Звонок в дверь спасает меня от огорчения из-за того, что Дэвид едва замечает моё присутствие и усилия, которые я прикладываю к подготовке вечера.

Множество шагов привлекает моё внимание ко входу в зал. Неожиданно Дэвид оказывается возле меня и обнимает за талию. Гектор и Адриана Мартинес появляются первыми… а сразу за ними входит Алек Кристос. Желудок сжимается. Я начинаю краснеть, становится жарко. Алек внимательно смотрит на меня, а я не реагирую, понимая, что от пристального внимания Дэвида ничего не скроется. Я неловко покачиваюсь, пока пальцы Дэвида не впиваются в бедро до боли, заставляя перестать.

— Добро пожаловать, — громко здоровается он.

Представление началось.

Через мгновение появляется Миранда, спросив, что мы будем пить, и, слава богу, приходят ещё гости. Как обычно бывает во время таких мероприятий, гости собираются маленькими группами, и вот я провожу экскурсию Адриане и ещё одной женщине. Мы заходим в дом с заднего двора, и я удаляюсь на кухню, проверить, готов ли ужин. Обхожу прислугу, направляясь к холодильнику, чтобы взять газированную воду.

— Мне нужно с тобой поговорить. — Алек хватает меня за руку, быстро выводя из кухни. Затаскивает меня в первую попавшуюся комнату, которая оказывается кабинетом Дэвида. Он плотно закрывает дверь.

— Что такое? — едва дыша, спрашиваю я. Его карие глаза темнее обычного. Он смотрит на меня, раздувая ноздри. С его губ срывается тихий выдох, щекочущий мою щёку. Настолько близко мы стоим.

— Каролина… — шепчет он моё имя, словно молитву и качает головой. — Я больше так не могу.

— Что не можешь? — Мне стоит уйти. Сейчас же. Я играю с огнём самым худшим из способов. И если обычно обжигаюсь только я, сейчас мне нужно думать и о ребёнке.

Алек сокращает расстояние между нами. Запускает руку в мои волосы, и мысли разбегаются, когда он целует меня. Поцелуй страстный. Я практически ощущаю вкус его голода. Он прикусывает мою нижнюю губу, пока я не впускаю его глубже. Языки переплетаются. Мои руки хватают его за пиджак, притягивая ближе. Его страсть ничем не уступает моей. Я не могу насытиться им.

Всё сдерживаемое мною влечение вырывается с яростью, о существовании которой я даже не знала. Я всасываю его нижнюю губу. Притягиваю его ближе. Я хочу всё, что может предложить этот мужчина. У него божественные губы. Пьянящие прикосновения. Он целует меня в подбородок, в уголок губ, и, изумительно, возвращается к губам. Я стону. Ещё.

Таким и должен быть поцелуй.

Задыхаясь, я отстраняюсь и кладу руку на сердце, очень быстро колотящееся в груди. Возвращаюсь к реальности и ненависть к себе разгорается внутри со скоростью лесного пожара. Что я наделала? Я замужем и беременна. Ошеломительное предательство.

— Это была ошибка, — произношу я не так убедительно, как должна замужняя женщина.

— Брехня, — выпаливает он, подходя ближе. — Ты чувствуешь то же, что и я. И всё равно остаёшься с ним. Скажи, Каролина. Что есть у него, чего нет у меня? Дэвид Морган — всего лишь надменный подлиза с деньгами, ведущий отличный бизнес ко дну. Объясни, что ты в нём нашла.

Я отступаю назад, дрожа от переполняющих эмоций.

— Не имеет значения, что я думаю или чувствую. Это не может повториться.

— Каролина, я тебя люблю.

Сердце ноет. Меня одновременно переполняют безнадёжность и эйфория. О, как прекрасны были бы отношения с Алеком. Но я не могу быть с ним. К счастью или нет, я вышла за Дэвида Моргана и ношу его ребёнка.

— Я беременна, — шёпотом произношу я.

Алек испуганно втягивает воздух, недоверчиво уставившись на меня.

— Нет.

— У нас с Дэвидом будет ребёнок, — я всё ещё шепчу, словно это может умалить боль этих слов.

Алек разражается смехом.

— Ух ты. А ты неплохо провела меня своими щенячьими глазами и невинной улыбкой. Какой же я дурак. — Тон его голоса жёсткий как гранит — он в ярости.

— Алек, нет, я всегда была честна с тобой. — Я неуверенно подхожу ближе, поднимая руку к его плечу, но он отшатывается.

— Просто очередная шлюха, — злобно произносит он, — вышла за мужика ради денег. Неудивительно, что ты забросила карьеру дизайнера. Нахер тебе работа, когда у Дэвида Моргана полно денег? Ты мне противна. — Его обвинения ранят сильнее, чем любая физическая боль, причинённая Дэвидом. Я едва не сгибаюсь от его резких слов.

Шлюха. Шлюха. Шлюха. Оскорбление режет по сердцу крошечными клинками жестокой правды.

— Что ты здесь делаешь, Каролина? — Дверь в кабинет открыта настежь, в проёме стоит Дэвид, смотря на меня тяжёлым безразличным взглядом.

— Твоя жена провела мне экскурсию. Мы закончили, — говорит Алек. Я понимаю, что его слова касаются не только дома. Он имеет в виду, между нами всё кончено. Навсегда.

— Ужин готов, — говорит Дэвид. Он так холоден, что и ад бы застыл.

Алек уходит, не оборачиваясь. Дэвид подходит ко мне и больно сжимает запястье в наказание.

— Не порти мне всё, Каролина.

— Не испорчу. — Звучит неубедительно, учитывая дрожь в голосе.

— Разберусь с тобой позже. А пока веди себя, сука, хорошо. — Кивнув, я позволяю ему увести себя в столовую к гостям. Надеваю на лицо счастливую маску и позволяю Дэвиду отодвинуть для меня стул.

Прячась за маской, я чувствую ноющую боль в сердце, пока не остаётся ничего, кроме зияющей дыры в груди. Меня заполняет чувство потери, и я теряю контроль. Но мне нельзя поддаваться эмоциям. Сегодняшний ужин важен для «Морган Файненшл» и я обязана исполнять долг жены Дэвида. Я веду светский диалог с гостями не подавая виду. Алек играет свою роль также хорошо. Никто не заметит, что произошло несколькими минутами ранее, если только он не посмотрит глубоко в мои глаза, чтобы увидеть величину моей скорби.

Только теперь понимаю, что влюблена в Алека. Как я могла быть такой слепой? Все эти годы я лгала себе. Движущая эмоция, которая связывает меня с Дэвидом, — не любовь. Меня приковывает к нему страх. Я боюсь, что кроме Дэвида никто не полюбит меня. Пережив одинокое детство, в котором не было места любви, я хочу, чтобы меня приняли и заботились обо мне.

С другой стороны роскошного стола Дэвид ведёт беседу со своей культурной манерностью. Он широко улыбается гостям. Когда-то я находила эту улыбку ослепительной. Сейчас я знаю, кто скрывается под ней. И этот мужчина станет отцом моего ребёнка.

А напротив него сидит Алек.

Я жадно вглядываюсь в черты его чёткого профиля, ярко выраженные скулы, кривой нос. Алек, который понимает, какая я есть. Алек, который хочет воплотить мои мечты. Алек, рядом с которым я никогда не чувствовала стыда. Алек, который смотрит на меня так, словно я важна для него. Алек, который добился успеха, несмотря на трагедию. Алек, который интересуется моими личными целями. Алек… Комната начинает кружиться.

— Каролина, ты в порядке?

Я не могу дышать. Грудь сдавливает. Голова кружится.

Паника нарастает. Серебро ударяется о фарфор, голоса становятся громче. Я не могу сосредоточиться, задыхаясь. Грудь сжимается так сильно, что может раздавить моё страдающее сердце.

— Каролина, посмотри на меня. — Дэвид кладёт руку мне на шею и заставляет повернуться к нему. Его проникновенные сине-зелёные глаза впиваются в мои. — У тебя паническая атака. Сделай глубокий вдох.

Яростно мотая головой, я выдыхаю:

— Не могу.

Я едва не падаю вперёд, когда он отодвигает стул и оказываюсь в его руках. Прячу лицо у его плеча, дрожа и изо всех сил стараясь не терять сознание. Прижав меня к груди, Дэвид садится на диван. Он крепко обнимает меня, шепчет что-то в мои волосы и покачивает меня.

Медленно, о, как же медленно, успокаивается моё дыхание. Пляшущие перед глазами чёрные точки исчезают.

— Каролина, — бормочет Дэвид мне в волосы.

— Прости, — шепчу я, понимая, как сильно унизила его.

— Ты выбрала неподходящий вечер, Каролина.

Я выбираюсь из его объятий. Быстро привожу в порядок причёску и проверяю платье.