грозного вида мужчина.

— О, госпожа Ольхов, — брюнет заговаривает первым, — вы вовремя. Я уже рассказал господину дознавателю о том, что вы мне поведали, но думаю, будет лучше, если вы сами все еще раз расскажите.

Ну, что сказать? Беседы со следователями во всех мирах одинаковы. Тяжелая аура власти и специфической должности давит неимоверно. Резкие вопросы, холодный тон. После допроса у меня ощущение, что меня, как ту тряпочку, хорошенько выварили в кипятке, прополоскали и напоследок выкрутили, оставив висеть на веревке. Типа, чтобы просушилась.

Но я все равно ничего не рассказываю о своей книге, заголовке в талмуде-артефакте и прочем. Это вызовет много вопросов вообще, и о моей личности в частности. Да, документы у меня есть, но насколько подлинна моя личина тут, в этом мире? Не окажется ли, если копнуть глубже, что я никогда не существовала, или умерла давным-давно? И вместо того, чтобы выполнять свое желание и бежать отсюда побыстрее домой, я буду недвижимо сидеть в комнате с решетками много-много лет. Нет уж, спасибо.

Да, конечно, у специальных органов власти есть больше ресурсов и знаний, которые бы мне очень облегчили понимание ситуации с книгой, но вряд ли со мной так просто поделятся, по доброте душевной. А, значит, до всего буду доходить сама. Ничего. Трудно, но не невозможно.

Вечером, перед закрытием, ко мне еще раз заглядывает Тео. Который, кстати, сдержал свое слово, и все время, пока мы беседовали со следователем, находился рядом.

— Как вы? В порядке? — спрашивает, сразу же, при входе.

— Все отлично. Спасибо. Вы действительно хороший лекарь, — щедро отсыпаю комплиментов. — После вашего лечения мне всегда лучше.

— Благодарю, я рад, — отвечает.

И стоит, не уходит. Вижу, что хочет еще что-то сказать, но сомневается.

— Завтра у нас всех выходной, — роняет между прочим.

— Да? А я почему-то думала, что мы работаем без выходных…

— Вам нужно было более внимательно читать документы, которые вы подписывали, Лаурисса. Подобная небрежность может быть опасна.

— Согласна. Сама не знаю, как так вышло, — делаю жалобные глазки.

— Так вот, на счет завтрашнего выходного. Уверен, вы знаете о том, что завтра в городе будет праздник. В нашем городском парке планируются всевозможные состязания, игры, театральные представления. Будет интересно и весело, скорее всего. И я подумал…

Тео замолкает, а я уже сообразив, куда он клонит, сижу, страшась слово сказать, чтобы не спугнуть жертву своего обаяния, если так можно выразиться. Давай же, Тео…, не тяни резину!

— Я подумал, что, возможно, вы захотите сходить со мной на праздник. Я был бы очень рад, — и опять замолкает.

Йес!!! Да! Ура!!!

Делаю невозмутимое лицо и отвечаю:

— Я с удовольствием пойду с вами.

Супер! Кто молодец? Я — молодец! Успела вовремя закрыть рот, чтобы не начать смеяться и просить Тео меня поцеловать! Кажется, жизнь налаживается!

Тео уходит, я закрываю отдел, чтобы мне никто не помешал и задумываюсь о том, что мне завтра надеть. Мое единственное голубое платье брюнет уже видел, розовое с пышной юбкой, подарок Киана, я надеть не могу. А значит, придется срочно переделывать купленное на ярмарке, зеленое. Благо, все для шитья я купила: и нитки, и иглы, и какие-то местные магические заморочки для того, чтобы швы не расходились.

Спасибо мамочке, которая научила меня шить еще в подростковом возрасте. Жили мы небогато, много денег уходило на медицинское обслуживание для бабушки, папиной мамы. Но речь о том, что нам тяжело и проще сдать бабушку в дом престарелых — никогда не шла. Мы тянулись до последнего. А бабушка прожила еще целых двенадцать лет, благодаря стараниям всей нашей семьи. Все вещи, которые я носила в школе и ВУЗе, мы шили и вязали вместе с мамой. Особенно здорово было с вязаными вещами. Подсмотрим в журнале узор, свяжем, а на следующий год — распустим изделие и сделаем что-то другое. Получалось, что постоянно в обновках, но из той же самой нитки. Так у меня были шесть лет подряд голубые свитера и кофты, а потом еще четыре — бежевые с люрексом.

Поэтому, полная энтузиазма, усаживаюсь поудобнее с маникюрными ножничками и принимаюсь за самое сложное — аккуратное удаление ненужных швов и деталей. Полночи уходит на переделку платья, но результатом я более чем довольна. Глухой ворот становится треугольным вырезом, открывающим мои тонкие, белые ключицы и длинную шею, которые неожиданно оказываются красивыми, если правильно оформить.

Рукава-буфы делаю обычными, втачными, суженными книзу, а из остатка материала выходят отличные шортики на худосочную меня, будет в чем спать, или же можно использовать вместо белья. Низ широкого подола я делаю ассиметричным. Короче спереди, на ладонь ниже колена, вполне по местной моде, и длиннее сзади, почти до пят. Подол, манжеты и ворот украшаю тонкой полоской кружева, молочного цвета. Получается сдержанно и в то же время, женственно. В таком платье уже никто не сочтет меня малолеткой. Довольная собой, засыпаю, едва коснувшись головой подушки.

Утром сплю допоздна. Мы вчера договорились, что встретимся с Тео в двенадцать часов пополудни возле библиотеки. Планирую выйти чуть раньше, чтобы он не видел, что я не из дома. Неспешно пью кофе с печеньем, купленным вчера на ярмарке, уже перед самым выходом. Мыслями все время возвращаюсь к комнате, где лежит книга. Новую витрину ей еще не сделали, потому просили, чтобы никто не заходил в помещение, где лежит артефакт, пока что без какой-либо охраны. Хотя, как показывает мой личный опыт, охрана больше нужна не книге, а тому, кто к ней приблизится.

Без десяти двенадцать, надев новое платье и захватив с собой пальто и сумку, выхожу на улицу. Облегченно выдыхаю, что Тео еще нет и, прохаживаясь туда-сюда, вскользь рассматриваю обитателей этого мира. И тут меня посещает мысль. Вот идет девушка с рожками и милым хвостиком, а рядом с ней — парень с крыльями. А Тео и Киан? Я почему-то решила, что они люди. Но ведь они могут быть кем угодно. От этой мысли я застываю на месте с некрасиво открытым ртом, и именно в этот момент меня окликает брюнет.

— Лаурисса! — он машет мне рукой, подъехав на уже знакомом мне виде транспорта — магомобиле, повозке без лошади.

Усаживаюсь на удобное сиденье с помощью Тео, и мы едем. Интересно, если спросить начальника, какой он расы, он обидится? А как тогда узнать?

— Мы сразу поедем в парк, празднование уже началось. Сейчас там ничего интересного нет, поэтому мы погуляем, а потом нас ждет театральная постановка на свежем воздухе. Надеюсь, вам понравится, — воодушевленно рассказывает Тео.

А я, пользуясь тем, что он сосредоточен на переполненной экипажами дороге, внимательно его рассматриваю. Высокий, умный лоб, аккуратная прическа, прямой, аристократический нос и волевой подбородок. Лицо, словно вырезано талантливым скульптором. Просто глядя на внешность Тео, никогда не скажешь, что он вот такой… мягкий, что ли…. В нем присутствует скрытая сила. Широкие плечи, прямая спина, сильные руки, уверенно управляющие магомобилем. Тогда почему Тео так сдержан и зажат? И эта его привычка все держать под контролем. Жизнь — это не то, что можно контролировать. Я — прямое тому доказательство. Интересно, каким станет Тео, если его немного растормошить? Что вырвется наружу?