Почти одновременно с моим выстрелом застучал АК Ткача, посылая вниз длинную очередь.

— Блядь! — я перебросил винтовку за спину и, взяв дробовик, дал четыре незрячих выстрела пулевыми по близлежащим кустам, после чего тут же напихал в магазин картечи.

Внизу разразился диким визгом девичий квартет.

— Мой ушёл! — заорал Ткач, рыская стволом вокруг кровавых пятен на снегу.

— И мой!

— Дьявол! Я в него полмагазина всадил!

Высоченный силуэт снова замелькал среди деревьев, удаляясь, и я вскинул ружьё. Но меня отвлёк звук, стремительно нарастающий с противоположной стороны. Чертовски неприятный звук ломающихся веток и тяжёлого свирепого дыхания огромной, несущейся во весь опор твари.

— Так не бывает…

Громадный медведь с седоком на спине под оглушительный треск вылетел из чащи и, в считанные секунды миновав поляну, обрушил свой вес на облюбованное нами дерево.

— Бля!!! — Ткач едва удержался от падения, но неосмотрительно снятый с шеи автомат этим похвастать не смог и исчез в сугробе.

— Стреляй по морде!!!

Я направил ствол в разверзшуюся внизу окутанную облаком пара пасть и нажал спуск, но чудовищный удар, сотрясший дерево, увёл сноп картечи в сторону.

Пистолетная пальба Ткача заметных результатов так же не дала.

— Гранаты есть?!

— РГО! — крикнул Алексей, перезаряжая ПММ и отчаянно борясь с земным притяжением.

— Кидай!

— Самих заденет!

Очередной удар громадной лапы с треском раскол ствол дерева.

— Кидай!!! Блядь! — я насилу увернулся от просвистевшего возле головы камня, не в состоянии обнаружить метателя из-за постоянной тряски. — Живее!!!

Ткач, наконец-то, изловчился вытащить гранату из подсумка и, выдернув чеку, отпустил алюминиевый "жёлудь" с гексоген-тротиловой начинкой в полёт.

Но взрыва не произошло. Видимо, рыхлый снег слишком мягко затормозил падение гранаты, и ударная цепь взрывателя не сработала.

Я уже начал беспокоиться, когда внизу раздался громкий хлопок, а медвежий рёв захлебнулся хрипами. Звериная вонь ненадолго сменилась приятным ароматом выгоревшего ВВ.

Медведь отшатнулся в сторону от только что терроризируемой берёзы и побрёл прочь, орошая снег кровью из раскуроченного бока. Наездник остался лежать под деревом, судорожно сжимая культю, образовавшуюся на месте левой ступни. Секунду спустя, припорошивший его снег взвился, поднятый пулями и картечью.

— Сдохни, сука! — в сердцах заорал Ткач и тут же затих.

Обмякшая тушка Алексея качнулась и повалилась набок.

— Дерьмо! — метнулся я на выручку компаньону, но не успел.

Ткач сорвался с засидки и, треснувшись по пути о ветку, составил компанию своему автомату в сугробе.

Пожалуй, никогда ещё не испытывал я столь смешанных чувств. С одной стороны смотреть, как Ткач мешком летит вниз, было чертовски приятно. Область мозга, отвечающая за примитивные низменные эмоции, воодушевлённо генерировала наслаждение. Но прагматичная область портила картину, жирными мазками тревоги и сожаления.

Дерево — не слишком удобная для боя позиция, когда ты обнаружен. На засидке особо не поманеврируешь. Так что, не дожидаясь пока камень прилетит и в мою голову, я поспешил спуститься.

Получивший изрядную порцию свинца наездник, как ни странно, был всё ещё жив, и даже предпринимал слабые попытки достать меня причудливым, похожим на косу оружием.

Повысив на два заряда картечи содержание тяжёлых металлов в организме недобитка, я двинулся в сторону, откуда по моим предположениям прилетел едва не нокаутировавший меня камень.

Ткач в сугробе не шевелился, но выдыхаемые всё ещё облачка пара внушали надежду на благополучный исход падения. Метрах в десяти от нашего дерева, свесив голову в воронку подтаявшего от натёкший крови снега, распласталась одна из баб. Подойдя ближе, я убедился, что это не Урнэ, и с немалым для самого себя удивлением порадовался этому факту. От трупа в чащу тянулась вереница кровавых капель. Резонно предположив, что бабе с разломанным надвое черепом ни к чему было возвращаться к костру, чтобы умереть, и эта кровь принадлежит её убийце, я пошёл по следу.

"Где спрятаться раненому трёхметровому гиганту в зимнем лесу?" — такой вопрос встал передо мною, когда след неожиданно оборвался возле каменных валунов. Беглый осмотр места таинственного исчезновения показал, что один валун явно сдвигали. Попытка повторить сей трюк с моей стороны успехом не увенчалась, и я, несолоно хлебавши, отправился на поиски второго великана. С этим мне повезло больше. Изуродованную тушу "лесного жителя" удалось обнаружить по хрусту костей и треску разрываемой плоти.

— И как оно? Ничего?

Красавчик вынул перемазанную в крови морду из своего позднего ужина и довольно оскалился.

— Когда вернёмся, я запру тебя в одной клетке с медведем и буду там держать, пока он не станет тебя бояться. За мной, ссыкло.

Организм человека — загадочная штука. У него имеются защитные приспособления на все случаи жизни, от соплей и мурашек до сложнейшей иммунной системы. Но в самых критических ситуациях, когда организм оказался перед лицом действительно жуткой угрозы, или когда уже огребает по полной, этот умник не находит ничего лучше, как отключить мозг и остаться абсолютно беззащитным. Пиздец как страшно? Отключить! Пиздец как больно? Отключить! Серое вещество ударилось о черепную коробку? Отключить к хуям и не ебёт! Как по мне, более халатного отношения к делу сложно и придумать. Организм — слюнтяй и тряпка — решительно не желает бороться с угрозами, имеющими моментальный эффект. Но если ущерб растянут во времени, есть шанс, что ленивая размазня таки соберётся силами и даст отпор.

Желая проверить свою теорию, я склонился над пребывающим в сладостной неге Ткачём и зажал ему нос со ртом рукавицей. Дремлющей организм смекнул, что если не прекратит заниматься прокрастинацией, ему очень скоро настанет кирдык, включил мозг и послал в него запрос на электрошоковое реанимирование. Ткач дёрнулся всем телом и, вылупив глаза, замахал руками.

— Всё-всё, с возвращением, — поприветствовал я пациента, дав воздуху свободно заходить в его лёгкие.

— Какого… хера?! — хватал он ртом живительную газовую смесь.

— Нужно же было как-то разбудить тебя.

— Дьявол… — Ткач сел в сугробе и тронул рассечённую бровь. — С-с-с… Зараза. Что произошло?

— Так… дай вспомнить. Ты бросил гранату под медведя, потом радостно что-то орал, потом схлопотал камнем в дыню и ёбнулся с дерева, без особой грации, но довольно удачно.

Крутя ушибленной башкой по сторонам, Ткач, наконец-то заметил дохлого менква и схватил автомат.

— Остынь, — положил я руку на вскинутый ствол. — Он мертв.

— Точно? А остальные? — нахмурился Ткач, от чего рассечённая кожа на брови разошлась, и кровь заструилась по щеке. — Отвали, урод! — недобро зыркнул Алексей на подошедшего и заинтересованно принюхивающегося Красавчика.

— Двое готовы. Я проверил. Третий исчез. И не надо называть моего питомца уродом, а то он обидится и нассыт тебе в ботинок… или откусит что-нибудь.

Красавчик в подтверждение моих слов склонил голову и угрожающе зарычал.

— Херово, — дал экспертную оценку Ткач, не уточнив, чему конкретно. — А медведь?

— Ушёл искать место поспокойнее.

— Дерьмо. Башка трещит, — Алексей, встав на ноги, привалился к дереву. — У тебя кровь, — кивнул он в мою сторону.

Действительно. Левый рукав на плече порван и с пальцев капает.

— Должно быть, осколками задело, — подвигал я рукой. — Переживу.

— Сзади! — вдруг крикнул Ткач и вскинул автомат, целясь мне за спину.

Я обернулся, подняв ВСС.

Из чащи на поляну, боязливо озираясь, выбрались две трясущихся бабёнки, одной из которых оказалась Урнэ.

— Фух, — облегчённо выдохнул Ткач, опустив ствол. — А остальные где?

— Не видела, — покачала головой моя мансийская протеже. — Они в другую сторону побежали.