— «Ла Капитана». — Алек произносит название местного крафтового пива, не отрывая от меня взгляда. Понимая, что проигрывает, официантка раздражённо удаляется.

Алек барабанит пальцами по столешнице, осматривая меня. Наконец, он произносит:

— Ты сегодня какая-то другая.

Официантка возвращается, когда я хочу ответить, ставит напитки на стол и коротко спрашивает:

— Уже выбрали?

Алек кивает мне, и я первая делаю заказ. Как только официантка уходит, он откидывается на чёрную подушку, одной рукой по-прежнему небрежно выстукивая неизвестный ритм.

— Чему ты так радуешься?

— У тебя когда-нибудь была мечта, похороненная так глубоко внутри, что ты не догадывался о ней? С возрастом мечты начинают проявлять себя помаленьку. И однажды ты просыпаешься, понимая, чего желал всю свою жизнь. Тогда тебе не остаётся ничего, кроме как воплощать мечту, бороться со всем, что встанет на пути к уготованному тебе. — Покачав головой, я не могу сдержать улыбку. — Должно быть, это звучит безумно и очень туманно. Я кое-чего хочу и могу это получить. И я только сейчас поняла, насколько сильное моё желание. Понимаешь?

Стук прекратился. Пальцы Алека сжаты в кулак. Он смотрит на меня, не моргая.

— Я отлично понимаю, о чём ты. — Его низкий голос ещё ниже обычного.

— Скоро я тебе обо всём расскажу, — обещаю я.

Словно выйдя из транса, Алек моргает и поднимает кружку.

— За мечты, ставшие явью. — Он смотрит мне в глаза одним из своих беспощадных взглядов. Не разрывая зрительного контакта, я поднимаю холодный стакан и чокаюсь с ним.

— За мечты, ставшие явью, — шёпотом повторяю я.

Я думала, что речь о ребёнке, растущем внутри меня. Я считала, что речь о мечте про семью. И в некотором роде так и есть. Но во взгляде моего мужа нет любви. Большую часть времени он напоминает мне, как я разочаровываю его. Все мои переживания исчезнут, если муж будет думать обо мне, как об идеале, а вовсе не о раздражении или стыде от моих оплошностей.

Я заливаюсь краской, и мне нужен ещё один глоток холодного чая, чтобы успокоиться.

— Если бы мог, я воплотил бы все твои мечты в реальность, — произносит Алек так искренне, что эмоции сдавливают мне горло. — Ничего не отвечай. — Он прикладывает палец к моим сжатым губам, и я вспоминаю, почему мы избегаем прикосновений. От них по моему телу разбегается приятная дрожь. — Прими моё неравнодушие, — командует он. Когда я согласно киваю, он убирает палец.

— Ты тоже мне небезразличен. — Чем больше времени я провожу с Алеком, тем меньше я хочу его потерять. Мне страшно, что ребёнок станет началом конца нашей дружбы. Боже, я не хочу его потерять, но ребёнок сейчас превыше всего. Превыше Дэвида и меня тоже.

Момент близости между нами разрушен, когда появляется угрюмая официантка. Я склоняюсь над божественным сэндвичем и глубоко вдыхаю, стойко игнорируя вопрос, всплывший в подсознании.

Насколько небезразличен?

Я суечусь на кухне, нервно поглядывая на часы на духовке. Дэвид приземлился в аэропорту час назад. Он будет дома в любую секунду. Каким-то образом я сумела сохранить тайну во время разговоров по телефону.

Больше всего я переживаю за его реакцию. С его нестабильным эмоциональным состоянием, я не знаю точно, с каким Дэвидом встречусь. В моих фантазиях Дэвид будет счастлив, узнав о ребёнке, и возможно, вспомнит начало наших отношений, когда в них было достаточно любви, чтобы преодолеть его злость. Знаю, глупо мечтать об этом, но что мне ещё остаётся.

Бум! Входная дверь громко захлопывается.

Он здесь.

Мокасины Дэвида стучат по полу. Тем временем Карло поднимает чемодан Дэвида наверх. Ранее я попросила Карло и Миранду удалиться, чтобы дать нам побыть наедине.

С трепетной улыбкой я стою, опираясь на стойку, сложив руки под животом. Незнакомый мужчина входит в кухню. Да, золотоволосый аристократ — мой муж, но его плечи удручённо опущены, а волосы так спутались, словно он не раз проводил по ним пальцами. Лоб рассекают морщинки от напряжения, а в уголках глаз проявляются гусиные лапки, которых я раньше не замечала. Впервые это он предстаёт побеждённым и уязвлённым.

— Ты дома, — выдыхаю я.

— Здравствуй, Каролина, — устало произносит он.

— Как съездил? — неуверенно спрашиваю я.

— Не твоя забота, — кратко отвечает он. — Где Миранда? Я хочу выпить.

Я стремительно оборачиваюсь к кухонной стойке. Затем поворачиваюсь обратно и протягиваю ему тумблер, наполненный янтарным скотчем.

Дэвид громко выдыхает, затем забирает стакан из моих рук. Меня переполняет ужас, но я должна справиться. Ради нерождённого малыша.

— У меня кое-что для тебя есть.

Он пьёт медленно, закрыв глаза, и смакуя напиток.

— Хмм, — безразлично бормочет он.

— Можешь сделать одолжение и достать ужин из духовки?

Дэвид вскидывает брови. Морганы не выполняют работу по дому. Они нанимают прислугу, чтобы готовить, убирать, стирать и так далее. Я не Морган по рождению и привыкла к домашним обязанностям. Вообще-то, мне нравится готовить и заниматься хозяйством из-за того, что так у меня появляется чувство выполненного долга. Но я не провожу время на кухне, потому что муж уверен — это ниже моего статуса. Я не хочу, чтобы наш ребёнок вырос таким же снобом.

— Пожалуйста, — добавляю я.

Сердясь, Дэвид ставит стакан на стойку и идёт через кухню к двойной духовке.

— Из верхней, — уточняю я.

Он дёргает ручку, открывая дверцу, кухня наполняется теплом.

— Что это? — Он рассматривает блюдо из дрожжей и чеснока.

— Булочка, — уклончиво отвечаю я, сомневаясь в глупой шутке.

Дверца закрывается, и Дэвид поворачивается лицом ко мне. От груза усталости не остаётся следа. Он изумлён.

— Булочка в духовке?

Я скромно киваю. Он медленно качает головой, улыбаясь белозубой улыбкой.

— Ты беременна? — снова спрашивает он, словно не понимая намёк.

— Три положительных теста. Я бы их сохранила, но это как-то противно. Первый визит к Джанет в понедельник. — Тремя большими шагами Дэвид преодолевает расстояние между нами и подхватывает меня на руки. Я визжу, смеясь, когда он обнимает меня. Мне передаётся его радость. Хочу заплакать от облегчения. Дэвид тоже взволнован.

— Ребёнок, — повторяет он, его дыхание обжигает кожу.

— Ребёнок, — подтверждаю я.

Он кружит меня по комнате, пока не начинает кружиться голова. Нас переполняет любовь. Это мгновение прекрасно.

Девять месяцев назад

Фарфор, столовые приборы и фужеры для четырнадцати человек. На кухне команда поваров готовит ужин из четырёх блюд. Каждый сантиметр дома блестит чистотой. Воздух наполнен чудесными ароматами свежих цветов. Платье от «Ланвин» скрывает мой живот — Дэвид планирует объявить о беременности перед десертом. Меня снедает беспокойство, от чего хочется закусить губу, но испорченный блеск помады расстроит Дэвида. А его нельзя расстраивать, потому что сегодняшний ужин чрезвычайно важен для бизнеса. Среди гостей одни из самых состоятельных клиентов «Морган Файненшл» и главная цель Дэвида — супруги Мартинес. Сегодня за ужином к нам присоединятся пять супружеских пар и двое одиноких мужчин. Один из них — Алек Кристос, мой единственный друг Алек, который не знает о беременности. Я не сказала ему из страха причинить боль. Он неизбежно узнает, понимаю, но всё равно не хочу ругаться с Алеком. Я в ужасе от мысли, что когда ему станет известно, нашей дружбе придёт конец.

Беспокойно заламывая пальцы, я заканчиваю осмотр столовой и перехожу в гостиную, чтобы проверить звук фоновой музыки.

— Всё готово? — бросает Дэвид, заходя в комнату. Он выглядит как безупречный, прекрасный гений финансов в костюме от «Ланвин». Дэвид захотел, чтобы сегодня мы были в нарядах от одного дизайнера. Продумана каждая деталь.

— Готово, — улыбаюсь я притворной солнечной улыбкой, и Дэвид кивает в мою сторону.