Я внимательно слушал дальше, отмечая, что Шелепин, Семичастный, Косыгин, Келдыш, Громыко и Вершинин в первой сотне, хоть до меня им ой как далеко. Приближаясь к концу, Капитонов мрачнел всё больше и больше, не находя собственной фамилии. Отложив листки в сторону, жалобно простонал в микрофон:

— Ну нельзя же так!

Ему могли бы вторить другие товарищи: Брежнев, Хрущёв, Кириленко, Суслов, Андропов, Подгорный… С ними уходила целая эпоха. Я понял, что депутаты, а их значительную массу составили представители трудовых коллективов, предназначенные отработать статистами-одобрятелями, больше ориентировались на председателей передовых колхозов, директоров крупных предприятий, известных учёных, представителей шоу-бизнеса, в данном контексте причисляю себя к последним, писателей и прочих творческих работников, врачей, а не на старую партноменклатуру.

Шелепин с места:

— Кто за то, чтобы утвердить результаты выборов в состав ЦК КПСС на основании листов опроса, прошу поднять мандаты! Кто против? Воздержался? Решение принято.

Против подняли красные прямоугольники довольно многие — порядка десяти процентов, немыслимо много для всегда единодушного съезда. В пользу нового списка проголосовало многократно больше.

Партия и страна обновлялись стремительно.

Меня радовало наличие в составе избранного ЦК хозяйственных руководителей, они точно не все оставят посты на предприятиях, работа в Центральном Комитете будет для них общественной нагрузкой, для меня тоже. Я не задержался в Центре подготовки космонавтов, перескочив сразу на генеральскую должность в командовании ВВС, став заместителем Каманина по военно-космическим программам. Иными словами, «главным по тарелочкам» всея СССР. Партийная карьера ничуть не привлекала. Ну её… Я — лётчик-космонавт, пусть и осевший на земле, к радости моих близких.

И почему так не могло остаться на долгие годы?

Эпилог

Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник, сокрушался баснописец Иван Крылов. Живи он на полтора века позже, добавил бы: и уж совсем огорчительно, если космонавт начнёт читать лекции по политэкономии социализма.

Ну а куда деться, если я один на планете знаю, куда нас заведёт извилистая тропа. Может, где-то спрятались другие попаданцы из будущего, во всяком случае, следы их воздействия не заметил.

В октябре шестьдесят седьмого я читал как раз такую лекцию студентам Пражского университета, пропитанным духом свободомыслия. Многим из них монополия коммунистов на власть казалась ярмом, надетым советскими оккупантами на шею угнетённого народа.

— У экономики рыночной и командно-административной есть свои плюсы и откровенные минусы. Командная, характерная для сталинского и хрущёвского периода в СССР, а также в какой-то мере в первые два десятилетия существования народной власти в Чехословакии, оптимально подходит для условий, когда необходимо предельно мобилизовать ресурсы для выполнения чрезвычайной задачи. Вы знаете, что экономика СССР выдержала основную тяжесть снабжения Красной армии в войне с гитлеровской Германией, а немцы поставили себе на службу практически всю промышленную инфраструктуру Европы, включая вашу первоклассную «Чешску зброевку». Помощь Великобритании и Соединённых Штатов тоже сыграла значительную роль, особенно по отдельной критической номенклатуре, но это лишь часть. Мы выстояли, потому что при Сталине была наведена жесточайшая дисциплина. Да, методами, которые сложно одобрить. Да, ценой многочисленных жертв. Но мы уверены, что победа нацистов принесёт куда больше потерь и издержек.

Это, вообще-то, тонкий момент. Чехи, в отличие от словаков, а в аудитории чехи преобладали, в основной своей массе поддерживали нацистов, совершенно прохладно отнеслись к массовому исчезновению евреев и устроили едва ли не всенародный траур, когда британцы шлёпнули Гейдриха, управляющего чешской колонией Берлина. Передо мной сидели дети тех, кто одобрил коричневую чуму, пропаганда социализма если и оказала на них воздействие, то лишь чуть. Проще было бы в Братиславе, словаки, формальные союзники фюрера, сдавались в плен или переходили на сторону Красной армии едва ли не при каждом боевом соприкосновении, потому их убрали с Восточного фронта.

— Второй пример успеха командно-централизованной экономики относится к созданию ракетно-ядерного щита СССР. Простому человеку вообще трудно объяснить, зачем громадные военные расходы, если нет войны. Мы потратили многие миллиарды, а то и десятки миллиардов рублей ради равновесия. Правительство США и других стран НАТО не решится напасть на нас и наших союзников, опасаясь неприемлемого и неотвратимого ущерба. И нас они не боятся, понимая: кто бы ни пришёл к власти в Кремле, не посмеет ударить ядерными ракетами первым, потому что ответ будет страшен. Всё! Мы установили мир на десятилетия, не хочу загадывать на сотни лет, пора подумать о себе. И в этой ситуации рыночная экономика не имеет альтернативы. Теперь самое главное: должна ли она быть социалистической рыночной? Или капиталистической?

Как только работавший со мной преподаватель перевёл последнее слово, аудитория в старинном здании, вмещавшая, наверно, человек триста, огласилась громким «да-а-а». Орало двадцать-тридцать студентов, но громко. На них не шикали, и создавалось впечатление, что так думает большинство.

— На самом деле, разница не столь велика, как принято думать. Представьте, имеется предприятие, принадлежащее государству. Назначен компетентный управляющий, имеются достаточные основные фонды и производственное оборудование, администрация имеет право самостоятельно выбирать поставщиков сырья и потребителей готовой продукции. Оно может работать эффективно?

— Приведите пример такого предприятия! — выкрикнул с места длинноволосый парень из первого ряда, стиль хиппи.

— Сколько угодно. Таковы многие национализированные компании Западной и Северной Европы. Если ровно те же условия хозяйствования, включая внешнеэкономическую деятельность, предоставить чешской или словацкой фирме, что получится? Обанкротится, подсказывает мне девушка из второго ряда. Да запросто — от ошибок в управлении, в выборе контрагентов, от изменения каких-то внешних условий. Но выживет или обанкротится абсолютно одинаково и здесь, и в капстране. Ещё раз: при обеспечении равных условий хозяйствования.

— Зачем тогда социализм? Планы всякие?

Этот студент не походил на хиппи, был аккуратен и при костюме.

— Капитализм предполагает наличие прослойки, получающей нетрудовые доходы в размере, многократно превышающем доходы труженика, что вызывает напряжение от социальной несправедливости. При социализме частная собственность упразднена, кроме простейших форм. В СССР ты можешь выращивать что-то на своём участке и продавать на базаре, что не влияет на общую картину. С плановой экономикой мы всё равно способны уйти от уравниловки, свойственной командно-административной системе. Эффективный работник на успешном предприятии может получить в пять, в десять раз больше чем сейчас. Чуть позже, надеюсь, ему удастся обменять кроны на дойчмарки или франки, съездить за границу — потратить. Возможно, кто-то уедет навсегда, но наша задача — сделать так, чтоб в обратном направлении стремилось больше. Чехия и Словакия не слишком богаты природными ресурсами, особенно ископаемыми, Советский Союз предоставит их в изобилии. Ваша главная ценность находится между ушами — это мозги умных, образованных людей, так используйте их на благо себе и своему Отечеству.

Я ещё немного рассказал о сотрудничестве в космосе, что с запуском постоянно действующей орбитальной станции, где уже побывал чехословацкий гражданин, страна получила гораздо больше возможностей для развития науки, чем имеются у учёных США и Западной Европы.

Фу-ф-ф… Если не всех убедил, то хоть задуматься заставил, ещё запись на телевидении, пока супруга в компании сотрудницы советского посольства завершает набег на магазины. Но программа круиза по европейским соцстранам треснула и развалилась — сначала от сообщений СМИ, потом телеграммы из ЦК КПСС со срочным вызовом на экстренный внеочередной пленум.