— Помогите, помогите-е-е-е! Он всех нас убьет!!! — заорал доходяга, и резко пропал из моего поля зрения, заскрежетав ногтями по ржавому металлу. Однако долго еще слышались удаляющиеся истошные крики пойманного беглеца.

На какое-то время все стихло, но я еще долго не решался выбраться наружу. Наконец решился. Теперь я уже примерно представлял, где находится злощастная живодёрня и, стараясь миновать ее, начал обыскивать тоннель на предмет какой-нибудь полезной утвари. Чего-нибудь такого, что можно было подставить, чтобы долезть до спасительной дырки под потолком. Вскоре мне попалась железная бочка. При попытке ее дотащить до дыры, эта зараза, издавала слишком много шума. Так что мне приходилось часто останавливаться и прислушиваться, не идет ли кто. Наконец, дело было сделано, и я опять отправился на поиски строительного материала. Нашел две разбухшие от влаги доски, приподнял их, но…

Дзинь, дзинь.

Опять! Значит, опять на трубу! Больше некуда.

Дзинь, дзинь.

И опять заскрежетало. На этот раз "жестянщик" не остановился.

Я набрался смелости и выглянул.

От меня уходил раздетый по пояс верзила с огромным тесаком в правой руке. Именно его лезвием он царапал по шершавой поверхности трубы.

— А кто это у нас там? — верзила будто почувствовал мой взгляд, остановился и, резко обернувшись, пошел обратно.

Я скатился вниз и вжался в холодную бетонную поверхность, отчаянно желая стать маленьким-маленьким и пролезть в спасительную щель между трубой и стеной.

— Не прячься детка. Я знаю, что ты там, — сказали совсем рядом, и тут же мощный удар сотряс трубу.

Мне заложило уши.

— Иди к папочке.

Плечо сжала стальная клешня. В глазах потемнело от боли, и мне пришлось податься вперед. Тут же вторая клешня верзилы ухватила меня за шиворот.

Здравствуй разделочная!

Сюда меня дотащили волоком, как и всех остальных. Тащили за шею, время от времени приудушивая, чем совсем сломили волю к сопротивлению. Я будто выныривал из воды на секунду, хватал ртом воздух и тут же погружался обратно. Слышал, что Святые таким образом, допрашивали пленных. Я бы раскололся после первого же нырка, учитывая мою "любовь" к купанию.

Верзиле не составило никаких проблем растянуть меня на разделочном столе с помощью толстой бечевки. Он сделал круг по комнате. Потом ненадолго замер, уставившись на грязную кафельную стену, покрытую засохшими кровавыми подтёками. Взял в руки тесак и пошел ко мне.

Пиздец!

Холодная сталь легла мне на грудь. Толстый палец, с длинным изуродованным грибком ногтем, прочертил на моем животе две линии.

— Так будет хорошо. Тебе должно понравиться, — произнес верзила.

Он развернулся и пошел к дальнему углу. Тесак остался лежать на моей груди.

— Так, так. Мы чем-то не довольны? — обратился хозяин разделочной к кому-то.

Я повернул голову и увидел, что это был давешний беглец, висящий вниз головой на крюке. Кожа его живота и груди была отделена от мяса и свисала, почти закрывая голову. Бедняга все еще дергался и хрипел. Верзила подошел, взялся за кожу и дернул вниз, сделав так, что голова стала укрыта полностью.

— Ты снова недовольна, моя девочка, а я ведь и жениха тебе нашел. Вот и свадебное платье почти готово.

Беглец не отвечал, и верзила повернулся ко мне.

— Будет отличная пара, — он подошел к моему столу и взял в руки тесак. — Потерпи еще немного, моя девочка, мы с твоим парнем только примерим свадебный костюм, — с этими словами верзила сделал на моем животе два неглубоких, слава Богу, разреза. Засочилась кровь.

— Славно. А вот здесь нужно укоротить, — тесак лег на мою шею.

В этот момент у моей "невесты" отошли газы, и что-то полилось на кафельный пол.

— Фу, как нехорошо! Разве я не учил тебя манерам в приличном обществе? Так ты мне всех гостей распугаешь, — хозяин разделочной обвел взглядом изуродованные трупы, тут и там разбросанные по столам и висящие на крюках, вытер руки о фартук и вышел из комнаты.

Тем временем моя собственная кровь ручейком добежала до моей левой руки. Веревка, обмотанная вокруг запястья, намокла, и я попытался вывернуть свою кисть из петли. Было больно, но у меня получилось. Хотя при этом я, кажется, закричал.

— Уже иду, — раздалось из коридора, и в дверном проеме, подтягивая на ходу штаны, появился верзила.

Он подошел к одной из человеческих тушек с распоротым животом, под которой изрядно натекло, и, вытянув у той из брюха кишку, лихо перехватил ее тесаком. Этот инструмент служил ему и скальпелем, и топором, и ножницами, и перочинным ножом одновременно.

— А вот и галстук. Сейчас примерим, — верзила подошел ко мне и замахнулся. Тесак перерубил бечевку, крепившую руки и ноги к столу.

Бля! Я только освободил левую руку, мог бы попытаться освободить и правую, а там и ноги. Что за непруха?!

Мерцающий цветок факела отражался в пузырящейся на полу луже. Печально и торжественно проследовав через комнату с моим телом на плече, "папаша" подвесил его за ноги на крюк и заново связал мои руки. Отступив на пару шагов, гигант оценивающе смерил меня взглядом и, оставшись судя по всему доволен, снова вышел. Только частый стук сердца, отдающийся в ушах, и возня пирующих внизу крыс разбавляли звенящую тишину. Я согнулся и предпринял слабую попытку развязать свои ноги, но единственное, что мне удалось, зацепиться за крюк бечевкой, стягивающей запястья. В таком положении и застал меня вернувшийся верзила.

— Что сбежать решил?! Не нравится моя девочка?! — пришел он в ярость.

Легко, словно бублик со связки, громила снял меня с крюка, поднес к освежеванному беглецу и принялся тыкать лицом в кровавые ошметки кожи и оголенное мясо.

— Не нравится, не нравится, не нравится?! Тогда пошел отсюда! — он приподнял меня над головой и швырнул в коридор.

Удар о стену на какое-то время погасил и без того еле тлеющее сознание. Когда снова пришел в себя, этой сволочи в комнате напротив уже не было. Попробовал встать. Теперь меня подвела еще и левая нога. Тогда ползком.

Я должен выбраться отсюда. Должен. Для этого нужно притащить к пролому под потолком что-то еще, пока этот ублюдок не вернулся. Он-то, сука, считает, что я никуда отсюда не денусь.

В разделочной ничего подходящего мне не попалось. Разве что железный ящик с какими-то инструментами, но он, зараза, тяжелый. А в тоннеле и этого нет.

Я подполз к ящику и попробовал сдвинуть его с места, приложившись плечом. Получилось, но совсем немного. Такими темпами я буду его двигать очень долго, а верзила может вернуться в любой момент.

А если упереться головой? Так! Дело пошло быстрее. Я вытолкал ящик в тоннель и, боднув его с другой стороны, продолжил свое движение к спасительному пролому. Сейчас доползу, поставлю бочку на ящик, доски на бочку, а потом…

Дзинь, дзинь.

Сука! Да он издевается!

Сжав зубы, я прибавил хода. Ящик гремел, цеплялся за мусор и всеми силами сопротивлялся.

Дзинь, дзинь.

Уже совсем близко.

В какой-то момент моя непосильная ноша уперлась в невидимое препятствие на полу. Я поднажал, она подалась и тут же застряла. Этот ебаный ящик наехал на чугунную канализационную решетку в полу, отчего та встала дыбом.

Ну-ка что там? А там, под решеткой, лаз в водосток. Похоже, фортуна решила, что я уже достаточно пялюсь на её зад, и развернулась вполоборота.

Я, не мешкая, просочился вниз и рухнул, как мешок с дерьмом.

— Где же ты, зайка? Куда ты подевался? — огромные лапы протопали прямо надо мной.

Я пополз. Внутри жестяного короба было очень тесно и практически нечем дышать, но зато безопасно. Может, хотя бы теперь я найду выход?

Мне повезло, что этот водосток оказался не действующим. Не знаю, сколько удалось проползти, прежде чем силы окончательно покинули меня и я отрубился.

Пробуждение было не из приятных. Голова гудит, как после хорошей попойки. Обидно только, что самой попойки не состоялось. Темнота, тишина и узкое пространство по бокам и над головой. Может меня уже похоронили, и нашелся добрый человек, сколотивший мне гроб? Не, это всего лишь водосток, а над головой еще одна решетка. А там голоса. Они-то меня и разбудили.