На Большом турнире, который устроил король Сигнар в честь рождения своего сына, я выдавал себя за гостя из другого мира, находящегося под покровительством одного из Старших светлоэльфийских Домов. Я и раньше так довольно часто поступал, представляясь либо путешественником, либо менестрелем: благо своим голосом я действительно могу гордиться. И хотя моя первая попытка слиться с местным населением, чтобы лучше узнать правила этого мира, едва не закончилась для меня вполне ожидаемым образом – ритуальной смертью, те сведения, которые я принес, заставили смириться с этим способом не только моего тогдашнего командира, но и наделенных значительно большей властью. Так что с тех пор меня в разных личинах можно встретить практически на каждом значимом мероприятии Лилеи.

Внешность довольно легко спрятать, даже не прибегая к помощи иллюзии, которая хоть и имеет всеобщее распространение, но в моем исполнении не распознается даже главными мастерами в этом деле – драконами. Остается скрыть лишь то, что больше всего бросается в глаза: мерцание. На ресницах, бровях, кончиках волос и ногтей. Как генетический маркер принадлежности к роду. Но и для этого я нашел верный способ: достаточно лишь полностью впитать в себя Хаос, как все отличительные метки меркнут, делая меня совершенно неотличимым от всех остальных.

Не знаю, что заставило меня прийти в парк у королевского дворца в тот ранний рассветный час.

В таких случаях даймоны говорят, это – Единственная. Понимая под этим то непредсказуемое стечение обстоятельств, ту цепочку неожиданных событий, которые приводят к такой встрече.

Когда она вышла на утоптанную сотнями ног воинов площадку для тренировки, мои губы сами повторили это слово: «Единственная». И произносили еще тысячу раз, пока она хоть и принимая поражение, но им не сломленная, поднялась с земли.

Ее взгляд не был спокоен, но и не пылал яростью. Она двигалась грациозно, взвешивая каждый шаг. Не делая ни одного лишнего движения, но давая понять свою способность в любой миг стать смертельно опасной. Ее темные глаза с легким огорчением скользили по собравшимся зрителям этого поединка, которые, несмотря на такой исход, продолжали ею восхищаться.

И коснулся меня… Один-единственный раз. Не запечатлев меня в своей памяти, не подарив ни капли своего внимания, но опалив огнем, который я смог в ней ощутить. Лишь задел мимолетно и улетел дальше. Оставив после себя выжженную бесплодную пустошь, мечтающую о свежести дождя.

Мою душу.

Наташа

Мне приснилась мама. И тот взгляд, которым она меня одарила, не предвещал мне ничего хорошего.

Есть у нее уникальная, но не всегда лично мне доставляющая радость способность: нюх у нее. Как у той ищейки. На всякого рода неприятности с родной дитяткой. Еще и ямы в помине не видно, а рядом с ней уже соломка лежит, ее заботливой рукой положенная. А чтобы я случайно дорогу не перепутала, она еще и во сне мне привидится. Как напоминание. Чтоб если падать вздумала, то против подстилочки не промахнулась.

Вот и нынче я глазки открываю, причем не самым ранним утром, а у меня в памяти весь сон с ее участием воспроизводится. Это для того, чтобы потом не вздумала сказать, что она меня не предупреждала.

Да только… предостережение ее расшифровывается мною очень странно. Или она больше моего знает. Или… Я уже в который раз ничего не понимаю. Но только следуя рассуждениям Карима, согласиться с которыми или нет – я еще не решила, самое мудрое для меня сейчас оказаться как можно дальше от Лилеи. Ну на крайний случай в надежных папенькиных подземельях, где он особо провинившихся демонов от общения с волей ограничивает. Маменька же советует мне не только не менять своего местонахождения, но и поближе познакомиться с последним кандидатом на счастливую совместную жизнь. И под этим кандидатом понимает отнюдь не графа, к которому пылает дружескими чувствами отец. А того чернокожего даймона, от встречи с которым меня так тщательно отговаривают и к которому, как неожиданно выяснилось, я теперь имею самое непосредственное отношение. Произведя сама себя в его невесты. И хотя все, что произошло, результат моей неопытности в вопросах общения с черными воинами, незнание законов, как говорится, от той самой ответственности не освобождает.

Или все дело в извращенной женской логике?

Ладно, будем пока считать, что и этот вопрос остался без ответа. Надеюсь, что мозаика не хочет складываться не из-за кривости рук того, кто пытается узнать, что же на ней изображено. А лишь потому, что деталей не хватает.

Я резко сбрасываю с себя одеяло. Радуясь тому, что ощущаю полное сил тело и играющую в предвкушении новых приключений кровь в жилах. Босые ноги касаются мягкого ворса ковра, два шага – и отдернутая рывком тяжелая штора впускает в комнату сноп света, который, проскальзывая сквозь цветные витражи, расцвечивает комнату в замысловатый рисунок. Я лишь на мгновение зажмуриваю глаза, ослепленная ярким солнечным днем, как в моих ушах отдается тихий шепот: «Я найду тебя».

Так… Надо срочно поднимать Ваську. Если это действительно остаточная магия, кроме него и дракона, общение с которым по некоторым причинам я хотела бы свести до минимума, никто быстро не справится. Если же происки собственного подсознания – разберемся и с ним. Чтобы неповадно было начинать день с мрачных предсказаний.

И я, как была в длинной ночной рубашке, с трудом сдерживая резкость своих движений от нетерпения, которое испытываю, подхожу к столу. Крышка шкатулки, в которой лежит замерший острыми гранями тарагор, открыта. И у меня непроизвольно сжимается сердце – на черном бархате его тельце цвета потускневшего серебра смотрится крайне истощенным.

Я спускаю с ладони сгусток чистой магии и пальцами касаюсь головы своего питомца.

Его бусинки-глаза раскрываются сразу, как только он становится способен осознать мое присутствие рядом с ним. Еще одно мгновение, и он, распластав свои кожистые крылья, прижимается к моей груди. Короткая трель, в которой (не обязательно быть знатоком этих существ, чтобы это ощутить) радость от того, что я рядом с ним.

И теплый раздвоенный язычок скользит по моей шее, когда я глажу его по вздыбленному гребню. Не только успокаивая, но и делясь своими силами.

– Какая идиллия. – Мне удается даже не вздрогнуть. И это несмотря на то, что не только я, но и Васька не услышал, как Тамирас оказался в комнате.

– Ты когда-нибудь научишься стучать, когда входишь к барышне? Или хотя бы издавать звуки, предупреждая о своем появлении? – Не скажу, что мой голос звучит очень доброжелательно. Да только он даже не делает вид, что его это каким-то образом задевает.

– Вот так? – Он возвращается к двери и легко стучит по ней костяшками украшенных перстнями пальцев.

А я, пользуясь тем коротким мгновением, пока он стоит ко мне спиной, накидываю на себя халат. Укрывая им и тарагора, который отказывается перебираться на свое излюбленное место на моем плече. Похоже, по каким-то своим причинам считая, что его нахождение именно здесь является правильным.

– Так. Только с той стороны и до того как войдешь. – Судя по тому, как по его лицу расползается улыбка, его ответ меня мало обрадует.

– Ну это же неинтересно. Как иначе я смогу узнать о том, что горят желанием от меня скрыть. – А в глазах демоны выплясывают. Похоже, хотя бы у кого-то с настроением все нормально.

– Что ты имеешь в виду? – И кто же меня за язык тянет? Ведь знаю: лучший метод борьбы с драконами – их полное игнорирование.

– И твой разговор с Каримом вчера и твой вид сейчас.

Ладно… этот взгляд по телу стоит пропустить. Его я и не в таком состоянии имела честь разглядывать. А если что… можно будет и повторить. В порыве очередной ярости, которого с таким развитием событий долго ждать не придется.

– Не думаю, что тебе будет интересна барышня, у которой от тебя не будет секретов. – И я чуть приподнимаю бровь. Уточняя счет раунда.