— Нет, Пётр Петрович, теперь мне не до драк.

Бандит кивнул, давая понять, что согласен со мной, а потом произнёс:

— Нравишься ты мне. Смелый, отчаянный, умный. И жадный в хорошем смысле этого слова. Но вот только меру знать надо, Игорёк. Меру знать надо.

— Вы про рынок? — уточнил я. — Так, я же обещал, что, кроме Восточного, никуда не полезу.

— Я про завод, Игорёк. Ты перешёл дорогу серьёзным людям.

— И вам?

— Нет, я здесь не при делах.

— Но эти серьёзные люди попросили вас со мной поговорить?

После этих моих слов Петя Сибирский рассмеялся. Да так громко — прямо по-настоящему.

— Если бы они знали, что Игорь Молот, который сегодня дрался на ринге — и есть тот самый пацан, что у них пытается отжать завод, ты бы сейчас отсюда своим ходом не уехал. Ты Игорь Молот! И никто, кроме меня, не знает, откуда ты взялся. Я просто хочу, чтобы ты не встрял совсем уж сильно. Неплохой ты пацан.

— Спасибо, что предупредили.

Петя снова расхохотался.

— Ни о чём я тебя не предупреждал. Просто дал совет.

— Не нужна тебе такая машина, Вовка, — вспомнил я фразу из фильма про мои первые девяностые.

— Что? — удивился бандит. — Какой ещё Вовка? Ты вообще понял, что я тебе говорю? Или туго воображаешь после того, как тебя князь чуть не придушил?

— Понял, Пётр Петрович, понял.

Бандит усмехнулся, ещё раз хлопнул меня по плечу — очень уж он любил это дело, и покинул комнату. А я принялся пересчитывать деньги. Как оказалось, за бой мне было положено восемьдесят тысяч, и ещё столько же от себя докинул Петя Сибирский. Итого — сто шестьдесят. Да ещё с тотализатора. Неплохо. Весьма неплохо. Деньги сейчас были очень нужны, запасов почти не осталось — я отдал за аренду дома чуть ли не последние.

Минут через двадцать вернулся Артур, отдал мне мой выигрыш с тотализатора, и мы пошли на улицу, чтобы поймать такси и поехать в аэропорт.

— Ну и как тебе это всё? — решился я задать вопрос, когда мы с Артуром стояли уже у проезжей части в ожидании подходящей машины.

— Даже не спрашивай, — мрачно ответил ИСБ-шник.

— И что вы теперь будете делать?

— Просто забудь всё, что видел. Ты выполнил свою часть сделки.

— То есть, всё зря?

— Ты задаёшь слишком много вопросов.

И вправду, что мог мне ответить оперативник ИСБ, когда он только что узнал, что весь криминал у нас курирует тот, кто при этом курирует и спецслужбы?

Всю дорогу до аэропорта ехали молча.

Многое в нашей жизни поменялось за последнюю неделю, но одно осталось неизменным — традиция завтракать всей семьёй. Точнее, две традиции: завтракать всей семьёй и смотреть за завтраком телевизор. Признаться, я бы от второй с радостью отказался, но в такой стрессовой ситуации, что мы оказались, глупо было лишать родителей возможности выпустить пар, обсуждая новости. Потому как несмотря на то, что условия проживания у нас были просто прекрасными, нервозность никуда не делась.

Родители ужасно нервничали, и я их понимал. Это я был уверен, что вывезу всё, что на себя взял и выйду из создавшейся ситуации победителем хотя бы потому, что с иным настроем можно было и не браться за всё это. Но родители-то не знали, что у меня за плечами жизненный опыт Гарика Хоромова, который и не из таких передряг выбирался. Они видели во мне лишь Игоря Воронова — своего восемнадцатилетнего сына, который стал не по годам резвым и влез в опасные игры.

Но в любом случае они потихоньку привыкали к тому, что жизнь наша уже не будет прежней. Мать несколько раз поднимала тему о том, что ей делать, когда закончатся положенные двадцать восемь дней отпуска, а отец, наоборот, больше не поднимал тему поиска работы, так как тоже понимал, что мы в этот дом заехали надолго и никакая работа не будет стоить того, чтобы он рисковал и на неё ездил до тех пор, пока мы не вернём завод. Ну а как вернём, так у него дел сразу станет по горло.

Правда, одно занятие, кроме просмотра телевизора, отец себе нашёл: он всерьёз взялся за учёбу девчонок. А учитывая, что он у меня имел два высших образования в разных областях и в принципе был человеком очень эрудированным, то курс истории, географии, обществознания, литературы и русского языка за восьмой класс он вполне мог преподавать после небольшой подготовки. А мать взялась за химию с биологией — медицинское образование позволяло. Английский язык, как внезапно выяснилось, в совершенстве знал Артём Иванович, и он тоже подключился к процессу. Таким образом, можно сказать, всем миром взялись за обучение девчонок.

Единственное, что оставалось — это физика и алгебра с геометрией, но по этим предметам репетитор должен был приступить к работе уже с сегодняшнего дня. Мы ждали его после завтрака. В общем, халява у мелких кончилась — началась полноценная учёба.

Но несмотря на это, Катька была довольна. Проживание с лучшей подругой в таком роскошном особняке с кучей развлечений не могли омрачить ни занятия, ни регулярная уборка дома. А убирать приходилось каждый день — мать запретила нанимать прислугу, заявив, что это чушь несусветная, когда в доме три женщины.

Мать вообще пыталась занять себя всем, чем только можно было, а в первую очередь можно было готовкой. Мне-то хорошо, я с утра до вечера мотался по делам, да ещё и на суперфинал слетал — мне лишние калории не мешали, а вот отец уже начал нервничать и с каждым днём всё больше склонялся к тому, что стоявший без дела в одной из комнат велотренажёр надо таки включать в розетку. Но какие у нас были варианты? Мать готовила просто потрясающие завтраки, обеды и ужины.

Вот и сейчас Вороновы в полном составе плюс Светка, которая за эти дни стала полноценным членом нашей семьи, сидели за огромным столом на террасе и уплетали свежепожаренные драники с малосольной сёмгой и сметаной. А своей очереди ждал ещё дымящийся сливовый пирог.

— А мне здесь нравится, — неожиданно заявила Катька, воспользовавшись тем, что по телевизору началась реклама, и отец убавил звук.

Да, один из небольших телевизоров, он вытащил на террасу. Буквально на второй день нашего пребывания в этом доме.

— Ну ещё бы тебе здесь не нравилось, — заметила мать. — Целыми днями ничего не делаешь: и уроками не занимаешься толком, и по дому работать тебя не заставишь.

— Ну ма-а-ам! — возмутилась мелкая. — Тебе дай волю, ты всех заставишь убираться по три раза на день.

— Труд сделал из обезьяны человека! — заметил отец, усмехнувшись.

— Не думаю, что я превращусь обратно в обезьяну, если не буду каждый день мыть полы во всём доме! — заявила Катька.

— Возможно, ты и права, — сказал я сестре. — Но я бы на твоём месте так не рисковал. Лучше помой.

Родители рассмеялись, мелкая надулась, а Светка почему-то покраснела — видимо, решила, что нагоняй за плохую уборку и к ней относится. Хотя уж кто-кто, а она старалась вовсю. Ну оно и понятно, у неё в этом деле опыт большой — девчонка жила с отцом, без матери, на ней весь быт и держался, пока Артём Иванович на жизнь зарабатывал.

Пока мы шутили над Катькой, закончилась реклама, и отец снова прибавил звук. А я допил кофе, пообещал матери, что пирог обязательно попробую вечером, и пошёл собираться — через двадцать минут за мной должно было приехать такси, чтобы отвезти на рынок.

Тендер на право заключить договор аренды провели на удивление быстро — за два дня. И мы тут же этот договор с администрацией заключили и приняли Восточный рынок. Фокин никаких гадостей делать не стал, ну или я пока просто ничего не заметил. Он вообще куда-то пропал, все дела мне передавал его заместитель. Точнее, передавал он их фактически сам себе.

По опыту прошлой жизни я помнил, что в любом деле всё решают кадры, и с первого же дня, когда решил забрать себе рынок, я думал, кто же им будет управлять. Это не видеосалон и даже не магазин, это серьёзное и сложное предприятие, которым без нужного навыка руководить попросту невозможно.