— Потрачено две минуты, — ответил Василий. Принтер зашумел, печатая для него новое удостоверение.

Взгляд командарма расфокусировался. Через минуту к нам вбежал боец в черной маске. Не говоря ни слова, он нацепил на себя футуристичную броню и выложил шкатулку.

Командарм сразу же приказал уничтожить солдата с помощью кольца. При этом я должен был разрушить все элементы зашиты. Раздумывать не стал — тут же ленивым взмахом провел клинком вдоль тела. Поножи с ботинками, кираса, наплечники с наручами, шлем, щит — всё это превратилось в невесомую взвесь раньше, чем исчезло поверженное тело. Снова появилось оповещение об уничтожении игрока и падении репутации. Альтаир зачем-то заверил меня, что у этого человека предпоследняя жизнь и что он сразу же получит горошину.

Только сейчас вспомнил слова Котова, что такой доспех можно было продать на аукционе за сто тысяч, а командирский — за четыреста. Если Василий не соврал, то только что легким росчерком клинка я уничтожил больше опыта, чем вложил в своё развитие за всё время Игры. Хотя существования брони уже могло подходить к концу, так что лагерь не так много потерял. Но на кой, спрашивается, мы торговались за скрижаль, если мне пообещали выдать подобный доспех и другие артефакты, цена которых намного превышает оговоренную сумму? Эту мысль я озвучил вслух, на что получил ответ от ухмыльнувшегося Альтаира:

— Не получится. На каждом предмете стоит клеймо, которое не позволяет торговать такими предметами.

— Но вы ведь как-то их продаете.

— У нас есть такая возможность, — нагнал таинственности парень. — И выкладываем в очень небольших количествах: и самим надо, и чтобы не уронить цену.

Я развернул аукцион и выбрал обезболивающее, которое собирал с гибнувших бойцов в расколе. Попытался выставить один флакон на торги (его никто не приобретет — невелика потеря), но нигде не нашел подобного функционала. Проверил другие немногочисленные вещи. Со шлемом такая возможность имелась, но его я бы сохранил в любом случае. Подобными подарками разбрасываться нельзя. Псионика если и уступает в чем-то ментализму, то ненамного.

Наконечник, который показывает путь, когда рядом есть пространственная брешь, шкатулка с опытом, добытые в расколе поножи со скрижалью — всё это не работало. Я ничуть не изменился в лице, но мысленно поморщился: мой план летит к чертям.

Только сейчас до меня дошло: я убил регистратора, который воздействовал на меня, но при этом ни разу не задумался про Столыпина. Мало того, что командарм сейчас находится со мной в одной комнате без охраны (он не видит во мне никакой опасности), так ещё несколько раз пытался влиять на меня. Так почему у меня даже мысли не возникло, что и его надо отправить на точку возрождения? Неужели только по той причине, что он является высоким начальником?

Прислушался к себе, но никакого особого пиетета не испытал. Очень странно. Да и с Альтаиром такая же история. А вот Котову сразу бы снёс голову. Другим бойцам, ожидающим на улице, тоже. Но не этим двоим.

— А теперь прямо говорите, что вам надо, — сказал я. — И давайте только без ваших таинственностей.

— Как ты относишься к рабству? — спросил Альтаир.

— Ты меня не слышишь?! — прорычал я.

— Котов, подожди снаружи, — приказал Столыпин.

Как только сержант покинул комнату, командарм достал странный предмет, от которого во все стороны ударили яркие лучи. Мы оказались в светящемся шаре, радиус которого не превышал четырех метров. Вскользь бросили, что это защита от прослушки и наблюдения.

— Тебе нужно с помощью кольца уничтожить один защитный артефакт, — проговорил Столыпин непререкаемым тоном.

— Мне? — я вскинул брови. Ощутил, как нагревается шлем. Закрыл глаза и сделал глубокий вдох. — Так, командарм, помнишь, что я сделал с регистратором? — указал на одежду, которая так и валялась под нашими ногами. — Ещё одна попытка воздействия, и разговор окончен.

— Леонид Маркович, вы позволите? — спросил Альтаир. — Я, пожалуй, расскажу о наших небольших хитростях. И можно наедине?

Столыпин оценивающе посмотрел на подчиненного, затем покинул непонятную сферу.

— Он это не всегда может контролировать, — сказал парень, провожая начальника взглядом.

— Мне до этого нет никакого дела. Что вам нужно?

— Если кратко, надо разрушить один защитный артефакт. Он находится на территории Москвы. Мы хорошо заплатим.

— Я уже видел, как вы хорошо платите. Сперва опыт за колонну. Да, его было больше, чем если бы я сам гонялся за мобами. Но потом вы попытались взять меня в рабство. Затем скрижаль, за которую вы дали опыт, но при этом я не получил ни одного из обещанных артефактов. Теперь... — я замер. — Да какого хрена я тебе это говорю?

— О, ты наконец-то прозрел? Ну смотри, — в руках Альтаира появилась многоступенчатая пирамидка.

— Это что?

— Сейчас увидишь, — взгляд парня затуманился.

В следующую секунду предмет подернулся лёгкой рябью, и я смог вчитаться в описание:

Артефакт дипломата.

Требования: 20-ый уровень. 40 вложенных знаков силы. 30 распределенных очков характеристик. Положительная репутация.

Свойства: влияние на сговорчивость биологических субъектов.

Качество: среднее.

Владелец: Альтаир.

Изготовитель: посвященный школы крафтинга зачарователь Гермес.

— Как тебе? А вот ещё один предмет, — в его руках возникла небольшая гайка.

Артефакт доверия.

Требования: 15-ый уровень. 37 вложенных знаков силы. 25 распределенных очков характеристик. Положительная репутация.

Свойства: вызывает неосознанное доверие у разумных представителей биологических видов.

Качество: среднее.

Владелец: Альтаир

Изготовитель: посвященный школы крафтинга зачарователь Гермес.

— Понравилось? А ещё вот, — он продемонстрировал перстень на среднем пальце. — Полноценные свойства показать не могу, но тут сказано, что понижается вероятность атаки разумных существ. И вот такая вещь ещё есть, — в руках парня появился массивный шар. — Считай, что все люди при определенном уровне морали, а этот уровень у тебя есть, будут прощать мне небольшие косяки.

— Ну допустим.

— И таких предметов десятки. Помнишь, как ты угрожал, что расправишься со всеми нами? Помнишь, как засмеялись бойцы? Тебя это не удивило?

— Нет.

— А зря. Ты им ничего бы не успел сделать. Их доспехи и защитные артефакты поглотят почти весь урон. К тому же у каждого из них унбэшка от элементализма, так что твоя школа тебе ничем бы не помогла. А цена на броню тебя тоже не удивила? Даже предметы из данжей стоят ниже, чем наши поделки. Хотя надо будет ещё проверить, как на них действует заклинания уровня адепта, — Альтаир задумчиво почесал лысый затылок. — У тебя есть разрушительное лезвие. Скорость, насколько помню, у тебя тоже высокая. Но ты бы ничего не сделал против обычной атакующей способности. Твоё устранение — дело пары секунд. Или рассчитываешь на защиту стихиалия?

Я поджал губы.

— Не ты один её получил. У Сурена и Ахмеда тоже есть эта способность. Но у неё откат сутки. Можешь честно ответить?

— Ну?

— Вспомни себя, допустим, во второй день.

— И?

— И взгляни на себя теперешнего. Если бы ты во второй день начал угрожать себе нынешнему, то как бы отреагировал? Тебе бы стало смешно?

Я промолчал. Тогда у меня не было ни характеристик, ни способностей, ни класса. Я бегал с вилами и топором и даже гордился, что смог раздобыть столь качественные инструменты. Физическая сила и выносливость за счет тренировок была выше, чем у других людей, но она ни в какое сравнение не шла с одиннадцатью баллами в параметре мощи. Тот — прошлый я — мог бы, конечно, и подстрелить меня. Но для этого понадобилась бы огромная доля везения. А если учитывать, что я мог благодаря аркануму скрыться из глаз, то устранение и сотни человек — это дело времени.