Не знаю, как бы вели себя окружающие, если бы догадывались тогда, что внутри ее билось не одно сердечко. Но никто, кроме самой Леры, почувствовать этого не смог. А она доверила эту тайну лишь мне и моему отцу. Правда, добившись несколько иного эффекта, чем ожидала. Вопрос поиска подходящей партии для еще не родившейся внучки начисто отвлек правителя темных эльфов от управления народом.

Так что и младший князь Аль’Аир в этом путешествии будет защищать ее до последней капли своей крови.

Вот только… И я делаю все, чтобы смятение, охватившее мою душу, не отразилось на моем лице.

Почему же тогда мне так тревожно?!

– Тебе не кажется, что им пора в свои постельки? – И она соблазнительно повела плечами так, что спица, удерживающая золотую гриву ее волос, выскользнула, и они дождем рассыпались по подушке.

Я едва успел спрятать клыки, когда грозный рык охотника, настигающего свою жертву, вырвался из моей груди.

Притворный испуг на ее лице, сбившееся дыхание, влажные губы…

Как я ее люблю…

Подняв сына и положив его на одну руку, подставляю вторую, чтобы принять Амалию, которую подает мне Лера.

Позвав няню, передаю ей девочку, а воину, одному из двух, которые неотступно находятся рядом с детьми, Вэона.

И плотно прикрываю за ними дверь.

Понимая, что уже сейчас готов начать выть от тоски. И единственное средство хоть как-то заглушить эту боль, чувствовать Леру рядом с собой.

Лера

День еще только перевалил за половину, а я уже чувствовала себя несколько измученной. Все-таки последние несколько лет я предпочитала тихие домашние вечера и дни, наполненные заботой о детях. Хоть наши друзья частенько и заглядывали к нам на огонек и мы не забывали наносить им ответные визиты, но встречались обычно не такой шумной и разношерстной компанией. Так что появление всех и сразу, связанное с предстоящим походом к даймонам, не только выбило меня из привычной колеи, но и заставило вспомнить уже забытое состояние, когда ты нужен одновременно всем.

И я все еще безуспешно пытаюсь понять, что же мне нравится больше.

– Ты умеешь блокировать свои способности? – Асия говорит на эльфийском чисто и правильно. Но ее голос другой. Он не богаче обертонами. Не глубже. Не певучей. Он просто другой. И я очень люблю его слушать.

– Да. Прадед научил меня этому. Но… – Она не позволяет мне закончить, жестко обрывая мою речь.

– Я думаю, лучше, если мои соотечественники будут считать тебя обычным человеком.

И я едва не втягиваю плечи, настолько разителен контраст между ее словами и тем, что окружает нас вокруг.

Мы сидим в круглой беседке во внутреннем парке дворца и наблюдаем за тем, как наши великовозрастные представители мужского населения носятся по газону с мячом.

История появления этой игры в нашей большой компании весьма нетривиальна. В день нашей свадьбы Рамон, Валиэль, его старший брат, Гадриэль и Риган, напившись до состояния, которое на моей родине называют «поросячьим визгом», решили поспорить на желание, что Сашка со своей магией Равновесия не сможет выстоять против них всех и пары минут. Остановить их никто не успел, потому что мы вместе с Олейором уже отчалили для исполнения первого супружеского долга. Элильяр, который на собственной шкуре убедился, что магия Равновесия хоть и выглядит не столь эффектно, но весьма действенна, решил не вмешиваться. А Ксандриэль, который в этом никогда не сомневался, посчитал, что самым лучшим способом получения знаний является собственный опыт. Все остальные, кто мог бы предотвратить еще не начавшееся развлечение, отсутствовали и о позоре, который постиг едва стоящую на ногах человечески-эльфийско-драконью пятерку, узнали уже позже.

Уложенные аккуратным штабелем и спеленутые так, что определить, где и чьи головы, конечности и прочие части тела находятся, не представлялось возможным, эти любители острых ощущений не просили, настойчиво требовали сатисфакции. Вот только все, кто наблюдал за поединком, признали победителем моего сына, и в качестве платы он потребовал…

За прошедшие пять лет игра под названием футбол, словно чума, расползалась по всему этому миру. Вырывая мужчин из объятий своих жен и подруг.

– Ты чего-то опасаешься? – Глядя на нее, невозможно сказать, взволнована ли она. Но то, как она ладонями ласкает рукояти своего оружия, выдает ее тревогу.

И несмотря на довольно доверительные отношения, которые установились между нами, я не уверена, что услышу ответ на свой вопрос. Но вопреки ожиданиям я ошибаюсь. И она, продолжая скользить рассеянным взглядом по передвигающимся по зеленому ковру фигурам, задумчиво произносит:

– Даймоны никогда не были миролюбивой расой. А я не была на Дариане более двух тысяч лет. И мне трудно даже предположить, что могло произойти за это время и куда завели моих соотечественников мысли наших правителей. – И она вновь поднимает бокал с вином. Ее обмен веществ не позволяет ей полноценно испытать воздействие этого напитка, но вкус ей нравится.

– Но тем не менее ты собираешься туда отправиться? – Я вопросительно поднимаю бровь. Вот только этот вопрос в разных интерпретациях я задаю ей уже раз десятый. И получаю один и тот же ответ.

– Ты обещала передать оружие. – Многие привычки она успела перенять от нас. Вот и сейчас чуть приподнимает фужер, приглашая меня присоединиться.

Я повторяю жест и чуть пригубливаю похожую на кровь жидкость.

– Лера, подай. – Муж похож на непоседливого мальчишку. И я, поставив бокал с вином на столик, встаю, делаю шаг на траву и бью по мечу, который подкатился очень близко к нам.

Боюсь, не просто так.

Небольшое сканирующее заклинание и плетение маячка, который перетек на мою ногу, расползается обрывками нитей, и это напрягает меня еще больше. Потому что автор мне хорошо известен. И это не Олейор, как можно было бы предположить. А… Рамон.

И значит…

Может быть, я и неправа. И все свои мысли лучше держать при себе, продолжая накапливать информацию, как делают это мои любимые эльфы. И не эльфы тоже. Но это то, чему я не могу, да и не хочу учиться.

И хотя вопрос, который я собираюсь задать, из тех, которые лучше не задавать, я предпочитаю самые короткие пути.

– Ты не доверяешь Рамону? – На лице жрицы недоумение, но она мгновенно, словно считывая каждую мысль, приходит к верному понимаю того, что я спросила. И в ее глазах мелькает растерянность.

– Я привыкла рассчитывать только на себя. – И значительно тише, словно не до конца доверяя себе. – И немного на тебя.

Мне, конечно, приятна такая оценка моей скромной персоны. Но не скажу, что это меня радует. И дело не только в том, что мой несостоявшийся жених заслуживает значительно большего. Но и в том, что мне придется разрываться между интересами подруги и необходимостью ввести всех остальных в суть дела. Во избежание излишних проблем.

– Но я не запрещаю тебе думать по-другому. – И вновь я чувствую себя так, будто для нее нет секретов в моей голове. Но она, фыркая словно кошка, с легкой насмешкой, насладившись моим недоумением, добавляет: – У тебя все на лице написано.

– Что еще я должна знать? – Я вновь устраиваюсь в плетеном кресле и кладу себе на колени большое блюдо с фруктами и орехами.

Никто и никогда специально не задавался целью расспрашивать ее про мир даймонов. Ну а тех фактов, которые позволяли делать хотя бы какие-то предположения о ее положении в обществе, было недостаточно, чтобы составить представление о самом мире.

– Помнить. Что твое нахождение в команде очень опасно: женщины других рас служат для даймонов только генетическим материалом. А если им станет известно о твоих магических способностях, вряд ли тебе удастся вернуться обратно. – За что я люблю свою подругу – никаких эмоций. Один конструктив. Выдала порцию информации, и делай с ней что хочешь. Можешь об стену биться, можешь упиваться вусмерть, можешь строить наполеоновские планы. – Хотя, – и она позволяет улыбке осветить свое прекрасное лицо, – они еще никогда не сталкивались с вошедшим в полную силу магом Равновесия. И мне, – ее взгляд стал задумчивым, – было бы интересно посмотреть, что из этого получится.