Вышли, Каманин благодарил меня за выступление больше, чем за космический полёт.

— Юрий, вы в своём статусе первого космонавта — неприкасаемый. Мне подобная откровенность не сошла бы с рук.

— Кажется, в загашниках Циолковского сохранилось письмо, Николай Петрович, от сознательных колхозников какой-то там губернии, тоже предложивших космический ероплан. Аграрии были люди с пониманием, что в безвоздушном пространстве пропеллер сего аппарата работать не сможет, посему предложили оснастить аппарат мехами наподобие кузнечных, чтоб из них воздух пырскался бы к пропеллеру.

— Впрыскивался? — генерал сам прыснул в кулак от смеха.

— В оригинале именно «пырскался». Уровень образованности растёт, а люди не меняются. Норовят выдать откровение и решить проблему, над которой годами бьются коллективы НИИ и СКБ. Пусть их… Главное, через Генштаб нам с вами не спустят новых поручений.

Стремясь не обижать военных, ОКБ-1 готовило новый «Восход» к беспилотному старту, оснастив спускаемый аппарат шпионской фотоаппаратурой. Прежние корабли «Восток» в ипостаси «Зенит» получали нарекания из-за ударов о землю. Военным хотелось использовать фототехнику по второму кругу и дальше, «Восход» с твердотопливной ТДУ мягкой посадки обещал эту возможность. А мы, энтузиасты лунной программы, ждали испытания надувного шлюза для выхода космонавта в открытый космос. Кроме того, после двух успешных полётов Госкомиссия просто обязана дать разрешение на пилотируемый двухместный рейс. Эти «восходы» не летали под своим истинным именем, маскируясь под очередной «Зенит» или «Космос».

День закончил в приподнятом настроении, радуясь, что избежал служебных неприятностей из-за прожектов космических авиаторов, но, оказывается, поторопился. Гадость ожидала дома.

В зале перед работавшим без звука телевизором сидел на диване Женька, понурый и словно схуднувший, Алла уговаривала брата поесть, но тот, о чудо, отмахивался. На скуле студента проступил синяк.

— Подрался? Молодец! Мужиком растёшь.

— Какое там — молодец! Юра! — простонала супруга. — Его милиционеры приложили при задержании. Шьют уголовку, письмо в универ отправили на отчисление.

— Значит — армия, три года побегаешь в сапогах, человеком станешь. Я же правду сказал — молодец. Аллочка, мне поесть дашь?

Изображая полную безучастность к страданиям недоросли, я утоптал котлетку с гречневой кашей и салатом, выпил чайку. Благоверная с младшим родственничком терпеливо ждали высочайшего соизволения рассказать о невзгодах.

— Ладно, похваляйся. Что учудил?

Он молчал и хлюпал носом, тараторила Алла. Оказывается, Женик всерьёз увлёкся джазом, покупал пластинки. Снимая комнату у какой-то пары, поставил там радиолу, слушал Армстронга, правда не Нила-астронавта, а всего лишь негра Луи.

— Занятно. И чего же ты, милая, не вразумила юношу? Как будет по-латыни: от саксофона до ножа — один шаг?

Она швырнула в меня скомканную салфетку, попав в недопитый чай, что мне не понравилось. Женщина не должна швырять предметы в своего мужчину. Во-первых, некультурно, а во-вторых, вдруг под руку попадётся граната?

— Нагрянула милиция. Схватили его пластинки. Спрашивают: продаёшь? Он говорит: продаю когда послушаю. Они записали только «продаю», составили протокол, все пластинки изъяли по описи. Шьют спекуляцию.

— А фингал?

— Мент взял пластинку Билла Эванса и уронил, она разбилась. Я: что вы делаете! — родственничек вздохнул так тяжко, будто похоронил любимого попугая. — Он — тыц мне в рожу.

— Правильно! — назидательно ввернула Алла. — Нечего слушать всякое заграничное. Вон, Шульженко, Зыкина, Утёсов, Ленинградский симфонический оркестр, в СССР — самая лучшая музыка!

— Нафталин! — самоуверенно заявил битый юноша. — Билл Эванс — это стиль. Послушала бы сама, поняла бы.

— Я другое понимаю! — жена приподнялась со стула, на котором сидела спокойно, пока не нарвалась на отповедь брата, обвинившего её, передовую молодую женщину, в несоответствии стилю. — Ты — одной ногой в тюрьме! И если папа или Юрий не помогут, и вторая нога окажется там же.

— Ого! Чем же папа Марат поможет сыну из Оренбурга? Пришлёт теплые носочки, чтоб не холодно на Колыме?

Переборщил. У Женьки выступила слеза. Алла сдерживалась, но только из-за одного — явно намеревалась просить о помощи, голос дрожал от злости и целого букета других эмоций, вряд ли положительных.

— Он созвонился с московскими друзьями. Те дали телефон лучшего адвоката. Лучшего, поэтому самого дорогого. Завтра папа вылетает с деньгами. Но письмо в университет всё равно ушло!

— Пусть лучше ссыплет их мне. Деньги. Попробую решить вопрос.

Две пары глаз смотрели с недоумением и надеждой. К ним присоединилась третья — ксюхина. Вряд ли она сообразила, в чём смысл происходящего, но точно врубилась, что возникла проблема, и всемогущий папочка ща всё уладит.

Перед дочкой не имел права сплоховать. Достал цековский справочник и набрал Суслову домой.

— Михаил Андреевич? Гагарин Юрий Алексеевич, прошу простить, что звоню домой в нерабочее и неурочное время. Да? Спасибо. Возникла проблема, препятствующая моей поездке в США. Нет, вполне преодолимая, всё в наших руках, Михаил Андреевич. Но лучше я отменю свои встречи и с самого утра буду у вас, на Старой площади. Да, достаточно одного телефонного звонка, но авторитетного. Кто вы, а кто я рядом с вами! Спасибо заранее, Михаил Андреевич.

Очень не хотелось именно к нему обращаться, но уж больно удобно звёзды сошлись.

— Старая площадь… Я думала, ты выйдешь на начальника милиции…

— Дорогая, если я обращусь к начальнику милиции, максимум что смогу — попросить его о чём-то. И то ни один мент не отправит второе письмо вслед первому: уважаемый ректор, простите грешного, бес попутал, Женечка-спекулянт ни в чём не виноват, оказывается. Адвокат, возможно, отмажет от тюрьмы, но с отчислением не переиграет.

Спекулянт снова шмыгнул носом. Алла толкнула его локтем — не отсвечивай.

— Так кому ты звонил, Юра?

— В Президиум ЦК КПСС, Суслову. Приказ оттуда ни один начальник милиции не проигнорирует, если погоны дороги.

— Ого…

— А ты думала! В советском теле главный орган — позвоночник. Потому что по звонку решается что угодно.

— Спасибо!

Она бросилась обниматься, но я сурово выставил ладонь вперёд.

— Обожди благодарить. Спасём недоразумение от отчисления — тогда. А теперь давай просто обнимемся.

Недоросль остался ночевать. Комнатосдатчица заявила, что на порог не пустит спекулянта и дебошира, вещи выбросит на лестничную площадку. В одном с ней солидарен, к нам на перманентный постой его не пущу.

Ночью в постели объяснил Алле детали.

— Когда решался отбор первого кандидата в космос, мне сделали замечание, что жена непролетарского происхождения. Вот если бы Марат был хлопководом, пекарем, столяром или хотя бы сантехником — другое дело.

— Ты предпочёл бы дочь сантехника⁈

— Я предпочёл тебя, Марат Владимирович шёл как бесплатное приложение. Каманин отмёл возражения: жена — военфельдшер, а не завсекцией в универмаге, нормально. Но вот судимый брат жены тогда вообще бы поставил крест на зачислении в отряд космонавтов, и мы бы сейчас любовались на северное сияние, а не на огни Садового кольца из окна четырёшки-сталинки. Теперь несколько проще, но тоже ничего хорошего. Один раз спасу, но лучше бы он взялся за ум.

— Не сердись на него…

— Потому что Женька — тоже приложение к тебе. Ладно. Но ты не представляешь, до чего не хочется мараться.

Наутро у меня планировалась встреча с Келдышем, потом с Королёвым. В Звёздный не успевал, решил уделить несколько часов книгам, надо же готовиться к экзаменам в академии. Шурин смешал все планы, паразит.

В кабинете Суслова в здании ЦК очутился впервые, всегда сталкивался с ним или в Президиуме, или на каких-то торжественно-титульных мероприятиях. Именно он приложил массу усилий, чтоб протолкнуть мой визит в США по приглашению ведущих телекомпаний. Кеннеди, а также кто-то из его администрации и Конгресса вряд ли меня позовёт в ближайшие лет двести, тот Гагарин лишь раз заскочил в ООН, чисто по пути в ходе бесконечных вояжей, словно Америка была лишь бензоколонкой для промежуточной заправки.