И неожиданно оказываюсь прижатой к груди Алека. Он стискивает меня крепко, но не так сильно, чтобы причинить боль.

— Если бы его не посадили, я бы стёр самодовольную ухмылку с его рожи. — Я вздрагиваю от упоминания жестокости.

Извиваясь, пока он не отпускает меня, вжимаюсь в угол дивана.

— Я не трону тебя, Каролина. Но если кто-либо причинял или причиняет тебе боль, я не могу обещать, что не трону их.

— Хватит физической силы. Пообещай, что будешь держаться от Дэвида подальше. Обещай, что не тронешь его. С ним покончено.

Алек замирает, челюсть сжата от нескрываемого напряжения.

— Если тебе это нужно, тогда да, обещаю, конечно. И я не нарушаю обещания, Каролина. Это тоже запомни.

Воцаряется меланхолия и накатывает одиночество. Алек Кристос лишает меня возможности дышать. В его ониксовых глазах отражается сострадание. Я не хочу менять то, как он смотрит на меня. Но он должен знать, какая на самом деле я слабая, что такую девушку он любить не сможет.

— Это Дэвид сломал мне запястье и рёбра. Когда не избивал меня, он унижал меня словами. Я всё делала неправильно — одевалась, разговаривала с друзьями и потенциальными клиентами, ела. Ни один уважающий себя человек не позволил бы так с собой обращаться, но я сдалась ему полностью. Самое ужасное, что я во всё это верила. Я считала, что никто никогда не захочет быть со мной, и осталась. Проявила слабость. Те женщины из «Дома Виллоу» смогли уйти от обидчиков. Они спасли себя и детей до того, как стало слишком поздно.

— Как ты можешь говорить за всех женщин «Дома Виллоу»? Ты понятия не имеешь, что привело их туда, и не стоит придумывать самой. — Ладно. Тут Алек прав. Я медленно киваю, соглашаясь с аргументом. — Учитывая всю сложность ситуации, странно, что ты окрашиваешь все в чёрно-белые цвета. Ты сама сказала, что ощущение нужности было практически самым важным. Не удивительно, что ты хотела с ним остаться. — Объяснение Алека такое простое. Он ужасно ошибается.

Неожиданно становится невероятно важным поведать ему всё моё ужасное прошлое.

— Я понимала, что Дэвид сможет бить меня и во время беременности. Я знала, как это опасно и всё равно осталась. Сын был настоящим. Я чувствовала, как он растёт внутри меня и любила его всё больше с каждым вздохом. Но этого было недостаточно, чтобы защитить его. Я не ушла от Дэвида. Я осталась, и заплатил за этой мой сын. Это непростительный грех. — Слёзы стоят в глазах, но не скатываются по щекам. Я обнимаю себя руками, но жест не утешает.

Алек кладёт руки мне на плечи и снова заставляет посмотреть на него. Мне не страшен его неистовый взгляд. Слова выходят хриплыми и чёткими.

— Существует нить, связывающая то, где кончаешься ты и начинается другой человек. С одной стороны находится твоя ответственность за твои действия. На другом конце нити — то, что тебе не подвластно. Ты, Каролина, не могла контролировать тот кошмар.

— Нужно было уйти от него, — едва не кричу я. — Узнав о беременности, я бросилась в его объятия, потому что решила, что ребёнок положит конец издевательствам. Идиотка. Глупо было думать, что он перестанет бить меня. И когда он… — Качая головой, я не могу закончить предложение.

— Если бы ты ушла от него, он мог узнать. И стало бы только хуже. — Он прикладывает палец к моим губам, не дав запротестовать. — Я не пытаюсь умалить невероятную потерю твоего сына, Каролина. Я говорю, что Дэвид Морган способен на убийство. И знаком со многими подозрительными типами, которые пойдут на что угодно, лишь бы приложиться к его богатству. Мне больно за тебя. Сердце разрывается от того, что случилось с тобой, милая Каро. Ты должна понять, что твоей вины нет.

Кусочки пазла встают на свои места. С лёгкостью. С точки зрения Алека всё выглядит совсем не так ужасно.

— Я сделала недостаточно. — Аргумент выходит слабым.

Алек хмурится, словно вспоминает о чём-то.

— Дэвид хотел тебя. Он пошёл бы на что угодно, лишь бы заполучить тебя.

По шее пробегают мурашки.

— Ты о чём?

Алек чешет затылок.

— Дэвид неугомонный. Ты и сама знаешь, наверное. Он ясно дал понять, что ты в прямом смысле будешь его, когда мы познакомились у бассейна.

— Спор. — Я совсем забыла о нём.

— Спор. — Алек морщится. — Самая большая ошибка в моей жизни. Это не оправдание, но я тогда был упрямым ослом. Я выиграл, но отказался от тебя. Дэвид был в ярости, хотел, чтобы ты стала его девушкой. Я решил, что он злился из-за проигрыша мне, но он всё продолжал говорить, что ты — то, что нужно. Я понятия не имел, о чём он, но не обращал внимания, потому что не хотел ничего серьёзного, да и связываться с ним не желал. Видишь? — уныло спрашивает он. — Мы оба сильно ошиблись в своих суждениях. Заставь я его отступить, мы могли бы избежать всего этого кошмара.

Грудь заполняет ноющая боль.

Алек поднимает руку, проводит ладонью по моей челюсти и кладёт руку на щёку.

— Ты просила об обещании, теперь я прошу тебя. Постарайся понять, что ты не могла контролировать Дэвида или кого-либо ещё. Как не можешь контролировать мою любовь к тебе, которая усиливается с каждым вдохом. Ты можешь решать, сколько времени мы проведём вместе. Я молюсь, что ты не оставишь меня, Каролина. Я не могу просто перестать любить тебя. Сколько бы причин не придумал, чтобы отказаться от чувств, они никуда не денутся.

— Тебе как-то удаётся сделать все мои проблемы не менее значительными, но решаемыми. Когда я тону, ты ловишь и вытягиваешь на поверхность. Я… мне легче дышать, когда ты рядом. — Господи, моя поэтическая размазня звучит жалко, но такова правда. Алек как-то влияет на меня.

— Каро, ради тебя я готов на что угодно.

— Я тебе верю.

Он обнимает меня за талию и притягивает к себе. Короткая борода щекочет висок, когда его подбородок касается моей макушки. Одной рукой он удерживает меня рядом с собой. Другой рукой ведёт вверх по спине и кладёт руку на шею.

— Мне больно произносить это, но нам нужно расстаться на некоторое время. Тебе не стоит кидаться из одних отношений в другие. Тебе нужна независимость, и я не стану влиять на твои решения. Расстанемся на месяц. — Из его груди раздаётся глухой стон. Ему ощутимо больно. — Не хочу снова оставлять тебя. Иди своей дорогой, но, прошу, умоляю тебя, вернись за мной, милая Каро.

Необъяснимым образом меня охватывает всепоглощающее чувство покоя в объятиях Алека. Сильнее прижимаясь к его груди, я позволяю медленному твёрдому биению его сердца успокоить меня.

— А если мы случайно встретимся на улице? — Я придаю голосу лёгкость и чувствую его улыбку в ответ.

— Я буду смотреть на тебя и утешаться мыслью, что каждый день приближает меня к судьбе.

Месяц спустя

Каролина

Жизнь продолжается. Шаг за шагом я выбираюсь из калечащей скорби и самокопания. Из-за сына.

Всё начинается с работы. Лурдес предложила мне график пять дней в неделю. Работа в основном дрянная: отпаривание одежды, проработка деталей, уборка в магазине, — но я присутствую на встречах и делюсь мнением с Лурдес и её командой дизайнеров. С этой стороны работа бесценна. В «Лулу» я общаюсь с людьми, которые разделяют мои интересы. А самое важное — благодаря этой работе у меня есть шанс понять, чего же я на самом деле хочу от жизни.

Дверь распахивается. На пороге стоит широко улыбающаяся Адриана и машет мне.

— Заходи! — Она радуется, словно дитя утром в день рождения. Глаза весело сверкают. Я бережно держу в руках футляр с платьем. В свободной руке у меня пакет с парой неношеных туфель из прошлой жизни.

Улыбаясь с тем же энтузиазмом, я торопливо захожу внутрь.

— Должна заметить, возможно, мне придётся внести кое-какие изменения. Но я почти закончила.

Мы синхронно двигаемся к хозяйской спальне.

— Ага, да. Ты каждый раз так говоришь, но на последней примерке платье сидело безупречно.