Прекрасными лесами Тухольскими от озера Вздыдзе до самого города Свеце течет река Вда. Зеленеют по ее берегам смолистые сосны, отражаются в воде, и от этого вода кажется темной, потому и называют часто ее Черной водой. Растут близ нее маленькие сосенки. Лес подходит к самой реке. Но временами вздыхает она свободно — когда выходит на зеленые луга, поросшие сочной травой.

Неподалеку от местечка Грудек река круто поворачивает. Давным-давно стояли здесь две мельницы: верхняя и нижняя.

Хозяин нижней мельницы, Доброгост, был человек тихий и справедливый. По старому обычаю, брал он за помол меру зерна и никогда никого не обманывал. Люди его уважали и охотно привозили к нему зерно.

Второй же мельник, хозяин верхней мельницы, Немир, был вздорный и жадный. Любой ценой хотелось ему поскорее разбогатеть, потому и старался он взять за труды больше, чем следовало.

Когда крестьяне это заметили, стали они объезжать верхнюю мельницу. Тянулись подводы их только к мельнице Доброгоста. Пробовал было Немир завернуть их к себе, становился у дороги, улыбался ласково и говорил:

— Прошу вас, люди добрые, заворачивайте ко мне, моя мельница хорошо мелет, а сейчас как раз без дела стоит, долго ждать не придется, сразу же получите муку — хоть белую, хоть темную, какую хотите.

Чесал тогда молча крестьянин за ухом, смотрел исподлобья и только подгонял лошадей, чтобы поскорее доехать до нижней мельницы.

Наконец дело дошло до того, что мельница Доброгоста работала днем и ночью, не останавливаясь ни на минутку, и часто, особенно в жатву, собиралась у мельницы очередь. На всю околицу было слышно, как равномерно и беспрестанно постукивали ее жернова. Вздрагивала мельница, грохотала, днем и ночью поскрипывала. И как будто говорила:

А жернова на верхней мельнице работали не больше часа или двух в день, а потом Немир останавливал их, потому что нечего было молоть. Бывали же и такие дни, когда и вовсе мельница простаивала без движения.

Стала зависть грызть-точить душу Немира. И вот однажды прибежал он к мельнице Доброгоста. Хотелось ему самому убедиться, насколько хороши дела у соседа. Увидел он, что мельница работает полным ходом, что с работников пот градом льет, а они на это не сетуют, — рассердился еще пуще. Не мог больше злой человек совладать с собой, начал он как-то ругать Доброгоста, кликать беду на его голову, кричать:

— Это ты виноват в том, что моя мельница не работает. Ты крестьян отговариваешь, которые хотели бы у меня зерно молоть, дать мне работу и деньги и заработок. Но тебе это даром не пройдет. Не будь я Немир — если моя мельница стоит, то и твоя долго работать не будет.

Но не обращал внимания Доброгост на его угрозы и злобу. Улыбался он, не принимая всерьез смешных угроз мельника.

Посчитал Немир добродушную улыбку Доброгоста за издевку, а тут еще показалось ему, будто жернова, поскрипывая, передразнивают завистника, и казалось, что они выговаривают:

Ударила кровь ему в голову, как ошпаренный выскочил он со двора и с пеною у рта закричал:

— Я вам покажу… Вы еще меня вспомните!

И с тех пор стал он думать-гадать, как бы подорвать благополучие соседа. Тайным, ему только известным способом договорился он с чертом. Согласился нечистый, пообещал помочь злому Немиру отомстить соседу, но при одном условии: должен был отписать мельник бесовским силам свою душу. Согласился одурманенный завистью мельник и скрепил договор, подписав его кровью из своего пальца.

Договорились они, что принесет черт огромный камень и бросит его в реку у нижней мельницы. Перекроет камень течение, остановится мельница, перестанут вертеться ее жернова-насмешники.

Обрадовался слуга дьявола, что удалось ему заполучить еще одну людскую душу, и с жаром принялся за работу. Первым делом начал он искать камень нужной величины. Искал здесь и там, искал долго, наконец нашел, хоть и очень далеко. И вот однажды ночью взял черт длинную-предлинную цепь и полетел за камнем. Обвязал его цепью и поднялся с камнем ввысь.

Черт был сильный, но трудов ему стоило немало, чтобы лететь по воздуху с таким тяжелым грузом. Сыпались огненные искры в разные стороны, а в небе гремело, как в самую сильную грозу. Тряслись и крестились на земле люди от страха.

А черт летит, летит, верста за верстой приближается к цели. Радуется в душе нечистый — скоро работе конец. Совсем немного уже осталось до нижней мельницы, да вдруг запели петухи. Начинало светать, нужно было возвращаться бесу в пекло. Выпустил тут черт камень из когтей, полетел он вниз, зарылся глубоко в землю, никому не причинив вреда.

Лежит он там до сих пор, и, как говорят старые люди, по сей день еще видны на нем следы от цепи, которой обвязывал его нечистый дух.

А черт после своей неудачи никогда больше не показывался в этой околице, стыдился, должно быть, своей неловкости. Все так же молола зерно крестьян нижняя мельница Доброгоста, а Немир со зла на себя и на черта забросил свою мельницу и подался на чужую сторону.

Нужны были мазуру[9] деньги, взял он в долг у черта с уговором, что отдаст их вместе со своей душой, когда опадут все листья с деревьев.

Погулял мазур, почуяв в руках деньги, погулял, да и за дело взялся. Построил на те деньги дом, хлев, амбар, накупил коров, коней, овец, прикупил земли и леса соснового, который начинался тут же за его хатою. Все лето работал крестьянин в поле, осенью собрал урожай богатый, посеял озимые рожь и пшеницу. А черт тем временем от нечего делать шатался по полю, смотрел, как мужик сеет, и думал: «До чего же глупый мазур, и зачем он трудится — ведь все равно не успеет даже снег выпасть, как сцапаю я его душу».

Усмехался от радости нечистый и крутил хвостом.

Узнал крестьянин его издалека, шапку перед ним снял и поклонился, а сам знай себе посмеивается над неразумным чертом.

Осень пришла, ударили первые морозы, посыпались листья с деревьев, как летом град, один за другим. Пришел вечером черт под окна хаты мазура, видит: мазур спать собирается, весело под нос молитву бубнит. Постучал нечистый в окно.

Вышел крестьянин и говорит:

— Приходи утром, тогда и рассчитаемся.

До самого утра дрожал черт под окнами мужицкой хаты, хотелось ему поскорее получить желанную душу мазура.

А рано поутру перекрестился мужик, сотворил не торопясь утреннюю молитву, положил в карман бутылку со святой водой и вышел на улицу.

Обрадовался черт, схватил мазура за шиворот, да только мужик так нечистого пихнул, что тот ногами накрылся.

— Подожди еще, чертов сын; позабыл ты, видно, наш уговор, давай я тебе его напомню, а пока не смей подходить ко мне, не то залью твои глаза святой водой.

Стоит черт, скорчившись, ушибленные места потирает, от холода и обиды дрожит, а сам тянет:

— Долг и душу отдай!

— Ишь чего захотел, проклятый! Договорились ведь мы, посмотри-ка на лес, нечестивец: что, разве он не зеленый, разве нет листьев на соснах? То-то! Ну, некогда мне тут с тобой разговаривать, бывай здоров, пожалуй, больше не увидимся.