Еще в 1990 г. опасения в отношении зарубежной конкуренции испытывали 41% американских производителей, а в начале следующего столетия страх почти исчез — лишь 10% опрошенных выразили свои тревоги. Страх в отношении объединенной Европы и неудержимой Японии ослаб. Теперь 85% лидеров американского бизнеса приветствуют европейскую конкуренцию[434]. Годовой доход в расчете на каждого американца составил 38 тыс. долл. Американский бюджетный дефицит в 2007 фин. г. составил более 6 процентов ВНП.

Экономика Соединенных Штатов оставила далеко позади потенциальных соперников, и ныне, спустя более полувека после окончания Второй мировой войны, ее превосходство над поверженными тогда Германией и Японией убедительнее, чем когда бы то ни было. Восстановившие свою мощь страны не смогли приблизиться к показателям Америки, о чем свидетельствует таблица 4.

Таблица 4

Степень доминирования. Соотношение валового внутреннего продукта гегемона и ближайших конкурентов (гегемон = 100)

ВВП США Британия РФ Япония ФРГ Франция КНР
1870 108 100 90 46 75
1950 100 24 35 11 15 15
1985 100 17 39 38 21 18 46
1997 100 15 9 38 22 16 53
2000 100 15 13 35 21 15 52
2005 100 15 14 34 20 15 53

Источник: «Economist», June 29 July 5 2007. A Survey of America’s World Role, p. 8.

И американский гигант не останавливает своего движения. В 1980 г. на научные исследования и разработки на Западе в целом расходовалось 240 млрд долл., из которых на долю министерства обороны США приходилось 40 млрд долл. В 2000 фин. г. расходы на исследования и разработки стран Запада составили 360 млрд долл., и доля США в них составила 180 млрд долл.[435]. В 2006 г. .из общей суммы мировых расходов на исследования и разработки в 752,7 млрд долл, на США приходилось 40,6 процента[436]. Величайшая экономика мира является основным источником мирового технического прогресса — на США приходится 36,8% мировых расходов на производство новых технологий. Америка инвестирует в высокотехнологичные области больше, чем вся Европа, взятая вместе. Общие американские расходы на исследования и внедрение равны совокупным расходам богатейших стран мира — остальных стран «большой семерки». (А «семерка» расходует на эти цели 90% общемировых расходов на исследования и разработки. На занимающую второе место Японию приходится — 17,6%, на Германию — 6,6%, Британию — 5,7%, Францию — 5,1%, Китай — 1,6%)[437]. И эти расходы дают весомые результаты: не менее половины новых технологий мира создается в начале XXI в. в Америке (что детально показывает Совет по конкурентоспособности — аналитический центр американской индустрии, расположенный в Вашингтоне[438]).

Более 40% мировых инвестиций в компьютерную технологию приходится на американские компании — более 220 млрд долл. Соотношение числа компьютеров к работающим в США в пять раз выше, чем в Европе и Японии. Это дает американскому бизнесу внушительное превосходство над конкурентами. Компании «Интел», IBM и «Моторола» производят существенно важные компоненты собственно компьютерной техники. В то же время «Майкрософт», «Оракл» и «Нетскейп» обеспечивают главные мировые программы, и все они основаны в Америке, где располагаются их штаб-квартиры. Экспорт «Виндоуз» и «Лотус 1,2, 3» постоянно растет. Основанный министерством обороны США Интернет стал глобальным феноменом, но большинство включенных в Интернет 15 000 телевизионных сетей базируются в Соединенных Штатах[439].

США расходуют вдвое больше средств на душу населения на информационно-технологические нужды, чем западноевропейские фирмы. Более 90 процентов сайтов в Интернете являются американскими. Американские компании являются главными поставщиками «кремниевых мозгов». В стране находится 40% от общего числа компьютеров в мире. Наличие наиболее эффективного экономического организма; организационные, технические и идеологические инновации (более трети мировых патентов), совершенство индустриальной организации, доминирование в мировой валютной системе, главенствующие позиции в мировой торговле, обладание самыми мощными ТНК, возможность оказывать массированную экономическую и гуманитарную помощь внешнему миру — все это позволило Америке установить первенство в основных отраслях современной экономики. Университеты США и американский бизнес легко абсорбируют в американскую экономику талантливых иностранцев — как когда-то Римская империя.

Фактом является то, что все сторонники расширения мировой торговли, снятия барьеров, расширения экономического поля деятельности так или иначе входят под мантию американской технологии, американской промышленности и торговли. Сень американского орла — залог приобщения к самому богатому и софистичному рынку мира. В этом гигантский фактор американского могущества. Торговля и финансы сплачивают то, что быстро становится имперским доменом. При этом существенно следующее благоприятствующее Америке обстоятельство: там, где она нарушает каноны свободной торговли — скажем, в области поощрения своего сельского хозяйства, защиты текстильной промышленности, сталеплавильной отрасли, — их главные конкуренты-западноевропейцы нарушают правила либерализма сами, и это как бы нейтрализует активную американскую торгово-промышленную самозащиту. На этой основе трудно предвидеть формирование некоего антиамериканского альянса.

Еще более жестко, чем прежде, проявил себя тот факт, что производительные силы современного мира принадлежат крупным компаниям-производителям, тем многонациональным корпорациям (МНК), полем деятельности которых является вся наша планета. В современном мире насчитывается около двух тысяч МНК, которые распространяют свою деятельность на шесть или более стран. Среди них пятьсот крупнейших имеют совокупный продукт в 21,9 трлн долл. (61 процент мирового валового продукта). Они контролируют капиталы в 35,6 трлн долл. Их ежегодные доходы равняются 810 млрд долл. На этих пятистах многонациональных компаниях заняты 84,5 млн человек. 93 процента их штаб-квартир расположены в США, Западной Европе и Японии. Среди 50 самых больших МНК двадцать семь — американского происхождения[440].

Предоставим слово «Нью-Йорк таймс»: «Только одно можно сказать об альтернативах — они не работают. К этому выводу пришли даже те люди, которые живут в условиях отрицательных последствий глобализации. С поражением коммунизма в Европе, в Советском Союзе и в Китае — с крушением всех стен, которые защищали эти системы, — эти народы, испытывающие жестокую судьбу в результате дарвиновской брутальности свободнорыночного капитализма, не выработали цельной идеологической альтернативы. Когда встает вопрос, какая система сегодня является наиболее эффективной в подъеме жизненных стандартов, исторические дебаты прекращаются. Ответом является: капитализм свободного рынка. Другие системы могут более эффективно распределять и делить, но ни одна не может больше производить... Или экономика свободного рынка, или Северная Корея»[441].