Рука в перчатке зажимает мне рот прежде, чем я успеваю закричать. Сильная рука хватает меня за талию, удерживая на месте.

—Не дёргайся, сука.

Пять лет назад

— Это странно, что мне нравится запах солнцезащитного крема? — Я наношу лосьон на изгиб локтя, проводя от бицепса к плечу.

— Только ты, самая сексуальная девушка из всех, с кем я близко общалась, настолько глупая, чтобы признать, что тебе нравится запах крема. — Дора, моя лучшая подруга, не из льстецов. — Странно только то, что ты ешь практически один фастфуд и не набираешь лишних кило.

Хихикая, я бросаю лосьон на её шезлонг.

— Ничего не могу поделать. Я выросла на бургерах и чизбургерах. Как я уже сказала, то, как моя кожа пахнет кокосом, делает меня беспечной. Ты знаешь, что Bond no.9 выпускают духи, которые пахнут летом? Конечно, я не могу их себе позволить, но не мне одной нравится этот запах.

Сидя рядом со мной, Дора закатывает глаза.

— Каролина, мы живём в Майами. Здесь круглый год лето. Нам не нужны дорогие духи, чтобы вспоминать о солнце.

— Туше́. — Несмотря на замечание Доры, я не могла стереть с лица широкую солнечную улыбку. — Всё равно спасибо за приглашение. Бассейн нереальный. — Благоговейный трепет, наверное, глупый, просачивается в мой голос.

— Мы лучшие подружки. Естественно, я взяла тебя с собой. К тому же папа не хочет, чтобы я ходила сюда одна. Говорит, здесь куча стервятников, что бы это ни значило. — Дора опирается на один локоть и жестом подзывает официанта в белых шортах и поло. — Два игристых лимонада, — просит она.

— Конечно, мисс Голд. Что-нибудь ещё?

Дора кивает в мою сторону, и я отрицательно качаю головой. Я не привыкла к такой роскоши.

— Всё же так шикарно, что твой отец владеет местом на Саут-бич. — Я откидываюсь на спинку мягкого белого стула. Только благодаря Доре я могу посетить такое роскошное место. В перерывах между уроками и двумя работами (частичная занятость помощницей в библиотеке и частичная занятность швеёй в местном ателье) у меня не так много свободного времени или денег на отдых днём в Отеле Монро.

— А что такого? Все отцы как-то зарабатывают на жизнь. — Дора тут же вздрагивает, а моё сердце непроизвольно сжимается. — Прости. Я не то имела в виду. Ай! Мне неловко и я разговариваю как идиотка, потому что всё это слишком. Я не знаю, почему отец решил купить отель. — Она разводит руками, показывая на прямоугольный бассейн. Профессиональные атлеты переодеваются в кабинках, тусовщицы разгуливают в маленьких купальниках в поисках папиков. Профессиональный ди-джей крутит пластинки, создавая атмосферу вечеринки. Мы находимся на самой жаркой дневной тусовке в Майами. — Я не хотела задеть твою семью, — беспомощно произносит она.

— Всё нормально. Ты меня не обидела. Может я и росла без отца, но мои мама и сестра работали. Я понимаю.

Дора смущённо улыбается.

— Всё же прости меня.

Появляется официант, ставит коктейли в чистых пластиковых стаканчиках на столик между шезлонгами.

— Выпьем за последний год промежуточных и итоговых экзаменов, тетрадок и проектов. Еще один год и всё! — Мы поднимаем напитки, и пластиковые стаканчики стукаются друг о друга после моего импровизированного тоста. — Вкусно. Алкоголь почти не чувствуется.

Дора ухмыляется и садится на лежаке.

— Это для того, чтобы ты напилась и не могла ясно мыслить, заказывая больше выпивки.

Много раз рядом с Дорой я чувствовала себя некультурной деревенщиной. Мы были соседками с первого курса, она взяла меня под своё крыло. Дора доставала нам приглашения на все вечеринки и сделала мне поддельное удостоверение.

— Может, в этом году ты будешь выпивать больше одного коктейля за вечер, — дразнит Дора.

— Думаю, я могла бы выпивать по два, — отвечаю я.

Дора подначивает меня напиваться с ней каждый раз, когда мы ходим на вечеринки, но я настаиваю на том, чтобы быть трезвым водителем или сопровождением, или кем угодно, лишь бы не пить. Я не любила нарушать запреты. Лучше контролировать себя, чем позволять алкоголю руководить моими действиями.

Шевеля пальцами ног, я ещё больше расслабляюсь. Так как мы «знали кое-кого», для нас зарезервировали два кресла возле бассейна. Прямо перед нами открывается вид на блестящие солнечные лучи Флориды и пялящихся людей.

— В этом году я буду тратить больше времени на веселье.

— Ты говоришь так каждый год с тех пор, как мы встретились. Почему же я тебе не верю? Особенно учитывая тот факт, что нам сдавать выпускной проект весной. Показ мод двенадцати стилей не организуется магическим образом. Зная твое отношение к работе, едва ли ты выйдешь за порог, — продолжает Дора.

— Ладно. Да, я прилежно учусь, — не говоря уже о двух работах, которые нужны мне, чтобы жить на квартире с Дорой, — но теперь всё изменится.

— Вот как? — тянет Дора с нескрываемым недоверием.

— Удивительно, но в Спринг-Лейке делать особо нечего. Я закончу первые наброски коллекции после каникул. Профессор Убэнкс согласилась встретиться со мной в первую неделю занятий. Я уже на шаг впереди. У меня будет куча времени на общение и настоящую жизнь в колледже, — объясняю я.

Дора поднимает руку, чтобы прикрыть глаза, пока она осматривает бассейн.

— Поверю, когда увижу.

— Да брось, верь в меня.

— Я бы с радостью, если… О боже! — задыхается она.

— В чём дело? Ты в порядке? — Опираясь на локти, я смотрю на подругу. Она неотрывно смотрит с отвисшей челюстью на что-то по ту сторону бирюзового бассейна. Дора быстро закрывает рот и откидывается на шезлонге.

— Не смотри! — шипит она.

— На что не смотреть?

— На ребят, которые с моим отцом говорят. Горячие, как секс под солнцем.

Небрежно выхватываю свои большие солнцезащитные очки из сумки и надеваю на нос. Затем снова откидываюсь в кресле, симулируя полное расслабление. Прячась за очками, я смотрю в сторону мистера Голда.

Кто из них отличается от других? Мне приходится закусить губу, чтобы скрыть улыбку. Отец Доры выглядит неуместно, сидя с двумя джентльменами под солнцезащитным белым зонтиком в коктейль­­-баре. Он низкого роста, с лысиной и выпирающим животиком. Пока его компаньоны спокойно сидят, мистер Голд дико жестикулирует, прямо как его дочь, когда волнуется, смущена или нервничает.

Трое мужчин сидят лицом к воде за квадратным столом. Никто их них не пьёт, хотя один официант в белой форме стоит неподалёку, ожидая инструкций. Мистер Голд сидит между двумя молодыми мужчинами. Несмотря на его страстную речь, никто не обращает особого внимания. Оба красивые, один светленький, второй тёмненький.

Ангел и демон. Такое сравнение приходит мне в голову.

Светловолосый выглядит аристократически высокомерным; выражение его лица намного приятнее, чем у темноволосого. Внешность мужчины с тёмными волосами кричит об опасности. Инстинктивно, я понимаю, что он станет проблемой. У него оливковая кожа и непослушные каштановые пряди, откинутые со лба. Он сидит слишком далеко, я могу ошибаться, но, похоже, ему несколько раз ломали нос. На подбородке и над губой у него густая щетина. Он со скучающим видом отбивает пальцами по стулу неизвестный ритм, ноги скрещены. Несмотря на вальяжность в языке его тела, мужчина не может скрыть непоколебимое мастерство, которым обладает.

Привлекателен и, конечно, вне моей лиги. Наблюдая через бассейн, могу сказать, что он носит дорогие дизайнерские тряпки. Я никогда не была сильна в угадывании возраста, но могу сказать, что он примерно на десять лет старше двадцатиоднолетней меня. И если они ведут дела с отцом Доры, то точно являются частью высших эшелонов общества.

— Вставай. Мы идём туда, — вдруг говорит Дора.

— Нет. Не думаю. Нет. Зачем нам туда идти?

Дора накидывает прозрачное парео поверх бикини и смотрит на меня насмешливым взглядом.

— Два горячих парня разговаривают с моим отцом. Идеально для знакомства. Пошли, пока они ещё там сидят.