И каждый раз, когда это случалось, черноволосый лорд начинал очередной рассказ, перехватив взгляд Ригана, который, даже не смотря в мою сторону, успевал замечать прорывавшиеся сквозь натянутую на лицо маску чувства. От басней Гадриэля хотелось не смеяться, а плакать, потому что чем больше скабрезности было в его повествовании, тем мрачнее воспринималась действительность.

Слава стихиям, что это представление хоть ненадолго, но прекращалось: кем бы мы ни значились, но кормить нас не забывали. И не только своевременно, но и вполне съедобно.

Все закончилось неожиданно и оттого ударило по нервам значительно сильнее, чем если бы мы к этому были готовы. Не успел зажечься свет, возвещая, что закончилась вторая ночь, проведенная на Дариане, как очертился контур портала, и появились четыре даймона.

Двое из них сдернули Гадриэля с постели, сделав это не просто грубо, а словно стремясь излишней жестокостью пресечь даже попытку к сопротивлению. Вторая же парочка с взглядами, похожими на бескрайнее ледяное поле, угрожая рохсашами, не позволила остальным даже шевельнуться.

Я еще не успела как следует испугаться, как нас стало на одного меньше. И это был мой друг, с отношением к которому я так за эти годы и не смогла определиться. Понимая, что если бы не Олейор, то не Рамон, а именно черноволосый лорд мог занять наиболее важное место в моем сердце. И в то же время радуясь тому, что можно больше не задавать себе вопросов из разряда: что было бы, если бы… Потому что теперь эти сомнения не имели никакого смысла: Гадриэль сделал свой выбор и назвал имя своей невесты. Сбросив с моей души тяжелейший груз.

Не знаю, о чем думали остальные: их лица были похожи на каменные изваяния, не позволяя мне почувствовать происходящее за их защитой. Но вряд ли они были столь бесстрастны, как показывали. Я помнила, насколько ценной была жизнь, когда мне был отмерен человеческий срок, но я еще не успела в полной мере осознать, как тяжело думать о конце, когда ты пусть и не бессмертен, но имеешь возможность жить так долго, что даже мысль об этом не укладывается в голове.

Вместо завтрака мы вновь увидели туманное марево, и нас осталось двое: я и Валиэль.

Я, обхватив подушку руками и стиснув зубы, забилась в угол на кровати. Эльф сидел на краешке и не сводил с меня своих изумрудных глаз, время от времени покачивая головой. Словно ощущая, как отчаяние подталкивает меня к тому, чтобы выпустить на волю скрытые силы, потому что страх за друзей начинал пересиливать доводы разума и не давал мне сил держаться.

Трудно сказать, сколько прошло времени (в этой вязкой тишине не то что ощущать бег мгновений, уходящих в прошлое, дышать было трудно), но портал раскрылся в третий раз.

Я дернулась навстречу воинам первой, чувствуя не только ответственность за принца, которого несмотря на его возраст продолжала воспринимать юным, но и невозможность остаться здесь одной. Но они выбрали не меня.

И все, что могло служить мне опорой в этом одиночестве, которое было страшнее самой смерти, – его улыбка и голос:

– Моя госпожа…

Александр

Несколько мгновений шока, когда вспышками мелькают всего несколько слов, самые главные из которых «мама» и «предательство». Но, слава стихиям, я успел удержать себя на грани, после которой теряется последняя возможность быстро и решительно действовать.

– Правитель Элильяр, знаешь ли ты о черной жрице что-то, что мне неизвестно, но способно пролить свет на происходящее?

На лице Саражэля восторг от моей наглости. Думаю, не стоит ему признаваться, что я начал говорить, и лишь потом задумался о последствиях.

Хорошо еще, что он отправил оборотня за дверь сразу после доклада.

А вот на лице самого правителя вместо удивления задумчивость.

Так что ответ однозначный – знает. А вот скажет или нет… предстоит узнать. Как только он взвесит выгоды и оценит, насколько мое знание сможет помочь мне решить его же проблемы. Не забывая и о том, что эти проблемы, в общем-то, уже стали и моими. И вряд ли догадываясь о том, что эти самые знания я могу получить и иным путем.

– Саражэль, я хочу, чтобы все участники этих событий как можно скорее оказались во дворце. Александр, отправь гонца к властителю с просьбой предоставить лучших лекарей.

Что ж… ответ понятен. И, похоже, дело опять же не в недоверии. А это значит, что чем быстрее я окажусь в своих покоях, тем меньше вопросов у меня останется. Да и коммандер меня явно заждался. Тем более что пока я окончательно не пойму, за какие ниточки дергать, предпринимать что-либо более опасно, чем ничего не делать.

– Я могу идти, мой правитель? – Мой голос ничем не выдал разочарования.

Впрочем, а было ли оно?! Если благодаря его недомолвкам я получил значительно больше информации, чем мог даже рассчитывать.

– Да, Александр.

Я склонился в идеальном придворном поклоне и выскользнул из гостиной. Не настолько быстро, чтобы дать ему пищу для размышлений, и не столь медленно, чтобы вызвать его недовольство. Могу поспорить, что и Саражэль поторопится исполнить данное ему распоряжение.

Проходя мимо прислонившегося к стене оборотня, который с видимым трудом стоял на ногах, я бросил на него вопросительный взгляд, уточняя, нет ли чего, что он мог бы добавить к своему краткому рассказу. Опущенные, словно в изнеможении, ресницы и вряд ли известный кому-либо из эльфийских воинов знак: я найду тебя. Даже если сородичи самого Тарласа что-то и заметили, маловероятно, что они поделятся этим с кем-нибудь. Все они знают не только кто я, но и какой степенью доверия пользуюсь у их князя.

Всю дорогу к своим комнатам мне приходилось сдерживать шаг: уж больно не терпелось узнать окончание того разговора, который я благополучно проспал благодаря усилиям моего господина.

Так что, как только дверь за мной закрылась, маска степенности и абсолютной самоуверенности, которой я пользовался, слетела, возвращая к жизни того Сашку, которым лучше всех меня знала мама.

Мама!!!

Только не поддаваться. Ни отчаянию, что морозной змейкой подползало к сердцу, ни панике, от которой хотелось все крушить, выпустить на волю свои способности, ища в хаосе сил если не успокоения, так хотя бы опустошенности.

Короткий и быстрый взгляд на портрет Альены, который так любила Лера. Нет – любит. Никогда не поверю, что моя мама, которая еще не с полностью осознанными способностями смогла не только разобраться с даймонами, но и, что для меня более существенно, завоевать уважение тройки эльфов, не справится с текущими неприятностями. А если учесть, что рождение этого чувства у эльфов по отношению не только к человеку, но и к женщине уже само по себе было чем-то невероятным, то значимость ее достижений возрастала многократно.

Итак, начнем с заклинания, которое мне не удалось активировать из-за неожиданного появления Саражэля. Нить паутинки ощутимо трепетала на кончиках моих пальцев, словно просила ласки. И как только получила глоток моих сил – тут же расползлась зыбким маревом.

Вот только вместо того, чтобы услышать, я с восторгом наблюдал, как пламя вырисовывало в воздухе имя. Имя маминой подруги. Впрочем, к чему лукавить, большинство из нашей компании смотрели на черную жрицу не только с близким к щенячьему восторгом, но и с осознанием того, какая сила скрыта в этом прекрасном существе. Так что ее дружба для нас была желанна и ценна.

И уже можно подводить некоторые итоги: основных вариантов у нас два. Либо мы все лопухнулись, считая отношение Асии к нам искренним, либо… у нее были очень существенные причины для того, чтобы то, что случилось, выглядело именно как предательство.

Хотя… все может быть совсем не так, как видится мне, или именно так, но совершенно по иным причинам.

Так что все сводится к одному: чтобы правильно действовать, надо понимать. А чтобы понимать, нужно знать значительно больше, чем мне известно сейчас. А если учесть, что на кону жизнь Леры (как и много лет тому назад, я называл ее то мамой, то вот как сейчас, по имени – слишком юной для столь взрослого сына, как я, она казалась), то действовать надо быстро. Или… не действовать…