Сильный воин. Сильный и опасный, несмотря на довольно юный, по сравнению с моим, возраст.

— Чего Вы добиваетесь, Ялтар? — В его голосе было… безразличие. И пусть это было мной ожидаемо, но… его выдержка заставляла уважать этого эльфа, о присутствии которого здесь вряд ли было известно многим. — Вам нужны наши женщины? Победа над Лилеей? Доступ к порталам в другие миры? Или… — он все-таки сделал эту паузу, но так и не взглянул на меня, — моя жена?

От Кадинара пришло ощущение восторга. Впрочем, он всегда умел ценить смесь из авантюризма и твердого расчета. А темноэльфийский правитель демонстрировал нам это сейчас в полной мере.

— А если мне нужно все? — Я позволил насмешливой улыбке коснуться моих губ.

Как жаль, что никто из самых непримиримых Талтаров не присутствует сейчас при этом разговоре. Хотя… вряд ли они могли в полной мере насладиться его великолепием, которое выражалось в мнимой легкости и непринужденности, с которой он шел. И если я изначально был готов к этому стилю, то моему собеседнику пришлось почти мгновенно перестроиться.

Маловероятно, что он мог предположить, что окажется в личных покоях Ялтара Дарианы, да еще и с бокалом вина.

— Мне кажется, Вам должно быть известно о том, что Варидэ отказала Вам в праве быть правителем этого мира, назвав новым Ялтаром Вашего сына.

Нашел чем удивить… После того, что я сделал с Каримом, ее ненависть ко мне стала поистине безграничной. И если бы она не была мне так нужна для моего плана… Я был их сыном, но то, что в Тинире называли эксцентризмом, в отношении меня звучали почти как предательство. И если бы она в тот день остановила отца… я отказался бы от своих взглядов, ради единственной женщины, которая нужна была мне больше, чем власть. Но она не захотела услышать моей мольбы и не поверила моей клятве.

Не думаю, что моя рука дрогнула бы, неся ее смерть на лезвии меча. И не уверен, что смог бы себе это простить. Но одно я знал точно: она никогда не примет то, что будет казаться дорогим мне. Поэтому Яланир был рядом, а Закираль…

— Поступки моей матушки ни в первый раз вызывают у меня удивление. — Я только перевел взгляд на стоящий на столике бокал, а уже через мгновение взорвавшаяся искрами вкуса жидкость ласкала мой язык и небо. — Но по нашим законам, это право не дается, а берется.

Если бы он знал… как близок к разгадке и насколько она далеко. Потому что привести Закираля к власти в измененном мною мире, было первой, но совсем не главной целью.

— Похоже, с этим я ошибся.

Он чуть пожал плечами, словно признавая сей факт и я, с поразительной отчетливостью, поймал себя на том, что мое наслаждение от этой беседы вполне искренне и лишено какой-либо подоплеки, связанной с реализацией моего плана.

— Вы считали, что известие об этом может повлиять на дух моих воинов. — Я не спрашивал, я — утверждал.

И он кивнул, даже не пытаясь скрыть своего разочарования.

Впрочем, если посчитать, что он играет со мной в мою же игру… то иначе быть и не могло. Несмотря на то, что именно он пришел ко мне, Олейор пытался заставить меня высказать свои условия. И поэтому так легко раскрывался, уводя наше общение от опасных для себя моментов.

И в этом была особая прелесть.

— Лишь моя смерть или отказ от власти откроют дорогу моему сыну и Варидэ должна была сказать об этом. А до тех пор, пока это не произойдет, любой присягнувший ему может быть признан предателем. Но дело даже не в этом. — Наши взгляды сошлись, но не в поединке. Он смотрел спокойно и ясно, внимая моим словам. — Мои воины ступили на землю Лилеи с моего благословения и следуя заложенному в них. И вряд ли такая мелочь, как смена Ялтара будет способна их остановить.

И вновь он кивнул, но лишь для того, чтобы дать мне понять, что не слишком-то и рассчитывал на такой поворот событий. В очередной раз возвращая меня к необходимости заговорить первому.

Вряд ли он не понимал, что я, в отличие от него, никуда не спешу.

— Как чувствует себя моя дочь?

Мой вопрос казался мне самому довольно безобидным. Но когда он чуть склонил голову, так знакомым мне жестом, и прядь шелковых волос скользнула ему на лицо, не скрывая, а сделав ярче его удивление, я понял, что сюрпризов мне было сегодня не избежать.

— Вы не знаете? — Его изумление было вполне искренним.

И я сделал себе заметку в памяти: если что-то из происходящего на Лилее мне не известно, то… я могу не знать очень многого. А это было опасно.

— Моя разведка не столь успешна, как мне бы этого хотелось. — Небрежно заметил я, понимая, что свое первое преимущество он уже получил.

Оставалось дождаться, как именно он им воспользуется. И эльф оправдал мои ожидания, опять демонстрируя самый короткий путь и продолжая вести игру.

— В одной из приграничных крепостей погиб ее муж. Так и не узнав, что будет отцом.

— Он был человеком? — Мой вопрос прозвучал слишком быстро.

Но мы оба понимали, что ответ мне не требуется.

— Да, архимагом. Это может угрожать жизни ребенка?

И это его действительно интересовало. Впрочем, моя дочь была подругой его жены. Да и сам Олейор довольно неплохо относился к Асие. До определенного момента.

— Да, если это будет мальчик и нет, если девочка. Но первое практически невозможно, так что это не повод для беспокойства.

— Но тем не менее, он есть?

Он улыбнулся лишь кончиками губ, и в этом было больше сочувствия, чем торжества.

Если бы я не знал, что этот разговор нужен больше мне, чем ему, мог считать, что проигрываю своему оппоненту.

— Конечно. — Я ответил ему подобием той улыбки, что все еще была на его лице. — Потому что Вы, лорд, не правильно задали вопрос.

Вкус вина коснулся моих губ и я опустил ресницы, но не для того, чтобы скрыть удовлетворение.

— Опасность существует для самой Асии? — Его голос чуть дрогнул, выдав волнение.

И это не было игрой.

— Конфликт магий существует в любом случае. Если она носит дочь, то она не только будет даймоном, но и станет носителем Хаоса. А вот если сына, то он, вероятнее всего, родится человеком и возьмет способности своего отца. И тогда при рождении погибнет либо мать, либо ребенок. Кто из них окажется сильнее.

— А если он родится полукровкой?

— У женщины-даймона не может родиться полукровка. Лишь у мужчины, у которого в последних из трех поколениях была женщина иной расы может не сработать генетический блок. И рождение Лайсе именно такой случай.

Улыбка эльфа была яркой и восторженной.

— Так значит, и это Вы тоже знали!

Я только пожал плечами, как и он недавно.

— И Кайлас…

И пусть он так и не закончил вопрос, но я вновь повторил этот же жест, подтверждая его догадку.

Эта фигура, была одной из моих самых любимых. Сколько времени ушло у меня и Кадинара, чтобы не только найти подходящего коммандера, но и собрать воедино все кусочки этой мозаики. Его матерью была светлая эльфийка и его отец искренне горевал, что не смог сохранить ей жизнь, трепетно сберегая все, что от нее осталось.

К тому же, я сделал все, чтобы он сумел догадаться о скрытой романтике той операции, в которой принимал участие. Правда, наказание за срыв ее видимой части было, безусловно, незаслуженным, но он догадывался, что несет его отнюдь не за это.

Ну, а та информация, которую ему по моему приказу подбрасывали… Он сделал правильные выводы. Как правильно свел все воедино и мой визави.

— Тогда мне остается задать лишь один вопрос. — Его взгляд отразил осколки льда, а лицо стало жестким и твердым. — Зачем Вы хотели меня видеть?

Пришедшее от Кадинара предложение, сделать с эльфом то же самое, что я когда-то сделал с ним, было самой высокой оценкой, которую я когда-либо слышал от начальника своей охраны. И она была вполне заслуженной.

— Вы ошиблись только в одном, правитель д'Тар. — Я сделал короткую паузу и, подняв глаза, позволил ему увидеть тень живущего во мне берсерка. — Это я хочу узнать, готовы ли Вы отдать мне то, что мне нужно?