Скорее, постою у напарницы за спиной те тридцать секунд, что ей понадобятся на взлом с первой попавшейся контрольной панели на захватываемом объекте, ага. М-мать, может это меня надо оставить на «Рыбе»… тьфу. Прочь такие мысли.

— Какая задача у нас на очереди? — Спросил я.

— Седьмая, демонтаж орудий и горячей зоны курсовых двигателей транспорта-базы. — Напарница уже привычно ответила голосом и без запинки. Потом с некоторым сомнением констатировала. — Спасибо за еду, Василиса. Это было… необычно и… вкусно.

— Правда? Я сама программировала цикл работы печи! И приправы добавила — всё сама! Целиком!

— …и сахар в мясном желе был очень в тему… — Тихо «поддакнул» Егор.

— Чего?

— Ничего-ничего… повар-самозванец.

— Ах ты!..

Ещё пять дней. Всего не успеть — и даже самого главного целиком не успеть, ведь мне и мехнам нужно ещё и работать… но я сделаю, что смогу.

— Действительно вкусно, дочь. — Я отложил вилку и поправил очки-терминал на лице. — Запускай симуляцию седьмой задачи, Флоя — будем разбираться.

Жёлто-серо-буро-оранжевый дымчато-полосатый шар планеты-гиганта, опоясанный тремя рядами колец, на фоне проткнутого иглами самых ярких звёзд чёрного бархата космоса буквально гипнотизировал. «Панцирная рыба» вышла из прыжка относительно недалеко от планеты, и многочисленные пассивные видеосенсоры атмосферной брони корабля позволяли рассмотреть похожую на Сатурн планету во всей красе с любого терминала: ограничения по доступу для экипажа и наёмников не было. Во время симуляций пара заданий была рядом с планетами, но я воспринимал их изображение как фон, зная, что это просто компьютерная рисовка… хотя, надо сказать, не зная — я бы вряд ли отличил. Да и сейчас то, что я видел, было сильно обработанной цифровой картинкой, а не реальным видом через иллюминатор (которых на «Рыбе» просто нет), и по факту мало чем отличалось от симуляции… но вот ощущения были совершенно другие. Такой вот выверт психики.

На судне была и специальная система камер, по сути комплекс телескопов, позволяющая точно и многократно увеличить картинку из нужного сектора обзора, но за попытку «порулить» ходовой и прицельной оптикой, да ещё во время сближения и маневрирования, а не в дрейфе… я даже не знаю, что сделают с идиотом, умудрившимся обойти протоколы безопасности. Хотя доступ у Флои, понятное дело, был. В ответ на мою просьбу она перекинула мне ссылки на видеопотоки, идущие в командный центр… от которых я через пару минут с разочарованием отключился: телескопами явно рулил кластер корабля, по какому-то алгоритму выцеливая интересные для себя зоны в кольцах, на видимом диске планеты, а то и просто в космосе. Обычно изображение стремительно увеличивалось, пока в поле зрения не оказывалась некая точка, чёрточка или «запятая» — чёрная на фоне планеты или освещённая далёкой местной звездой белая… и машинная логика, видимо, закончив идентификацию, начинала выискивать следующую цель.

— Пап, да никто не пользуется в бою и в манёврах реальным изображением, это же каменный век! У пилотов и командиров ситуационная интерактивная схема. — Пояснил мне Гор, когда я уточнил, что он такое с горящими глазами рассматривает. — Лови линк!

В моей «дополненной реальности» сама собой развернулась сложная движущаяся трёхмерная картинка, заполненная условными обозначениями, какими-то линиями разных цветов и подписями-метками: единственное, что мне сходу удалось разобрать — это местоположение «Рыбы» относительно шара газового гиганта.

— Эм, Егор… ты действительно видишь в этой мешанине… эээ… актуальную и интересую информацию?

— Пап, да тут всё просто! Вот, смотри…

Не сказать, чтобы сын объяснял так уж непонятно, но, слушая его, я, наверное, впервые за всю свою жизнь почувствовал себя… старым? Четырнадцать стандартных суток потребовалось кораблю наёмников на переход до точки назначения, и за эти две недели мои дети, только освоившие язык, уже научились работать с теми же терминалами чуть ли не увереннее меня. Меня — получившего знания местного мерха! Какое-то противоречивое чувство: легкая обида (не на детей, а вообще на ситуацию), и при этом — распирающая грудь отцовская гордость! И тихая грусть: вот и повзрослели отпрыски… впрочем, после таких «приключений» немудрено… повзрослеть.

Ну, вот и всё — последние «мирные» минуты истекли: «готовность-два» подразумевает в том числе и полный вакуум везде, кроме жилых модулей и кают экипажа. Ещё одна мера обеспечения живучести космического судна: в случае столкновения с микрометеоритом (относительно большой кусок камня вовремя заметят радары и корабль сумеет избежать столкновения), космическим мусором искусственного происхождения, или при обстреле со стороны врага отсутствие атмосферы в отсеках и на палубах минимизирует ущерб, локализовав его непосредственно местом поражения, и предотвратит возникновение пожаров. Если дойдёт до готовности-один, ещё и закрепляться на рабочих местах придётся, на случай отказа искусственной гравитации… Неудивительно, что опытные наёмники стараются в спокойной обстановке обходиться без шлемов — теперь на долгие месяцы полный комплект брони для многих станет единственной одеждой на большую часть суток ежедневно. Р-романтическая профессия нофо, чтоб её. Ладно, работаем.

Орбитальная группировка. Значение этого термина я представлял себе как-то… немного по-другому. Диск планеты-гиганта, закрывающий теперь большую часть доступной для обозрения полусферы, и кое-где дополнительно подсвеченные корпуса сверхтяжёлых транспортов, соединённых в единую конструкцию — лишь тёмная полоса на его фоне. Движущиеся точки, маленькие чёрточки, иногда вспыхивающие искрами основных двигателей — буксиры, шаттлы, малые транспорты, специализированные корабли астероидных «шахтёров», «ловцы» — переделанные буксиры, способные в пыльно-ледяном крошеве планетарных колец отыскивать куски покрупнее и с нужным составом, могучие и одновременно нелепые летающие цистерны дронов-танкеров в пространственных рамах, увешанных двигателями, курсирующих между самым крупным скоплением участников группировки и атмосферой. И каша из виртуальных отметок от ещё более мелких объектов в дополненной реальности — движущихся и неподвижных, технических дронов, компонентов систем непосредственной и удалённой обороны, бакенов, контейнеров, просто оставленных дрейфовать, ещё чего-то: разглядеть даже через оптические системы шлема продвинутой спецполицейской брони не всегда получалось. И всё это — буквально за порогом распахнутого люка: и созданные человеком предметы, и диск планеты, и чернота космоса вокруг газового гиганта — достаточно сделать один шаг.

— То есть, стыковаться мы в принципе не будем? — Невольно переспросил я Флою, одновременно пытаясь справиться со своими внутренними ощущениями. Бортовая «атмосферная» броня «Панцирной рыбы» находится за пределами зоны искусственной гравитации, и потому подсознание, соотнеся видимую глазами картинку и ощущения, буквально орало мне о том, что я не стою на «полу», прилипнув к неопластику адгезионным слоем подошв ботинок брони, а выпадаю из колодца люка прямо в космос. Приходилось постоянно контролировать руки, так и стремящиеся, не слушая разум, вцепиться… ну хоть во что-нибудь! Н-да, «плюшки попаданства» во всей красе — у большинства местных таких проблем явно нет, уже давно привыкли.